Он приехал на Покровку, взбежал по лестнице и, не думая, позвонил в знакомую дверь.

Ему открыли, и он стал звать Настюху, готовый защитить ее от всех на свете, и от мужа, и от писателя, и тут только сообразил, почему позвонил именно в эту квартиру!.. Он бывал здесь сто лет назад, в гостях у Мани Поливановой!..

Выходит, Алекс Лорер, которого нынче читают все дураки и дуры, живет с Маней?!

Настюха быстро вытолкала Артема за дверь, за руку стащила вниз, несколько раз поцеловала дрожащими губами и сказала, что все уже хорошо: мужа выпроводили взашей, Наталка прибегала, и, она, Настюха вынесла ей ключи. Правда, неизвестно, насколько вся эта канитель со съемкой затянется. Может, до самой ночи.

Артем тоже долго целовал ее, прижимал к себе – все ребрышки наперечет, как у воробышка, – и хотел поскорее забрать отсюда к себе, где она не дрожала и не озиралась пугливо.

Вечером, уже поздно, она позвонила и нетвердо сказала, что не приедет, останется ночевать.

– Ты что?! Напилась?! – закричал совершенно несчастный Артем.

– Угум, – согласилась Настюха. – А что, нельзя?

– Конечно, нельзя, дурочка ты моя маленькая! Ты же на работе, да еще у чужих людей!.. Я сейчас приеду и заберу тебя.

– Н-н-не-е-ет! – длинно протянула Настюха. – Я с тобой не поеду. Я останусь здесь. Я вас всех, мужиков, сволочей, ненавижу! Ненавижу, ты понял?! И тебя ненавижу!..

В прошлой своей жизни он непременно обиделся бы всерьез и надолго – он не прощал никому никаких обид и обижался с удовольствием, вдохновенно, от души, – но сейчас чувствовал только жалость к несчастной дурехе, неспособной справиться с жизнью, и ответственность за нее.

Он вернулся на Покровку, но подняться в квартиру отчего-то не решился. Может, из-за Мани, а может, потому, что не знал, как поведет себя Настюха, не станет ли, чего доброго, кричать, что она его ненавидит! От нее, пьяненькой, ожидать можно чего угодно.

Он гулял возле подъезда, потом курил, провожая глазами бабку, которая вывела на прогулку собаку – или это собака вывела бабку?.. Они дошли до угла, постояли, тяжело дыша, как будто бежали на время стометровку, и вернулись.

Щелкнул замок, дверь заперлась.

Он еще посидел на лавочке, жалея себя и любя свое невесть откуда взявшееся чувство долга, а потом из подъезда вывалились Ольга Красильченко и какой-то парень, который все лез к ней с объятиями и называл «кысочка моя». Они дошли до бульвара, поймали такси и укатили, а Артем все сидел, думая о том, как по-другому могла бы сложиться его жизнь.

Он несколько раз пробовал звонить Настюхе, но трубку она не брала, видно, и впрямь надралась, бедняжка.

Потом со стороны Садового кольца притащилась какая-то личность неопределенного пола и возраста в безразмерных штанах и капюшоне, свисающем почти до глаз, хотя на улице даже ночью было душно и пахло мокрым асфальтом. Огромные пузатые рыжие машины поливали его водой, которая белым веером летела из их пастей.

Как только личность подошла к подъезду, дверь сразу открылась, ее впустили.

Артем посидел еще немного, опустив в ладони лицо, встал и пешком пошел домой.

Сегодня

– А кто впустил?

Артем посмотрел на капитана.

– Кого?

– Ну, личность эту? В капюшоне?

– А-а. Бабка впустила. Которая с собакой выходила.

– Вы ее видели?

Он кивнул.

– То есть вы видели, что дверь открыла именно она?

Артем, поморщился, вспоминая.

– Я халат видел. Приметный очень, в цветах каких-то! Она выходила в этом халате, и цветы я запомнил.

Мишаков немного подумал.

– То есть человек в капюшоне подошел к двери, а она была заперта, правильно я понял?

Артем кивнул.

– Дверь тут же открылась, он вошел, а в проеме вы видели халат.

Артем снова кивнул.

– Артемочка, ты не переживай, – вдруг затараторила девица Таис Ланко, которая сидела, в общем, довольно смирно, только постоянно хватала Артема за руки, пыталась притянуть к себе, обнять и прижать к груди, но все никак не получалось. – Можешь вообще ничего не говорить, ты же знаешь!..

Тут она подскочила к Мишакову и нацелила пальчик ему в грудь, прямо в середину белой майки.

– Вы же не заставите его отвечать на ваши вопросы без адвоката! Это нам известно! Мы имеем право!

– Какого еще адвоката!

– Настя, – негромко окликнула девицу Поливанова. – Не мешай.

Та повернулась и двинулась к Мане. Тоненький, как спичка, пальчик припадочно трясся.

– А ты?! Это же ты его привела! Зачем?! Как ты могла?! Ты... ты... ты дура, вот ты кто!..

– Настя.

– Ты же знаешь, что мы никого не убивали! Зна-а-аешь! Какого черта тебя принесло?! Ты чего, на моем горе хочешь детективчик накропать?! Все на продажу?! Зачем ты всем растрезвонила, что вчера Артем приходил, а?! Кто тебя просил?! Чего ты все лезешь не в свое дело?!

– Так, – Мишаков поднялся, взял девицу за плечи, довольно бесцеремонно, повернул и усадил на место. – Если будете вопить, заберу в отделение, показания снимать. С обоих. Всерьез, под протокол.

– Без адвоката?! И уберите от меня руки!

– Ну почему без?.. Валяйте, звоните адвокату, пусть приезжает.

Таис моментально сникла, и капитан отлично понимал, почему.

Какой, к лешему, адвокат? Отсюда, из крохотной однокомнатной квартирки, где скверно пахнет и полы не мыты, должно быть, с восемьдесят второго года, на колченогом круглом столе постелена изрезанная клеенка неопределенного цвета и густо наставлены разномастные чашки с присохшей заваркой, очень далеко до выдуманного киношного мира, где на трудные вопросы отвечают «только в присутствии адвоката» и «знают свои права»! Откуда он возьмется сию минуту, этот адвокат, да еще такой, который на самом деле хоть что-то смыслит в правах?! Неоткуда ему взяться, а девица верещит по привычке. У ее супруга, ныне покойного, наверняка адвокат был, вот она и нахваталась!..

– Вы мне лучше вот что скажите, уважаемая! Эта ваша сестра... как ее?

– Наталка. Ну, то есть Наташа.

– В котором часу она за ключами заезжала?

Таис пожала плечами и посмотрела на Артема, который на нее не глядел. Он сидел на стуле, как-то очень неудобно, и видно было, что ему неудобно, но он не шевелился и не пытался пристроиться получше.

Капитан не понимал, что с ним такое. В шоке, что ли? Нервный?

– Я не помню. Я время не засекала!..

– Наверное, я ее и видела, – задумчиво проговорила Поливанова. – Когда из магазина возвращалась. Мне издалека показалось, что это Таис побежала, а потом выяснилось: она дома. Ну, то есть у нас.