Продолжая причитать, Вера Яновна открыла другое отделение, где висели платья, и ахнула:
– Нет, вы только гляньте! Вот уж не ожидала от своей сестрицы подобного бардака! Она постоянно твердит об аккуратности, а сама!
Я окинул взглядом кучу обуви, валявшуюся внизу шкафа. Что-то здесь не так. Только что перед моими глазами были полки, на которых стопочками лежало неглиже. Порядок там царил изумительный, я бы даже сказал – педантичный. Так обычно хранит свои вещи занудливая старая дева: каждая блузочка покоится на отдельных плечиках, сверху прикреплен мешочек со средством от моли, брюки висят в специальных зажимах, зимнее пальто упаковано в прозрачный пластиковый мешок и… гора обуви, причем летней и зимней вместе. Рядом валяются черные мешочки и непонятные пружины с пластмассовыми «лопатками» на концах.
– Что это? – ткнул я пальцем в одну из таких конструкций.
– Распорки для обуви, – пояснила Вера Яновна. – Их всовывают в туфли и сапоги, чтобы обувь не теряла форму. Нет, какова неряха!
Я с сомнением покосился на главврача. Неряха? Купившая большое количество распорок и мешков для упаковки обуви? Нет, думается, дело обстоит иначе. Михаил решил обыскать шкаф Кары и начал почему-то с обуви. Наверное, хотел найти сбережения. Подавляющее большинство женщин хранит их среди носильных вещей, в основном под нижним бельем. Отчего-то дамам кажется, что вор постесняется ворошить кружевные лифчики и трусики. Но домушник, как правило, лишен всякой стыдливости, поэтому в первую очередь лезет именно туда, где хранятся интимные принадлежности туалета. Кстати, имея в лучших приятелях Макса, я очень хорошо знаю, что многие обыватели, уезжая надолго из дома, прячут деньги в «хитрых», как им кажется, местах. Кладут в банки с крупой или засовывают в морозильник, еще большой популярностью у народа пользуются бачок унитаза и диванные подушки. Последние сначала распарывают, а потом, запихнув туда купюры, зашивают.
Так вот, сообщаю: данные хитрости великолепно известны криминальному миру. Если вы не хотите ставить квартиру на охрану в милиции, то поищите какой-нибудь оригинальный тайник, не засовывайте ассигнации в книги и не топите их в варенье.
– И как она только ходит на таких каблучках! – продолжала возмущаться Вера Яновна. – Нет, вы только гляньте! Ни одной пары на плоской подошве, сплошные шпильки – высокие, тонкие! А потом сидит и ноет: «Ах, у меня спина болит!»
Ясное дело, позвоночник не выдерживает большой нагрузки.
Я вздохнул. Теперь мне понятно, по какой причине Карелия разругалась со старшей сестрицей. Похоже, Вера Яновна принадлежит к славному племени людей, постоянно поучающих окружающих и всегда уверенных в своей правоте.
Дружить с подобной личностью очень трудно, иметь ее в ближайших родственниках вообще беда. Такие люди все же стесняются делать посторонним каждую секунду замечания, но брата, сестру или детей доведут до белого каления, ежесекундно восклицая: «С ума сошли! Кто же так делает! Неправильно! Не смейте! Вы идиоты! Я один умный!»
– Какая неаккуратность! – ярилась Вера Яновна. – Расшвыряла всю обувь!
Лицо ее стало красным, глаза лихорадочно заблестели. Почему она так завелась? В конце концов, у многих людей в шкафах по большей части бардак. Я, к сожалению, тоже не исключение.
– Вы уверены, что ничего не пропало? – спросил я у Веры Яновны.
– Абсолютно, – ответила та.
– Но вы говорили, что давно не навещали сестру, вдруг она приобрела что-то ценное, допустим, серьги с бриллиантами, а вор как раз их и украл?
Вера Яновна сдвинула красивые брови:
– У Кары нет денег на столь дорогие покупки. И потом, мы каждый день встречались с ней в лазне, Карелии очень нравилось дразнить меня. Если у нее появлялась новая вещь, она ее сразу надевала и демонстрировала окружающим со словами: «Я ни в чем себе не отказываю. Не то что некоторые». Под «некоторыми» Кара имела в виду меня, я вынуждена откладывать каждую лишнюю копейку: хочу купить дочери квартиру, жить вместе с Майечкой мы уже не сможем никогда!
В столовой тоже все оказалось на своих местах. Серебряные приборы, несколько старинных фарфоровых табакерок и очень красивая ваза, антикварная, покрытая изумительной росписью.
Испытывая глубочайшее разочарование и плохо соображая, что делать дальше, я вышел на улицу. Вера Яновна обещала, встретив Стриженова, сразу мне позвонить. Но я не слишком на это надеялся. Михаил пытается залечь на дно, вряд ли он сейчас будет разгуливать по улицам или посещать лазню. Одно мне непонятно: почему он решил прятаться тут, в Ковальске. Михаил – убийца, зарезавший сначала свою любовницу, а потом хладнокровно решивший представить дело как банальное самоубийство. Но как бы нагл и самоуверен ни был убийца, он всегда старается убраться подальше от места преступления. Но, может, Стриженова держит здесь какой-то расчет? Или он боится нарушить условия игры? Хотя это полная ерунда. Что с ним могут сделать? А правда, что?
Оказавшись на улице, я вытащил телефон, позвонил в Москву и сказал:
– Нора, мне кажется, следует выяснить некоторые вещи. Раз уж мы вышли на «дичь», то не мешало бы узнать кое-какие его биографические данные. И потом, нельзя ли уточнить условия пари?
– А что их уточнять? – мгновенно отреагировала хозяйка: – И так все известно. На кону большие деньги, их получит тот, кто выиграет.
– Это-то понятно, а как поступят с «зайцем»? Какая судьба ждет того, кто прячется?
– Ну… думаю, ему заплатят или уже заплатили.
– Узнайте, пожалуйста, поточнее. Что с ним сделают, если Ковригин проиграет пари?
– Хорошо, – сдалась Элеонора, – думаю, это будет нетрудно. Не выключай телефон, я перезвоню.
Я сел на скамеечку и полез за сигаретами.
Сотовый, который я по-прежнему держал в руке, разразился короткими, недовольными гудками. Однако я зря сердился на Нору, она очень оперативна, уже все разузнала. Впрочем, это неудивительно, у Элеоноры огромный круг общения, большинство проблем она решает моментально.
– Вава! – закричала Николетта. – Ты где?
Я вздохнул. Увы, это не Нора, а маменька.
– Тут рядом, уже иду.
Дамы стояли на том самом месте, где мы расстались.
– Ну как? – воскликнула Николетта. – Только скажи правду. Мы замечательно выглядим?