– Оставьте свои дьявольские подробности при себе! – гневно выкрикнул он, остановившись, наконец, перед Ангеликой. – Только Бог может создать человека!
– А разве не матери, в муках рожающие своих детей? – искренне удивилась Ангелика.
Невинный вопрос женщины привел иезуита и вовсе в неописуемую ярость.
– В зачатого и рожденного естественным путем младенца вселяется душа, а душа – это творение Господа нашего! И дитя появляется на свет лишь в том случае, если это угодно Господу!
Граф, не желая вступать в теософскую полемику, миролюбиво скрестил на груди руки и попытался урезонить иезуита:
– Сконци, прошу вас, успокойтесь! Думаю, нам следует выслушать Ангелику до конца. Если подробности работы алхимиков оскорбляют ваши религиозные чувства, она их опустит. Так ведь, Ангелика? – Шарль выразительно посмотрел на женщину.
Та послушно кивнула в знак согласия, однако Сконци не унимался:
– Меня удивляет, что вы, граф, способны рассуждать столь хладнокровно! Подобное поведение не достойно истинного католика!
Шарль удивился:
– А что прикажете делать? Пересечь море, добраться до острова Форментера и искромсать мечом всех обитателей нечестивого замка? А затем возблагодарить за дарованную возможность сей расправы Всевышнего?
Иезуит побледнел:
– Не ожидал от вас, граф, подобного богохульства и… цинизма. Начинаю думать, что жестоко ошибся в вас…
Шарль резко поднялся:
– Что ж, тогда я отправлюсь в Толедо один…
Сконци тотчас замахал руками:
– Замолчите! Замолчите, ради всего святого!
Граф, мысленно усмехнувшись, вновь опустился на табурет:
– Как вам угодно, дорогой друг.
Дождавшись конца диалога, невозмутимый дон Калидо, как ни в чем не бывало, изрек:
– Продолжайте, Ангелика. Мы слушаем вас.
– Альгвазил покинул замок, оставив меня на попечение Марко, ― вернулась к рассказу женщина. ― Помимо итальянца, в лаборатории работали еще два алхимика ― француз и арагонец, и постепенно я подружилась, если можно так выразиться, со всеми. К вящему своему удивлению, вскоре я поняла, что все алхимики находятся здесь по доброй воле, ибо сей замок – единственное безопасное место для их исследований. Только меня, получалось, доставили сюда силой, хотя, не могу отрицать, тем самым спасли жизнь… Время шло своим чередом, я потеряла ему счет, но, кажется, так прошло около двух лет. Марко Мачерата заметно продвинулся в своих опытах, однако для окончательного успеха ему не хватало какой-то малости, и он заметно нервничал, опасаясь гнева альгвазила.
Ангелика опасливо покосилась на Сконци, но, собравшись с духом, продолжила:
– Постепенно и я постигала азы таинственной науки алхимии. Отчасти мне было даже интересно помогать Марко и его единомышленникам, но я ни разу не задала никому из них вопроса, зачем альгвазилу нужен гомункулус: за излишнее любопытство можно было поплатиться жизнью. Я позволяла себе думать, лишь когда уединялась в своей комнатке. Поначалу я долго пыталась понять, откуда альгвазил узнал о моих способностях. В голове, увы, родилось лишь одно предположение: он был каким-то образом связан с инквизиторами Франции, один из которых, «устав», видимо, вести аскетический образ жизни, и решил за определенное вознаграждение поделиться с ним некоторыми ценными сведениями. И еще я почему-то ничуть не сомневалась, что рано или поздно всесильный альгвазил найдет способ вернуть мне талисман Гуальбареля…
Сконци схватился за сердце:
– Как смела ты предполагать подобное?! Ватикан не продается и не покупается! А твой талисман находится именно там! – с жаром выкрикнул он.
Ангелика позволила себе улыбнуться:
– Не хочу огорчать вас, господин Сконци, но спустя несколько лет альгвазилу все же удалось заполучить мой талисман из тайного хранилища Ватикана. Осмелюсь предположить, что это обошлось ему в несколько тысяч золотых дублонов…
Сконци перекрестился:
– Господи Всемогущий! Спаси нас! Защити! Мы – в когтях Сатаны! Хранилище Ватикана превратилось в торговую лавку?! Католики служат Дьяволу и получают за это золотом?! Не скрою, я осуждал прежде инквизиторов и доминиканцев за их излишнюю жестокость по отношению к еретикам, но теперь… Теперь я сам запалю костер, если того потребуют обстоятельства!
От последнего возгласа старика Шарлю стало не по себе, но сравнение тайного хранилища Ватикана с торговой лавкой ему понравилось: здесь он был согласен с иезуитом.
С трудом успокоив Сконци, граф жестом попросил Ангелику вернуться к своей истории.
– Доставив талисман Гуальбареля в замок, Альгвазил приказал мне вызвать дух Николаса Фламеля, достигшего в алхимии, по его мнению, самых значительных высот и познаний. Я подчинилась и проделала то же самое, что когда-то ― в замке Аржиньи…
Шарль тотчас вспомнил и высокую башню замка, в коей Ангелика вызывала духов, и связанные с тем ритуалом пережитые ощущения… Под ложечкой неприятно засосало…
– Опуская излишние подробности, скажу коротко: демон появился, я сказала, что хочу пообщаться с духом Фламеля, и он удовлетворил мое желание…
Сконци вновь пришел в ужас:
– Общение с потусторонними силами?! Дьявольщина! Ты сама призналась в связи с нечистым! Твое место ― на костре!!!
На сей раз не выдержал даже бесстрастный дон Калидо:
– Дон Сконци, прошу вас, возьмите себя в руки и наберитесь терпения! Мы же не на совете инквизиторов, в конце концов! Скоро Ангелика закончит свой рассказ, и вы сами поймете, насколько он важен. В том числе для вас.
Иезуит, не ожидавший подобной отповеди от торговца, удивленно примолк.
Ангелика, стараясь сохранять спокойствие, продолжила:
– От духа Фламеля я узнала все, что хотела. Вернее, все, что приказали узнать альгвазил и Марко. Оба остались довольны. В глазах альгвазила я даже прочла, помимо уважения и доверия, явный интерес к своей персоне и вскоре после этого случая стала его любовницей. Прошу простить за излишнюю откровенность, но я ведь хоть и ведьма, однако к тому же еще и женщина, а альгвазил, несмотря на свои извращенные наклонности, – мужчина… Словом, по истечении нескольких лет, проведенных в замке, о побеге я уже не помышляла. Меня вполне устраивало, что в замке ко мне хорошо относятся, что я занимаюсь интересным, хотя и не богоугодным делом, а главное ― что я до сих пор жива!
Женщина виновато взглянула на слушателей, но упреков на сей раз не услышала.
– Неожиданно умер Марко Мачерата. Для обитателей замка, в том числе для меня, это стало ударом. Альгвазил тоже был крайне удручен сим прискорбным фактом, ибо хитрый Марко, как выяснилось, далеко не все свои расчеты и идеи доверял бумаге. Чтобы восстановить все ранее пройденные по выведению гомункулуса этапы, могли потребоваться колоссальные усилия и масса времени. Однако замену для Марко альгвазил нашел достаточно быстро: вскоре он привез в замок молодого алхимика Филиппа Артамаду. Появление новичка испугало меня: я сразу почувствовала, что от Филиппа исходит зло. Опыты же тем временем продолжились, молодой алхимик быстро освоился на новом месте и, на удивление всем, почти сразу стал добиваться успешных результатов. Однажды, готовясь к заключительному и, как он выразился, самому ответственному этапу, Филипп надрезал ножом запястье своей руки, а затем – моей. Один из алхимиков надавил на свежие раны, и струйки нашей крови стекли в специальный стеклянный сосуд…