Его слова прозвучали скорее как приказ, а не предложение.
— Но…
— Это будет выглядеть странным, если ты уедешь в Штаты и оставишь своего молодого супруга одного во время святок, — объяснил он.
— Ты всегда сможешь приехать в Лос-Анджелес, — сказала она, не уверенная в том, что действительно хочет, чтобы он приехал к ней. Но мысль о скорой разлуке была невыносимой. Господи, а она ведь замужем за ним всего один день!
— Нет, — твердо сказал Алекс, упрямо вздернув подбородок. — Мои родители будут здесь. И оба брата. Я не стану нарушать семейную традицию.
Что-то в его тоне показалось ей подозрительным. Этот человек оказался сложнее, чем она первоначально думала. И семья для него была значительно важнее, чем ей казалось. Ничего удивительного, что его отец смог с помощью шантажа заставить его жениться.
То, что она вышла замуж за такого мужчину, можно было бы считать воплощением ее мечты, если бы этот брак был настоящим. Постоянным.
Оливия вздохнула. Это был не настоящий брак еще и потому, что тогда он захотел бы создать с ней семью и…
Алекс вдруг остановился, положил руку ей на плечо и повернул к себе. Не успела она опомниться, как оказалась в его объятиях. Он прижался губами к ее губам. Неожиданный поцелуй заставил ее забыть, что они находятся на пляже, у всех на виду.
Алекс отстранился, но Оливия не смогла прочитать выражение его глаз. Мешали темные очки. Она откашлялась.
— Эм… что это было?
— Какой-то человек снимает нас. Я хотел дать ему возможность сделать стоящий снимок.
Ее сердце замерло.
— Как мило.
— Я тоже так подумал, — ответил он, делая вид, что не заметил ее сарказма. Алекс властно взял Оливию за руку и повел вдоль берега, словно хотел продемонстрировать всему миру, что она принадлежит ему.
Оливия подавила приступ раздражения.
— Разве нас все еще преследуют? — спросила она только для того, чтобы что-то сказать. Она пыталась не обращать внимания на то, что Алекс использует ее в рекламных целях во время их медового месяца.
Тут она внутренне содрогнулась. Что это с ней? Ведь их брак и в самом деле один большой рекламный ход. Разве могла она упрекнуть Алекса за то, что он извлекает выгоду из сложившегося положения?
— Нет. Больше я не вижу того человека. Да и вообще забудь о нем. Все равно он будет нас снимать, хотим мы этого или нет.
Пройдя еще метров двести, Оливия почувствовала, что снова расслабляется. Звуки волн, набегающих на берег, и легкое прикосновение ветерка к щекам поселили в ее душе умиротворение.
В этот момент солнце зашло за белоснежное облако. На миг все вокруг потемнело, но потом снова преобразилось. Оливия остановилась и сняла солнечные очки, чтобы насладиться яркими красками.
Она не могла сдержать восторженного возгласа.
— О, какой великолепный свет, какие краски! Надо принести сюда мой альбом и зарисовать все это.
Алекс тоже снял темные очки и внимательно посмотрел вокруг, словно пытаясь увидеть окружающий пейзаж глазами Оливии. Потом взглянул на нее.
— Мне бы хотелось посмотреть, как ты создаешь свои модели.
Она покраснела от удовольствия.
— Некоторое время назад у меня появилась идея использовать в моделях одежды какие-то австралийские мотивы. Возможно, я нашла то, что искала.
— Какая ты талантливая! — сказал он, с восхищением глядя на нее.
Оливия улыбнулась, польщенная его похвалой.
— Пока это только замысел.
— Уверен, у тебя все получится.
Оливия поспешно снова надела темные очки, чтобы спрятать глаза. Ей не хотелось, чтобы Алекс заметил ее смущение.
— Спасибо, — пробормотала она.
Господи, ведь ее талант признан во всем мире. Ее одежду носят многие знаменитости. Почему же похвала одного-единственного человека — ее мужа — вогнала ее в краску?
С ума можно сойти.
Алекс тоже надел темные очки.
— Может быть, пойдем обратно? Боюсь, мне надо еще немного поработать.
Оливия кивнула.
— Хорошо, а я возьму альбом и вернусь сюда.
— Нет.
Оливия вздрогнула от неожиданности. Правильно ли она расслышала?
— Что, прости?
— Я не хочу, чтобы ты спускалась сюда одна. Тебя могут обидеть, а меня не будет рядом, чтобы защитить тебя.
— Тут же не полчища репортеров, Алекс. Всего один парень, который… — Вдруг она заметила краем глаза какое-то движение и повернулась в ту сторону. Потом так же быстро — снова к Алексу. — Никакой это не репортер, — кивнула она на фотографа, который находился в паре ярдов от них. — Он еще ребенок.
— Это подросток. Он убегает сейчас, наверняка чтобы продать снимки кому-то, кто подороже заплатит. — Алекс поджал губы. — Я не шучу, Оливия. Не спускайся сюда одна.
Она вскинула голову.
— Ты преувеличиваешь опасность, грозящую мне.
— Привыкай.
— И не подумаю.
Он поднял бровь, его губы расплылись в улыбке.
— Ты собираешься ослушаться своего мужа?
— Просто я не привыкла целыми днями сидеть без дела.
— Тогда займись чем-нибудь на вилле. У нас есть бассейн. Почему бы тебе не понежиться возле него пару часиков? А вечером я отвезу тебя в город поужинать.
У нее невольно участилось дыхание при мысли о романтическом ужине.
— Я не ребенок, которого надо вознаградить за то, что он не мешает работать. — Оливия упрямо вскинула голову. — Между прочим, у меня тоже есть работа, которую необходимо закончить, — выдумала она. — Я не собиралась работать во время нашего медового месяца, но… — Она выдержала многозначительную паузу. — Раз ты работаешь, то и я займусь делом.
Алекс нахмурился. Желваки заходили на его скулах.
— Не сердись, прошу. Мой отец в последнее время мало занимается делами, что автоматически увеличивает нагрузку на меня.
Эти простые слова заставили ее сердце сжаться.
— Алекс, я понимаю. — Оливии по-прежнему не правилось, когда ей говорили, что она должна делать, но на этот раз она стерпит.
Алекс кивнул. Его губы были уже не такими поджатыми, как раньше, плечи не такими напряженными.
Он взял ее за локоть, и они снова пошли по пляжу. К немалому удивлению Оливии, их обувь по-прежнему лежала там, где они ее оставили. Они молча обулись и направились к дому.
Они вошли внутрь, и Алекс сразу прошел в кабинет, по дороге читая телефонные сообщения и сразу забыв о существовании Оливии. Смотря ему вслед, она ощутила растущее чувство одиночества. Вероятно, это от усталости, решила Оливия и отправилась в ванную комнату.