В общем, сегодняшняя мать ему категорически не нравилась. Этот ее безнадежный хныкающий голос был на редкость противен. Да и что он мог для нее сделать? Взять папашу за шкирку и притащить домой? Так отец никому не позволит таскать себя за воротник. К тому же и он сам на это никогда в жизни не решится.
Юрий положил себе добавки, не дожидаясь, когда это сделает увлекшаяся причитаниями мать. Было, как всегда, очень вкусно, и он порадовался, что переживания не ухудшили кулинарные способности матери. Хотя мысль о том, что он жует приправленную горючими слезами еду, подействовала на его пищеварение не лучшим образом. Отодвинув тарелку, примиряюще пробормотал:
– Мама, ну что я могу для тебя сделать? Потерпи, скоро всё пройдет. Можешь, кстати, на работу пойти.
Мать сердито на него посмотрела.
– Вот и твой отец мне это посоветовал. – После ухода она звала Евгения только «твой отец». – Мол, мне делать нечего.
В этом сын был полностью солидарен с отцом, но матери ничего не сказал. Он же не самоубийца.
– Ну, не работай, если не хочешь, какая беда? Отец тебе что, не помогает?
Она сердито сверкнула заплывшими глазками.
– Помогает, но я не хочу, чтобы он помогал!
Сын испугался.
– Мама, ты хочешь, чтобы тебя содержал я? Но пойми, мне еще квартиру надо купить, и получаю я далеко не столько, сколько отец, к тому же я и алименты плачу на дочь.
Лариса гордо выпрямилась и выпалила, удивившись сама себе:
– Мне ничьей помощи не надо! Я думаю свое дело открыть! Ресторан!
Сын обеспокоился еще больше.
– Мама, а ты знаешь, сколько на это нужно денег? И ведь нужно штат набрать, причем добросовестный, и менеджера обязательно хорошего. А где ты их возьмешь?
Лариса сникла.
– И вот так всегда! Нет, чтобы что дельное посоветовать, поддержать, только крылья подрезаешь!
Юрий постарался снизить огорчение мамаши:
– Мама, ты просто устройся к кому-нибудь поваром, посмотри, как дело поставлено, а потом и решай, нужен тебе свой бизнес или нет. С этим проблем не будет, я тебе помогу, у меня есть кое-какие знакомые в ресторанном бизнесе.
Она немного подумала и согласилась, но продолжала канючить о предавшем ее «твоем отце». Он не выдержал:
– Мама, я себе родителей не выбирал! Это ты его выбрала! И не попрекай меня этим своим папашей!
Встал и ушел, не дав матери больше сказать не слова. Лариса осталась в щемящем болезненном одиночестве, впервые в жизни спрашивая у себя, хорошо ли воспитала своего сына. Впервые он показал себя эгоистичным, грубым и сухим.
Ей стало страшно. Она подумала: а что, если он всегда был таким с Сашей? Что же ей, бедняжке, пришлось пережить? Собственные страдания сделали ее мягче и доступнее, и чужое горе уже не воспринималось ею как неприятное уродство.
Решив вспомнить, что же там делают в ресторанах, достала с антресолей пыльные учебники, сохранившиеся с давних студенческих лет, и принялась штудировать их заново.
Выскочив на улицу, Юрий вздохнул полной грудью. Материнская печаль угнетала, не давая дышать свободно. Но сейчас, стряхнув ее с плеч, почувствовал, что жизнь хороша и жить хорошо. В сущности, разлад между родителями его совершенно не касался. У них своя жизнь, у него – своя. За последний год он жил так же вольно, как и до свадьбы, даже лучше, потому что не надо было отчитываться перед матерью за каждый шаг.
В их НИИ бездомные специалисты давным-давно кантовались в небольшой трехкомнатной квартирке, называемой гостиницей. Он тоже попросился туда, и получил разрешение на проживание в одной комнате. В двух остальных постояльцы менялись так быстро, что он не знал, кого встретит на кухне завтра.
Конечно, свое жилье было бы куда приятнее, но плохую квартиру он покупать не хотел, а хорошая была пока не по карману. У родителей просить денег желания не возникло, учитывая откровенно негативное отношение к нему отца, и он дожидался, когда его банковский счет пополнится настолько, чтобы переехать в собственную.
К бывшей жене не заходил, хотя исправно перечислял ей на книжку сумму, которую считал вполне достаточной для маленького ребенка. Анюту видеть тоже не хотел, ни к чему ему этот навязанный ребенок. Как быстро оправдывается поговорка: с глаз долой, из сердца вон! Хотя, надо признать, в сердце у него никого никогда и не было, чем он очень доволен. Одиночество – это заманчивая возможность новых встреч, и подходит ему куда больше, чем постылая семья.
Не мог понять некоторых знакомых мужиков, говоривших ему: тебе почти тридцать, останешься бобылем! Как не мог понять и тех женатиков, что завидовали его холостяцкому быту: куда захотел, туда пошел, которую захотел, ту и добиваешься. Что мешало им самим развестись с женами и вести такую же приятную, ни к чему не обязывающую безответственную жизнь? Сами виноваты. Он уже забыл и руки и ласки Саши, заменив их другими руками и другими, гораздо более откровенными, ласками.
Это было как наваждение: единожды начав, хотелось всё больше и больше. Он начал понимать коллекционирующих женщин ловеласов: это затягивало. И остановиться было трудно, поскольку каждая последующая женщина казалась приятней предыдущей, и он, без сомнения бросая одну, гнался за другой.
Если бы у него спросили, зачем он это делает, не смог бы ответить. Его гнало вперед острое чувство неудовлетворенности. Казалось – вот еще миг, и он наконец поймает свою жар-птицу. Но каждая новая встреча несла с собой всю ту же пустоту.
Посмотрел на часы. До встречи с Пашкой оставалось всего полчаса. Он прибавил ходу. Машину на подобные мероприятия не брал – порой хотелось выпить. Уж лучше поймать такси.
На углу квартала его дожидался Павел, по обыкновению, обряженный в немыслимых расцветок попугайскую рубашку со светлыми летними брюками. Посвистывая, разглядывал проходящих мимо девушек и женщин с видом записного ценителя красоты.
С Пашкой Юрий сошелся недавно, хотя они работали в одном НИИ вместе уже пару лет. Последний год во всех своих вылазках участвовали вместе.
Дружок был смешлив и нахален, умел ввернуть в разговоре двусмысленную шуточку, от которой девицы краснели, и не требовал от жизни многого. Единственный его недостаток заключался в молодости. Он был моложе Юрия на пять лет и порой казался ему глуповатым недопеском. Но старые друзья, остепенившиеся и безнадежно женатые, были для него потеряны, поэтому приходилось довольствоваться тем, что есть.
Завидев друга, Павел вскинул руку в пионерском приветствии и с ходу предложил:
– Слушай, давай рванем в ресторан! Там сейчас чья-то свадьба, и подружек у невесты не счесть! Ты, кстати, одет вполне соответствующе.
Юрий, считающий, что он всегда одет соответствующе, мельком взглянул на свою желтоватую рубашку с коротким рукавом и строгие брюки. Рядом с пестрым дружком он выглядел почти чопорно, но это-то и добавляло ему баллов в общении с противоположным полом. Он давно понял, что женщины любят надежных и основательных, хотя бы с виду.