– Как ты узнал, где я работаю?
Выруливая на проезжую часть, тот кратко бросил:
– Сама сказала.
Татьяна ничего подобного не помнила.
– Когда это?
– В пятницу. Я спросил тебя, где ты обычно обедаешь, и ты сказала, что рядом с работой у тебя кафе «Космос». А работать на компьютере тут можно только в трех местах. Я выбрал то, что посредине, и не ошибся.
Она скривилась.
– Как просто!
Он подтвердил:
– Ага, как разгадать уже разгаданную загадку типа «кто зимой белый, а летом серый».
Она задумчиво протянула:
– Ну, тут разгадок множество.
– Только не для меня. У меня разгадки одни и точные.
Татьяна криво усмехнулась.
– Что, опять будешь демонстрировать свое платье?
– Не понял?
– Ну, ты всем представляешь это свое творение, а я при нем вроде ходячего манекена.
Он сердито махнул рукой.
– Я никогда не вывожу в свет одно и то же платье дважды. Это неприлично.
Решив обидеться, Татьяна резко выпрямилась.
– Так какого лешего ты появился? У меня других платьев, между прочим, нет. И покупать я больше не собираюсь. Мне и этого до конца жизни хватит.
Антон поразился.
– Что ты мелешь? Ты что, завтра помирать собралась, что ли?
Татьяна посмотрела на него, как на недоумка.
– Нет. Просто я нарядов за такую цену покупать больше не собираюсь. И этим обойдусь.
Внимательно следя за дорогой, он пробурчал:
– Правильно, экономить надо. Но мне всё-таки нужно еще одно платьишко кое-кому показать. Поэтому заедем сейчас ко мне, ты его быстренько наденешь, и рванем в нужное место.
Повернувшись к нему всем телом и агрессивно уперев руки в бока, Татьяна сердито запротестовала:
– Никуда я с тобой больше не поеду! Хватит с меня и пятничного вечерочка! Высади меня немедленно!
В ответ он заблокировал ее дверь, прибавил газу и, нахально игнорируя все ее протесты, остановился только через полчаса подле большого старого здания неподалеку от Главного проспекта. Вытянул Татьяну из машины и, едва кивнув охранникам у входа, заставил взбежать по лестнице с резными перилами на третий этаж.
Квартира у него была огромная, с высоченными потолками и профессиональной звукоизоляцией. Возмущенная самоуправством хозяина, подневольная гостья встала посредине комнаты и скрестила на груди руки.
– Никуда я с тобой не поеду! Баста!
Антон подошел поближе и многозначительно улыбнулся, оглядев ее с ног до головы.
– Да, действительно, можем и не ездить, а заняться кое-чем более приятным. Ты же сомневалась в моих мужских способностях, так что сейчас самое подходящее время убедиться в их наличии. Проверить в действии, так сказать. – И его глаза полыхнули откровенным вожделением.
Решив быть осмотрительной, Татьяна сделала шаг назад.
– Нет уж, спасибо, не хочу!
Чуть наклонив голову и многообещающе усмехаясь, он снова сделал шаг к ней.
– На тебя не угодишь. В гости ты не хочешь, в постель тоже не идешь. Давай уж выбирай что-нибудь одно, капризная ты наша!
Стиснув зубы, Татьяна недовольно процедила:
– Ладно, давай сюда платье!
Немного помедлив, взвешивая, чего же он действительно хочет, Антон встряхнулся, как собака. Сбросив с себя чувственный морок, схватил ее за руку и завел в соседнюю комнату, приспособленную под мастерскую. В углу на безголовом портновском манекене висело вечернее бархатное платье глубокого фиолетового цвета.
– Тебе помочь? – он откровенно смеялся над ее ханжескими привычками. – Не волнуйся, я помогал одеваться тысячам женщин.
При одной только мысли о его крепких изящных пальцах, касающихся ее груди, по ее телу прошло множество электрических разрядов. Стараясь обуздать свой так не вовремя давший о себе знать темперамент, хмуро пробормотала:
– Я в твоих потрясающих способностях не сомневаюсь. Но хочу, чтобы ты меня с другими не путал. Я не твоя модель.
Антон встал в дверях, опершись локтем о косяк, приготовившись наблюдать, как она с непривычки будет путаться в длинном платье. Но Татьяна не собиралась доставлять ему такого удовольствия. Сердито нахмурив брови, подтолкнула его к выходу, и он неохотно вышел, скорчив обиженную рожицу.
Быстро скинув свой льняной, очень удобный, но не очень идущий ей костюмчик, Татьяна надела платье. Оно было сшито как на нее. Повернувшись перед большим старинным зеркалом в глубине комнаты, недоверчиво пожала плечами. Там была не она, а изысканная дама даже не прошлого, а позапрошлого века.
Толерантно постучав, вошел Антон уже в темно-сером смокинге. С тщательно скрытым напряжением посмотрел на нее.
– Что ж, неплохо, я так и предполагал. Но шея слишком голая.
Он вышел в другую комнату и принес вспыхивающее таинственными фиолетовыми искрами изящное ожерелье. Застегнув его на ее стройной шее, немного полюбовался. Чуть касаясь кожи кончиками пальцев, погладил тонкие ключицы, и добавил:
– Ну, а теперь прическа и макияж.
С профессиональной быстротой соорудив и то и другое, с прищуром посмотрел на нее. Ей на мгновенье показалось, что сейчас он ее поцелует, и они никуда не поедут, но Герц отвел нехорошо блестящие глаза, чуть слышно чертыхнулся, и, подхватив под руку, повел свою даму вниз.
Через полчаса они заходили в такой же старый дом. У входа, широко расставив ноги, стояли охранники в синей форме. Антон вытащил приглашение на твердой глянцевой бумаге. Крепкий мужчина быстро нашел его фамилию в списке приглашенных и пропустил их в подъезд. Поднявшись по старинной лестнице с резными лакированными перилами, они вошли в большую квартиру на третьем этаже с гостеприимно распахнутыми настежь дверями.
Здесь было куда пристойнее пятничной тусовки. Мужчины были одеты традиционно, в костюмы и смокинги. Самым демократичным выглядел хозяин, встречавший гостей в одной белоснежной рубашке без галстука и черных, до остроты отутюженных, брюках.
Низко склонившись над рукой Татьяны, он игриво заметил:
– Я впервые вижу, чтобы Антон приходил к нам не в сопровождении долговязой худосочной модели, а с действительно красивой женщиной. Это о многом говорит.
Татьяна задумалась. В самом деле, куда это ее в очередной раз занесло? Что за жажда нелепых приключений? Неужели ей это нравится? Или, вернее, интригует? Ведь если б она действительно не хотела ехать с Антоном, то и не поехала бы.
Но долго размышлять над собственным нелогичным поведением ей не пришлось: их пригласили за пышно накрытый стол, и Антон принялся ухаживать за ней, как за своей дамой, демонстрируя отменное воспитание.