Они поели, причем Вячеслав положил себе столько, что Аня только удивленно захлопала глазами, не понимая, как столько может съесть один человек.
– Если ты будешь столько есть, ты очень скоро потеряешь форму.
Он в ответ тихонько засмеялся.
– А сколько ест твой свояк?
Она была вынуждена признать:
– Много, но ты еще больше.
Вячеслав снисходительно заметил:
– Смею тебя уверить, что во время медового месяца он ел не меньше. Эти калории очень быстро уходят, если часто заниматься тем, чем мы начали сегодня утром. – И он игриво ей подмигнул.
Покраснев, Аня предложила:
– Давай после завтрака сходим окунемся.
Он согласился:
– Хорошо, но в бассейн при отеле. На море сегодня волнение и вода наверняка грязная.
Она не стала возражать, понимая, что он в таких делах он куда опытнее нее. После купания хотела позагорать, но муж не позволил. Пришлось идти в отель.
На этот раз он старался, чтобы было хорошо и ей, но не получилось – никаких особенных ощущений она не испытала, хотя его ласки были ей приятны. Но вот то, что следовало дальше, казалось совершенно излишним, и восторги, слышанные от Светланы, уж явно завышенными.
Так продолжалось до конца отпуска. Все старания Вячеслава разбудить в его молодой жене чувственность ни к чему ни приводили. Она не могла взять в толк, чего он так старательно добивается, и была скована и напряжена. И абсолютно не могла понять, что хорошего в этом находят другие женщины.
После приезда домой отправились в Ивановку. Приехали они вовремя – во двор привезли огромные бревна, и весь мужской состав семьи заготавливал дрова. Вячеслав быстро включился в работу. Павел мастерски пилил бензопилой огромные бревна, готовя чурки, и он, взяв в руки огромный колун, принялся их колоть. Но накололи немного, всего-то одну поленницу, и, когда обрадованный свободой Мишка удрал гулять, а глава семьи ушел в дом, удивленный Вячеслав спросил у свояка:
– А что так мало? На зиму же не хватит?
Вытирая пот со лба, Павел коротко ответил:
– Так это только для бани. Дом мы углем топим. Внизу мини-кочегарка стоит. Отопление-то водяное, ты же видел в доме батареи.
Если честно, Вячеслав ни на что такое внимание не обращал. Поняв это, Павел иронично хмыкнул.
– Понятно, не до того было. А чего ты за свадебным столом сидел как каменный? Кто тебя чем обидел?
Вячеслав болезненно поморщился.
– Да это Аньке пошутить вздумалось. Она мне заявила, что у нее подвязка сползает.
Павел зашелся от смеха.
– Ох, бедняга! Но ты не прав, это не Анькина выдумка. Это наверняка Жанна моя, артистка кабаре. Анька до сих пор божий одуванчик, наверняка так и не поняла, какую подлянку тебе устроила. Надо будет с женой разъяснительную работу провести. Уж очень она любит каверзы всякие устраивать.
– А на вашей свадьбе она тебе что-то подобное шептала?
– Шептала, как не шептать. Но мне-то легче было – я ее накануне в огороде подкараулил. Я и до того к ней в окно по ночам лазил, хотя батя и пришибить мог, если б поймал. Так что на мне она особо не отыгралась. Хотя нелегко было, признаю.
– Аня мне говорила, что ты мой земляк. А сюда за Жанной приехал?
– Ну да. По-другому не получилось. Но я не жалею. Здесь лучше. Я ведь классный программист, а с Интернетом этим везде заниматься можно. Так что я пишу программки разные, игрушки, и деньги неплохие получаю. Только вот еще физику-математику в школе преподавать приходится, это я не очень-то люблю, но куда деваться? Батя меня просто так терпеть не будет.
Вячеслав с интересом посмотрел на уверенные движения свояка, ловко вырезавшего из доски какую-то фигурку.
– А как к тебе поначалу тесть относился? Нормально?
Павел снайперски метнул нож в косяк бани, присел рядом с Вячеславом на скамейку, и повинно признал:
– Да где там! Он меня как-то даже побил, я потом месяц с синяками ходил. Я же наглый был. Я и сейчас такой, во мне бузотерства на целый взвод хватит. Это он к тебе нормально относится, ты же всё сделал как полагается. А меня он вообще долго терпеть не мог. Я же с Жанной поступил по-свински. Она на первом курсе была, салага совсем, когда я к ней в постель залез. Соседка у нее уехала, и вот…
Он вытащил пачку сигарет, тяжело закурил. Предложил Вячеславу, но тот отказался. Павел глубоко затянулся и продолжил:
– Но это еще полбеды. Мы полгода встречались, ну и забеременела она. А я нет, чтобы сразу жениться, ведь вполне мог семью содержать, универ-то как раз закончил, но не нагулялся еще, и заявил ей, что мое дело сторона. Подлец, одним словом.
Вячеслав с неодобрением посмотрел на свояка. У того потемнело лицо и на скулах выступили багровые пятна. Глаза приобрели страдальческое выражение.
– В общем, она таблеток каких-то наглоталась. Ребенка потеряла, и у нее гормональный срыв случился. Врачи сказали, что больше детей может и не быть. Я через неделю опомнился, пришел к ней в общагу предложение делать, но было уже поздно. Вот этого она мне долго простить не могла. Я в армию сходил, демобилизовался, надеялся, что смогу начать всё сначала, но она как кремень. Когда сюда за ней приехал, батя меня в штыки встретил. Он за дочерей любого на куски порвет. Вот и мне досталось. За дело, я не спорю, но в те времена уж больно тяжко было.
Он замолчал и долго молча курил, глубоко затягиваясь и печально глядя на окна дома.
– Знаешь, сколько я ночей так просидел? И зимой и летом. Не сосчитать. Жанна как каменная была. Потом только отошла, когда я уж пару лет тут прокантовался, как беспризорник.
Вячеслав с недоумением спросил:
– Если у вас с Дмитрием Сергеевичем такие натянутые отношения были, то как он тебя в школу-то на работу принял?
– А куда ему было деваться? Учительница математики заболела, ей уж далеко под семьдесят было, преподавать больше не могла. Детей-то учить надо, а сюда из математиков не ехал никто. А я физмат закончил с красным диплом. Так что бате выбирать пришлось – или программу уменьшать, за что школу вообще могли лицензии лишить, или меня брать. Вот и взял.
Из дома к ним, слегка переваливаясь, подошла улыбающаяся Жанна с кувшином и кружками в руке. Павел, соскочив, забрал у нее кувшин и усадил на скамейку, погладив по животу и с наслаждением поцеловав в губы. Вячеслав чувствовал, что свояк скромен, как ромашка, не желая смущать окружающих более откровенными ласками.
Они выпили принесенный ею морс и Жанна, немного поболтав, ушла. Павел, долгим жадным взглядом посмотрев ей вслед, ехидно заметил:
– Уезжали бы вы с Анькой скорее, что ли, а то при вас и жену не обнять так, как хочется. Правила приличия соблюдать приходится.