– Куда ты со мной? – Ухом он чувствовал ее шевелящиеся губы, а руками влажную кожу под тонкой перепачканной блузкой и ничего не мог сообразить. Пахло от нее духами и псиной немножко.
– К тебе! Собаку повезем!
Краем глаза она увидела сотрудников, которые остановились неподалеку и глубокомысленно закурили по второй, и отцепила от себя Берегового. Он моргнул, собираясь с мыслями.
– Я сейчас!
Чеканя шаг, ефрейторской поступью Митрофанова промаршировала к крылечку с березками – курящие проводили ее глазами – и вошла в чистоту и прохладу издательского вестибюля. Здесь все было как всегда, и это почему-то показалось ей странным.
Живо поднявшись к себе и заперев дверь, она сняла чулки и испорченную юбку.
...Конечно, она поедет с ним, а что тут такого! Она же должна ему помочь устроиться с собакой. Наверняка ее непросто будет затолкать в машину, она запуганная, да еще раненая! И в магазин придется заехать, ей же нужен корм, подстилка и что там еще... ну, миски, наверное!
Интересно, это мальчик или девочка?.
...И как это Володя решился взять ее, такую громадную, уродливую, беспородную и больную?
...Конечно, он взял ее себе, по-другому и быть не может, он же замечательный человек, и она, Митрофанова, знает это лучше всех!
...С ней, с этой беспородной, будет очень много хлопот, а как же иначе!.. Но Володя справится, кроме того, он давно хотел завести собаку. Вряд ли такую, как эта, но хотел, значит, справится!
Екатерина прыгала посреди кабинета, натягивая чистую юбку, когда зазвонил телефон.
Митрофанова подскочила к столу и посмотрела на аппарат.
Ну, конечно. Горела кнопка вызова с надписью «6-й этаж». На шестом этаже располагались покои Анны Иосифовны, а больше ничего там не было.
– Да.
– Катюша, что именно случилось у нас во дворе полчаса назад?
Генеральная директриса умела как-то так задавать вопросы, что сразу становилось ясно: во-первых, она все давно уже знает и врать бессмысленно, во-вторых, ее интересуют не столько сами события, сколько оценка событий.
Она была умна, хитра, расчетлива и все время словно играла роль – владелицы процветающего издательства, благодетельницы, устроительницы. Какая она на самом деле, никто не знал.
Даже Митрофанова, проработавшая с ней много лет.
– Катюша?..
Митрофанова в расстегнутой юбке встала по стойке «смирно», как в карауле, и отчеканила:
– Анна Иосифовна, к нам во двор забежала бездомная собака. Раненая. Она скулила, и Береговой позвал Марью Максимовну из медпункта. Собаке сделали укол. Береговой решил забрать ее к себе домой, и я собираюсь помочь ему. Разрешите мне отлучиться до конца дня?..
На том конце провода помолчали. Митрофанова потрогала вспотевший лоб.
Молчание директрисы могло означать все, что угодно.
– Я так понимаю, что отлучиться должна не только ты, но и Владимир Береговой. Верно?
– Да, Анна Иосифовна.
Опять молчание.
– Катюша, ты рассказала все именно так, как было?..
Митрофанова расправила плечи:
– Да.
– Понятно. – Кажется, директриса улыбнулась. – И Владимир собирается везти собаку к себе?
– Да.
– Тогда вот что. Я сейчас распоряжусь, и Николай съездит в ветеринарную аптеку за специальным шампунем и какими-нибудь средствами для обработки и заживления ран. Первым делом собаку необходимо вымыть, а уж потом куда-то везти! У нас во дворе есть шланг, его нужно присоединить к крану с теплой водой. Найди, пожалуйста, дворника, пусть он сделает. – Екатерина Митрофанова кивала головой, как солдат Швейк, получающий распоряжения от генерала. – Если Береговому потребуется помощь, Николай в его распоряжении. Рабочая одежда есть в хозяйственной службе, мы держим про запас несколько комбинезонов. Вряд ли будет удобно мыть собаку из шланга... в деловых костюмах!.. Ты все поняла, Катюша?
– Я поняла, Анна Иосифовна! – выпалила Митрофанова.
– И, безусловно, вы оба свободны до конца дня.
– Спасибо, Анна Иосифовна!
– Вечером не забудь позвонить мне и рассказать, как все устроилось.
– Непременно, Анна Иосифовна.
– Кто именно из сотрудников кинул кирпич в раненое животное?
Митрофанова залилась краской. Стало жарко и потно, кажется, даже в ушах, и нечем дышать.
– Ну, ну, – безмятежно продолжала генеральная директриса. – Мне передали, кинули так, что кирпич развалился!.. Странно, что не убили. Так кто, Катюша? Мне хотелось бы знать.
– Я не видела, Анна Иосифовна, – пробормотала Митрофанова. – Я выбежала, когда собака... когда уже все случилось... Я правда не видела!..
– Жаль, – обронила директриса после секундного молчания.
И кнопка с надписью «6-й этаж» погасла.
Митрофанова еще немного постояла с трубкой в руке, а потом осторожно пристроила ее на аппарат.
Алекс принялся было работать, хотя понимал, что из этого все равно ничего не выйдет, и злился.
Злился, разумеется, на Маню, которая ускакала неизвестно куда, сказав озабоченно, что не может дозвониться Митрофановой.
Ну, не может и не может, и наплевать на Митрофанову, если ему необходимо Манино присутствие рядом!..
Он запустил пальцы в волосы, произвел там полный беспорядок, потом наклонился, свесил голову и поизучал собственные голые ступни.
Ничего не помогало.
Тогда он очень громко крикнул:
– Ма-а-аня! – и прислушался, точно зная, что никого нет. Она уехала искать Митрофанову.
Он злился и был недоволен собой, и не знал, что со всем этим делать – в отсутствие Мани.
Он походил по комнатам, жмурясь от солнца, попадающего в глаза. Маня терпеть не могла кондиционеров, окна стояли нараспашку, и сквозняк лениво шевелил белоснежные шторы, как будто солнце трогало их мягкими жаркими лапами. Начищенный паркет, которым Маня очень гордилась, ползала со щетками и суконками, наводила блеск и сдувала пылинки, был теплым, а шелковые турецкие ковры, наоборот, приятно холодили босые ноги.
– Ты неплохо устроился, – сам себе сказал Алекс, оглядывая прадедушкины просторы, и передернул плечами от отвращения.
Иногда он очень не любил себя. Вот как сейчас.
Он был уверен: труп в подъезде появился потому, что именно он, Александр Шан-Гирей, сделал что-то неправильно, чего-то не понял и недоглядел.
Еще вчера чертов Анатоль был жив, здоров, поддат, задирист и даже в драку лез, а сегодня его нет, нет «и точка», как любит говорить Маня, и Алексу его... жалко.