Он вошел в лифт. Поглядел на меня с любопытством и спросил:
— Вы уверены, что мы никогда не встречались?
Я оглядела его с ног до головы.
— Вы не работали биржевым маклером?
— Нет, — улыбнулся он.
— А не выдавали себя за маклера?
— Нет.
— Ну, тогда не встречались.
Я уверена, что запомнила бы его, если бы видела раньше, — по шкале Блейка он занимал самую верхнюю строчку. В нем было что-то смутно знакомое, но ведь я беззастенчиво пялилась на него, пока он работал. Нет, мы точно незнакомы.
— Вы извините, но я даже вашего имени не знаю.
Он ткнул себя пальцем в грудь, где было вышито Донал.
— Это мама сделала, она считает, так более современно. И снять рекламный ролик тоже была ее идея. Мама прочла книжку про «Старбакс» и теперь думает, что она Дональд Трамп.
— Надеюсь, у нее другая прическа.
Он засмеялся. Мы приехали, двери открылись, и он пропустил меня вперед.
— Вот это да! — поразилась я, когда мы вышли на улицу. Там стоял его фургон — ярко-желтый, с эмблемой фирмы на боку, а главное, со здоровенным красным ковром из пластика на крыше.
— Видите, на чем они заставляют меня ездить? А он еще и вращается, когда двигатель включен.
— Ценную книжку прочитала ваша мама. Но вы только по работе на нем ездите? Это же не ваша обычная машина?
Судя по тому, как он на меня смотрел, я ошибалась. Это надо переосмыслить.
— Круто ездить на таком!
— Да, — улыбнулся он. — Дети так и липнут к нему.
— Это прямо машина для супермена, — восхитилась я, обойдя вокруг фургона и оценив его по-новому.
— Как-то я об этом не думал раньше.
Он снова изучающе меня разглядывал. И как будто хотел что-то сказать, но не решился. У меня по спине побежали мурашки.
— Я сейчас отъеду по делам, а вы все же постарайтесь пока не ходить лишний раз по ковру, пока не просохнет. Вечером вернусь и поставлю мебель на место. Заодно проверю, все ли в порядке и довольны ли вы работой нашей фирмы.
Я хотела было отказаться, но потом поняла, что никогда не смогу сама расставить мебель, а главное, буду рада увидеть его снова.
— Приятно было познакомиться, Люси.
— Мне тоже, Донал. До вечера.
— Договорились!
Мы оба рассмеялись.
Мы с Конором сели на скамейке в парке, а когда поблизости никого не было, я покачала его на качелях. Я понимала, что его нет, но ради Клэр и в память о нем я раскачивала качели вверх-вниз. Надеюсь, его маленькая душа порадовалась и весело болтала ногами, приговаривая «уи-и-и-и», — а моя ей вторила.
Позже, когда коляска была благополучно отвезена обратно к Клэр, я разулась, поставила высокий табурет посреди комнаты и села перед телевизором смотреть тревел-шоу Блейка. Оно только началось, как кто-то открыл ключом входную дверь. На пороге стоял Жизнь в новом блейзере.
— Где ты взял ключ?
— Сделал дубликат, когда ты спала. — Он снял блейзер и бросил ключи на полку, как дома.
— Спасибо, что спросил у меня разрешения.
— Оно мне не нужно, твоя семья подписала бумаги, там есть этот пункт.
— Эй-эй-эй! Осторожно! Снимай туфли, ковер только почистили.
— А что это ты смотришь?
Он послушно снял туфли и уставился на неподвижное изображение — я нажала на паузу.
— Передачу Блейка.
— Да? — Он задрал бровь. — Я думал, ты никогда ее не смотришь.
— Иногда смотрю.
— Как часто?
— Только в воскресенье.
— Так она и идет только в воскресенье. — Он взял себе другой табурет и сел рядом. — Не похоже, что ковер почистили. Выглядит точно так же.
— Потому что он еще влажный. Высохнет, будет заметно.
— Ну и как они?
— Кто — они?
— Которые чистили.
— Он был один.
— И?
— Очень славный, все хорошо сделал. Ты можешь помолчать? Я хочу посмотреть.
— Подумаешь, слова нельзя сказать.
Мистер Пэн вспрыгнул ему на колени, и мы молча уставились в телевизор. Блейк взбирался на гору, на нем была темно-синяя футболка, мокрая от пота на спине, и под ней перекатывались мышцы. Я сравнила их с мышцами Донала. Удивительно — впервые, глядя на Блейка, я с кем-то сравнила его не в его пользу.
— У него искусственный загар?
— Заткнись.
— Он сам выполняет все трюки?
— Заткнись.
Я нажала на паузу, выискивая ее в кадре. Нету.
— Что ты делаешь?
— Заткнись.
— Что за странная блейкомания, не пойму.
— Да нет никакой мании.
— Я про вчерашний вечер. Знаю-знаю, ты не хочешь об этом говорить, но, по-моему, это необходимо. Слушай, вы расстались три года назад. Чего твои друзья так переживают из-за этого до сих пор? Их настолько волнуют ваши отношения?
— Блейк — центр притяжения. — Я смотрела, как он карабкается по скале. — Мы оба были ядром нашей компании, хочешь верь, хочешь нет. Мы все устраивали, придумывали, организовывали: вечеринки, поездки, праздники. — Я нажала на паузу, рассмотрела кадр, потом нажала обратно. — Блейк очень заводной, все его любят.
— Я — нет.
— Вот как? — Я с удивлением посмотрела на него, но сразу вернулась к телевизору, чтобы ничего не пропустить. — Ну, ты предвзято настроен, поэтому ты не в счет.
Я снова нажала на паузу.
— Зачем ты это делаешь?
— Заткнись.
— Пожалуйста, перестань говорить, чтобы я заткнулся.
— Тогда заткнись, пожалуйста.
Он досмотрел передачу молча, лишь изредка отпуская ехидные замечания. Блейк закончил свое путешествие в Марракеше, на центральной площади Джемаа-эль-Фна, где прикупил пару экзотических сувениров и попробовал себя в роли заклинателя змей — Жизнь тут же ввернул, что Блейк сам тот еще гад ползучий, — а потом расположился за столиком на веранде кафе и, как обычно, подвел итог всей поездки: «Как кто-то однажды справедливо сказал: мир — это книга, и, если ты не странствовал, ты прочел всего одну страницу».
Жизнь застонал и сделал вид, что его сейчас стошнит.
— Сколько патетики.
Я удивилась: мне как раз понравилось это изречение.
Затем Блейк подмигнул. Я нажала на паузу, чтобы продлить мгновение — в этом сезоне я больше его не увижу, это последняя передача. Какое-то время придется довольствоваться только разговорами Партии Блейка — и то если мы будем общаться.