Очень точное замечание. Уж не знаю, где наши преподавательницы доставали эти «двойки», вряд ли у них были мужья, разъезжающие по заграницам, но и «русалка», и математичка, и биологичка ходили в этих, как тогда говорили, «джерсовых» обновках.
— Молодой человек, — весьма нелюбезно сказала дама, — отчего вы подняли такой шум?
Я быстро окинул ее взглядом, пожилые женщины — самый мой контингент. С молодой девушкой я могу не найти взаимопонимания, но с пятидесятилетней мигом договорюсь.
— Простите, — потупился я, — но я не сделал ничего плохого. Не кричал, не стучал, не курил…
Соседка оглядела меня и слегка сбавила тон:
— Вы нажимаете на звонок уже минут десять, он у меня в мозгах тренькает!
— Бога ради, извините, не хотел вас обеспокоить, но, вообще говоря, я пытался найти Леру и звонил к ней.
— В этом доме стены сделали из ситца, — вздохнула дама. — Слышно абсолютно все, что творится у соседей!
— Еще раз прошу прощения!
В эту минуту в ее квартире ожил телефон. Дама вернулась в прихожую, взяла трубку и воскликнула:
— Так и знала! Зачем тогда обещал! — Потом она повернула ко мне растерянное лицо и, не в силах сдержаться, сказала: — Вот она, современная молодежь, никакой ответственности!
— Что-то случилось? — озабоченно поинтересовался я.
Пожилая женщина чуть ли не со слезами в голосе ответила:
— У моей подруги юбилей, я звана в гости. Но погода ужасная, на улице очень скользко, вот я и попросила внука, чтобы отвез. Он заверил меня, что прибудет вовремя, а теперь звонит и сообщает, будто его с работы не отпускают! Поставил бабушку в кошмарное положение! Машенька обидится, и совершенно справедливо. Она потратилась, собрала стол, а меня нет! Но я просто не дойду до метро.
— И где живет ваша подруга?
— На Планетной улице.
Я заулыбался:
— Очевидно, меня сюда послал ваш добрый ангел. Ровно в девятнадцать ноль-ноль я должен забрать свою матушку из дома, который расположен в пару минутах езды от Планетной улицы. Давайте подброшу вас на день рождения.
На лице дамы отразилась неприкрытая радость, но потом она спохватилась:
— Это неудобно!
— Отчего же? Все равно я поеду в ту сторону.
— Но мы незнакомы!
Я протянул даме визитку.
— «Секретарь общества „Милосердие“», — медленно прочитала она и подала мне свою визитку.
«Буряк Надежда Владимировна, доктор физ. — мат. наук, заведующая кафедрой».
Ага, значит, я угадал, она преподаватель. Я терпеливо ждал, прислонясь к перилам, пока Надежда Владимировна запрет все замки. Конечно, мне свойственно изредка совершать альтруистические поступки, но в данном случае я произвел простой расчет. Госпожа Буряк живет через стену от Леры. Дама справедливо заметила, что качество звукоизоляции оставляет желать лучшего, следовательно, она может рассказать кое-что о Лере, которой сейчас явно нет дома. Проникшись благодарностью к доброму самаритянину, Надежда Владимировна не откажется ему помочь.
Наконец все запоры были закрыты, ручки подерганы, и я помог своей спутнице добраться до «Мерседеса».
— Никогда еще не ездила на такой шикарной машине! — с детской непосредственностью воскликнула Надежда Владимировна.
Я хотел было ответить: «Сам на ней всего пару дней катаюсь», но вовремя прикусил язык и небрежно произнес:
— Неплохой автомобиль, весьма комфортабельный.
Не успел «шестисотый» проехать пару сотен метров, как Надежда Владимировна спросила:
— Простите, я, конечно, лезу не в свое дело, но кем вы приходитесь Лере? Вы очень не похожи на тех людей, которые ее окружают.
— Общество «Милосердие» оказывает помощь людям, попавшим в тиски безденежья, — ответил я. — Мы получаем много писем от тех, кто просит ту или иную сумму, а мне в обязанности вменяется проверить, так ли нищ кандидат, как прикидывается.
Кстати, я сказал абсолютную правду, пока Норе в очередной раз не взбрела в голову идея играть в Ниро Вульфа, я мирно работал в «Милосердии», вылавливая обманщиков, желавших поживиться за чужой счет.
Надежда Владимировна помолчала, потом со вздохом сказала:
— Не в моих принципах сплетничать о соседях. Но, учитывая особые обстоятельства нашего знакомства… Мне кажется, Лере не следует давать деньги, хотя она в них, безусловно, нуждается.
— Почему? — спросил я, впервые радуясь, что угодил в «пробку». — Она написала нам такое жалостливое письмо! Живет одна, с крошечной дочкой на муниципальное пособие, не имеет ни работы, ни родственников…
Надежда Владимировна нахмурилась.
— Все так, да не совсем! Дочка есть, только не ее, а Беаты, старшей сестры.
— Да-да, она сообщила, что воспитывает племянницу, — подхватил я.
— Воспитывает! — фыркнула дама. — Вот уж совсем неподобающий глагол. Да Лера на девочку никакого внимания не обращает! Знали бы вы, как она на несчастного ребенка орет! Кровь в жилах стынет! Какие выражения употребляет! Только не подумайте, будто я подслушиваю, у нас на кухне все через вентиляционное отверстие слышно. Иногда хочется к ней пойти и отнять несчастное дитя. Но самое ужасное — это то, что она вечером убегает на танцульки.
— Дело молодое, — подначил я доктора наук, двигаясь черепашьими шагом в плотном потоке машин, — когда же еще повеселиться, если не в ее годы. Меня уже не тянет прыгать в душном зале, в толпе вспотевших людей.
— Уважаемый Иван Павлович, — мигом стала возражать Надежда Владимировна, — есть такое понятие, как ответственность. У Леры на руках девочка, маленькое, беззащитное существо. Знаете, что она делала, желая развязать себе руки?
— Запирала ребенка одного в квартире?
Надежда Владимировна вздохнула:
— Это бы еще полбеды, хотя я никогда не оставляла своего сына, боялась, что проснется и испугается. Нет, Лера поступала по-иному. Вот, послушайте, что она придумала.