— Эта миссия — также дело государственное, святая жрица. Наши с Агахаком интересы в этом деле совпали, но в его отсутствие я являюсь единоличным владыкой. Усса и его люди плывут со мной, а вы с вашими гролимами отправляетесь восвояси в храм, чтобы там дожидаться возвращения иерарха!
Хабат была застигнута врасплох столь неожиданным проявлением королевской твердости. Она полагала, что ей легко удастся сломить слабое сопротивление безвольного владыки, но теперь перед нею был новый Ургит. Лицо ее окаменело — лишь безобразные шрамы извивались и подергивались на бледных щеках.
— Итак, — сказала она, — похоже, король наш вступил наконец в пору зрелости. Правда, подозреваю, он будет горько сожалеть о том, что его мужание пришлось именно на этот критический момент. Будь осторожен, великий король Хтол-Мургоса!
Она склонилась, сжимая что-то в руке, и принялась рисовать кабалистические знаки прямо на камнях, и каждый иероглиф тотчас же загорался дьявольским пламенем.
— Гарион! — отчаянно вскричал Шелк. — Останови ее!
Но Гарион уже увидел мерцающий круг с горящей пятиконечной, звездой, которым очертила себя жрица в центре, и мгновенно понял, что означают эти знаки. Он шагнул в сторону Хабат, стоящей в круге, надежно защищающем ее. Жрица забормотала заклинания на неизвестном языке.
Гарион всегда был стремителен, но на сей раз Полгара опередила его.
— Хабат! Остановись! — резко бросила она. — Это запрещено!
— Для того, кто обладает силой, не существует запретов! — Безобразное и одновременно красивое лицо жрицы озарилось безудержной гордостью. — Кто из вас сможет остановить меня?
Лицо Полгары помрачнело.
— Я смогу, — спокойно произнесла она.
Волшебница воздела руку, ладонь ее обращена была вверх, и Гарион ощутил, как концентрирует она свою волю. И вот свинцовые волны, омывающие сваи причала, стали медленно подниматься, заливая камни и подбираясь к ногам застывших в изумлении зрителей. Мгновение — и огненные знаки, начертанные Хабат, исчезли, смытые волной.
Жрица ахнула и уставилась на Полгару. Постепенно она начала что-то понимать.
— Кто ты такая?
— Я та, кто пытается спасти твою жизнь, Хабат, — ответила Полгара. — Кара за пробуждение демонов неотвратима и страшна. Тебе может посчастливиться раз или два — возможно даже несколько раз, — но, в конце концов, демон восстанет против тебя и разорвет в клочья. Даже Торак в своем безумии не смел переступать запретной черты.
— А я посмею! Торак мертв, Агахак далеко и не может меня удержать. Никто меня не остановит.
— Я остановлю, Хабат, — тихо сказала Полгара. — Я не позволю тебе этого сделать.
— Как же ты меня остановишь? В моих руках сила.
— Но моя сила сокрушит твою. — Полгара одним движением сбросила с плеч плащ, потом склонилась и сняла обувь. — Возможно, тебе удалось справиться с демоном, когда ты в первый раз пробудила его, но учти, это лишь временно. Ты — не более чем дверь, через которую входит он в этот мир. И как только он ощутит себя достаточно сильным, уничтожит тебя, вырвется на волю — и тогда… Молю тебя, сестра моя, не делай этого! Твоя жизнь и душа твоя в величайшей опасности!
— Я не боюсь, — зашипела Хабат, — не боюсь ни моего демона, ни тем более тебя.
— Тогда ты дура — притом дважды дура!
— Ты бросаешь мне вызов?
— Ты вынуждаешь меня. Хватит ли у тебя мужества противоборствовать мне на моей территории, Хабат? — Голубые глаза Полгары стали вдруг похожи на две льдинки, а белая прядь волос над бровью вспыхнула. Она снова воздела руку — и снова свинцово-серые волны послушно поднялись вровень с причалом. С тем же ледяным спокойствием Полгара ступила на поверхность воды так, словно то была привычная земная твердь. Гролимы зароптали, а Полгара обернулась, глядя на потрясенную жрицу. — Ну, Хабат? Хватит ли у тебя смелости подойти ко мне? Ты можешь подойти ко мне?
Лицо Хабат сделалось серым, но по глазам жрицы было видно, что она готова пойти на все — даже принять вызов Полгары.
— Да, — процедила она сквозь стиснутые зубы и тоже ступила на воду, но покачнулась, уйдя в грязную воду по колено.
— Неужели тебе это так нелегко, Хабат? — спросила Полгара. — Если такая малость требует напряжения всех твоих сил, то как намереваешься ты управлять демоном? Откажись от своего безумного намерения, Хабат. У тебя есть еще время, чтобы спасти и жизнь, и душу.
— Ни за что! — завизжала Хабат с пеной на губах.
Сделав над собой невероятное усилие, она приподнялась и ступила на водную гладь, потом с видимым усилием преодолела несколько ярдов. Лицо ее снова пылало злобным торжеством — и она принялась рисовать прямо на воде таинственные знаки, которые тотчас же наливались оранжевым пламенем. Она снова нараспев произносила грозные заклинания. Алые шрамы на ее щеках побледнели и вдруг загорелись белым ослепительным огнем.
— Хелдар, что происходит? — спросил Ургит дрогнувшим голосом, с ужасом уставившись на невероятную картину, разворачивающуюся перед ним.
— Происходит нечто из рук вон дрянное, — ответил Шелк.
Голос Хабат сорвался на визгливый крик — и тут поверхность моря заколебалась, образуя воронку, из которой вырвались дым и пламя. И откуда-то из глубин, в дыму и огне, начало подниматься нечто настолько устрашающее, что не поддавалось описанию, — громадное существо, с жуткими когтями и клыками, но страшнее всего были его красные мерцающие глаза.
— Убей ее! — взвизгнула Хабат, трясущейся, рукой указывая на Полгару. — Приказываю тебе уничтожить эту ведьму!
Демон поглядел на жрицу, стоящую внутри оберегающего ее круга из огненных знаков. Вода все еще кипела вокруг его безобразного тела. Потом он медленно обернулся к Полгаре. Лицо ее было все еще спокойным. Она подняла руку.
— Остановись! — приказала она, и Гарион ощутил, сколь велика в этот момент ее сила.
Демон оглушительно взревел, и когтистая лапа его взметнулась к серому небу — он бился в бессильной ярости, не в состоянии преодолеть запрета.
— Я сказала: убей ее! — снова раздался визг Хабат.
Чудовище стало медленно погружаться в воду, и вот над свинцовой поверхностью остались только две безобразные лапы. Монстр вращался в кипящей и пузырящейся воде все быстрее и быстрее. Вокруг него сначала образовалась чудовищная воронка, а вскоре водоворот — не менее страшный, чем Черек-Бор.