Гарион выхватил из ножен меч и бешено завращал над головой сверкающим клинком. Один из бандитов подпрыгнул высоко в воздух, неумело имитируя тот самый боевой прием, которым частенько пользовался ловкий Шелк. Но техники ему явно недоставало. Вместо того чтобы с размаху ударить Гариона пятками в лицо или в грудь, бандит напоролся прямо на острие меча, которое легко пронзило его насквозь.
Шелк тем временем поразил прямо в сердце одного из злодеев и успел развернуться, чтобы вонзить второй кинжал другому прямо в лоб.
Тоф и Дарник, двигающиеся навстречу друг другу с разных концов поляны, опутали веревками кучку нападавших и теперь методично уничтожали одного за другим, а враги лишь беспомощно дергались, пытаясь высвободиться.
— Гарион! — раздался вдруг отчаянный вопль Сенедры.
Обернувшись, он увидел, как коренастый небритый человек стаскивает с седла сопротивляющуюся королеву, замахиваясь остро отточенным ножом. Но пальцы его вдруг разжались, нож вонзился в землю, а злодей обеими руками схватился за горло, вокруг которого обвился тонкий шелковый шнур. С ледяным спокойствием златовласая Бархотка, упершись коленом в спину содрогающегося бандита, все туже затягивала петлю. А Сенедра в ужасе глядела, как тот, кто чуть было не убил ее секунду назад, задыхается на ее глазах.
Гарион вновь обернулся и принялся, орудуя мечом, прокладывать себе дорогу сквозь полчище ошеломленных врагов. Поляна огласилась воплями, стонами и треском разрываемой одежды и рассекаемой плоти. Заросшие щетиной люди отскакивали подальше от широкой просеки, усеянной трупами, по которой двигался Гарион. Наконец они дрогнули и побежали.
— Трусы! — закричал им вслед человек в черной одежде.
Он поднял натянутый лук и прицелился прямо в Гариона. Но вдруг согнулся пополам, и стрела со свистом воткнулась в землю: один из кинжалов Шелка вонзился прямо ему в живот.
— Никто не пострадал? — спросил Гарион, оглядывая поляну. С лезвия его меча капала кровь.
— Разве что они, — радостно рассмеялся Шелк, с видимым удовлетворением озирая груды окровавленных тел.
— Пожалуйста, не надо! — в ужасе закричала Сенедра, обращаясь к Бархотке.
— Что? — рассеянно спросила светловолосая девушка. Она все еще с силой тянула за шнур, сдавливающий шею задушенного, тело которого уже обмякло и осело на землю. — О, прости, Сенедра! — спохватилась она. — Кажется, я несколько увлеклась.
Бархотка выпустила шнур, и мертвец с почерневшим от удушья лицом упал на землю у ее ног.
— Ловко сработано! — похвалил ее Шелк.
— Это дело привычки, — промурлыкала Бархотка, аккуратно сворачивая шелковое лассо.
— Похоже, ты воспринимаешь такие вещи спокойно.
— Нет ровным счетом никаких причин для волнения, Хелдар. В конце концов, нас, помимо всего прочего, и этому обучали.
Шелк раскрыл было рот, чтобы ответить, но совершенно очевидно было, что будничный тон девушки сбил его с толку.
— Ты что-то хочешь сказать? — спросила она.
— Нет, ничего.
— Прекрати! — с отвращением воскликнул Дарник, обращаясь к Сади, который ходил по поляне, методично вонзая свой маленький кинжал с отравленным лезвием в каждое тело по очереди.
— Это просто для верности, добрый человек, — невозмутимо ответил Сади. — Опрометчиво с нашей стороны было бы оставить за спиной врага, который, возможно, лишь притворяется мертвым.
Подойдя к человеку в черном, которого поразил кинжал Шелка, Сади вдруг изумился:
— Что это? Да он еще жив!
Евнух перевернул лежащего лицом вверх, чтобы взглянуть ему в лицо, и, ахнув, отдернул руку.
— Подойди! Лучше тебе самому поглядеть на это, Белгарат.
Старик приблизился к евнуху.
— Разве эта вот пурпурная подкладка его капюшона не свидетельствует неопровержимо о том, что этот человек — гролим? — спросил Сади.
Белгарат мрачно кивнул. Потом склонился и легонько коснулся рукояти кинжала Шелка, все еще торчавшей из тела.
— Этот долго не протянет. Можешь ты дать ему какое-нибудь снадобье, чтобы привести его в сознание хотя бы ненадолго?
— Могу попытаться. — Сади подошел к своей лошади и достал из короба скляночку с желтой жидкостью. — Не принесешь ли мне чашу с водой, добрый человек? — обратился он к Дарнику.
Лицо кузнеца выражало очевиднейшее неодобрение, но он послушно достал оловянную кружку и наполнил ее чистой водой из мехов.
Сади влил в кружку несколько капель желтой жидкости, тщательно отмерив количество, потом взболтал смесь. Встав на колени подле умирающего, он почти нежно приподнял его голову.
— Вот, — ласково сказал он, — выпей это. Ты сразу почувствуешь себя лучше.
Поддерживая голову гролима, он поднес кружку к его губам. Раненый с трудом выпил содержимое, потом бессильно откинулся. Но вскоре безмятежная улыбка озарила его посеревшее лицо.
— Ну как, лучше стало?
— Много лучше, — прохрипел тот.
— Жаркая была схватка, правда?
— Мы хотели сделать вам сюрприз, — хрипел гролим, — и вот сами получили подарок.
— Твой господин… как бишь его имя? У меня ужасная память на имена.
— Моргат, — озадаченно пробормотал гролим, — иерарх Рэк-Ктэна.
— Да-да, вспомнил! Но не следовало ли Моргату послать побольше воинов на столь важное дело?
— Я сам нанимал людей — в Рэк-Хтаке. Они наплели мне с три короба, назвались профессионалами, но… — Он закашлялся.
— Не утомляйся, — заботливо сказал Сади. — А что Моргату нужно от нас?
— Он действует по приказанию Агахака, — ответил гролим еле слышным шепотом. — Агахак не из тех, кто рискует, — похоже, вы чем-то серьезно провинились в Рэк-Урге, вот он и приказал всем гролимам в ранге Пурпурных искать вас — хоть из-под земли достать.
Сади горестно вздохнул.
— Примерно этого я и ожидал. Почему все относятся ко мне с таким недоверием? Скажи, а как тебе удалось нас отыскать?
— Это все Ктраг-Яска, — ответил гролим. Дышал он уже с трудом. — Его проклятые песни звучат по всему Хтол-Мургосу и, словно путеводная звезда, ведут гролимов прямиком по вашему следу.