– Горничной… – повторила она.
– Да. Хозяин имения скончался. Усадьбу наводнили родственники, жаждущие заполучить наследство. Однако, покойный барин наследство своё спрятал. И завладеет им тот, кто первым найдёт… – ввела в курс дела госпожа Калакутская. – Так вот, мне нужен в имении свой человек… – она цепким взором смерила девушку. – Обещаю достойное вознаграждение. Пять тысяч рублей тебя устроят? Согласись, это почти что состояние. Оно даст тебе свободу…
От названной суммы у Анастасии перехватило дыхание.
– Да, я согласна. – Твёрдо ответила она. – Что я должна делать?
– Главная твоя цель: всячески мешать наследникам в поисках клада. Плести интриги, перессорить их… Словом, ты девушка умная образованная, много читала. Думаю, справишься. В помощники даю тебе своего племянника Никиту, он явится в усадьбу в качестве лакея. Можешь ему полностью довериться. Парень он смышлёный, не болтливый, мне предан безгранично. Ибо он мне вместо сына…
* * *
Через два дня Никанор покинул Калугу в сопровождении Анастасии, Никиты и двух дебелых девок-прачек, которые ехали в телеге, любезно предоставленной госпожой Калакутской. Они направлялись в поместье к аспидам.
Тем временем Дарья Арсеньевна отбыла в Малоярославец, дабы посетить Свято-Никольский монастырь и приватно побеседовать со своим дядей, игуменом Афанасием, – настоятелем мужской обители.
Жителям Калужской губернии была хорошо известна история мужская обители. Князья Оболенские, кои властвовали над здешними землями, построили первоначальное здание Никольского храма в XIV веке. Монастырь же возник позже, почти два столетия спустя.
Он расположился на высоком берегу реки Лужи, притоке Протвы, на вершине Особной горы, иначе называемой Чёрным Острогом. По легенде до появления Никольского храма на горе располагался острог. Отсюда появилось и название монастыря Черноострожский, затем со временем оно трансформировалось в Черноостровский.
В Смутное время обитель была разорена литовцами и восстановлена лишь в 1659 году, а столетием спустя упразднена из-за бедности.
В начале XIX века малоярославский купец Целибеев подал ходатайство о возрождении монастыря и вложил в его восстановление огромные деньги. Вскоре, не успела обитель отстроиться заново, началась война 1812 года. Монастырь сильно пострадал в ходе сражения за Малоярославец.
Позже по личному распоряжению государя-императора Александра I над вратами монастыря были оставлены следы французской шрапнели. Удивительно, что написанный в 1812 году лик Христа над вратами монастыря не пострадал, хотя и был со всех сторон окружён выбоинами. После войны по личному распоряжению императора началось новое восстановление Черноостровского монастыря. Были заново отстроены братские кельи, Корсунская церковь, Святые врата с колокольней. А затем восстановлен пришедший в упадок Никольский собор.
Помимо храмов в монастырский владения входили: больничные каменные кельи, три двухэтажных монашеских корпуса (в одном из них размещались трапезная и кухня), странноприимный дом и каменная ограда с башнями. На внешней территории монастырь имел два каменных дома, скотный и конный дворы, суконную фабрику, кирпичный завод, хлебопекарню и пруды с рыбой.
К 1886 году монастырь представлял собой почти что целый город. Была построена гостиница, больничный корпус, церковно-приходская школа, здание Духовного правления.
На территории монастыря действовал водопровод, снабжавший все здания и конный двор ключевой водой. Братия выращивала в оранжерее диковинные плоды и разводила в пруду рыб, выпускала кирпичи на монастырском кирпичном заводе. Монастырь также располагал богатой библиотекой, множеством древних икон, драгоценной ризницей.
И всем этим обширным «городом» управлял игумен Афанасий, в миру – Афанасий Николаевич Калакутский. Разумеется, монастырь получал пожертвования верующих, а также имел доход от ведения собственного хозяйства, но, увы, денег на все богоугодные дела игумену не хватало. А благих задумок было много…
…Иподиакон [22] доложил игумену о прибытии его племянницы Дарьи Арсеньевны Калакутской. Отец Афанасий удивился: что же привело в монастырь его родственницу?
Игумен принял визитёршу в своём скромном кабинете, буквально заваленном различными деловыми бумагами.
Когда Дарья Арсеньевна вошла в кабинет, отец Афанасий поспешил ей навстречу.
– Здравствуй, дочь моя, – сказал он и цепким взором воззрился на племянницу.
Та, облачённая в простое скромное платье, покрытая тёмным платком, смиренно поклонилась, опустилась перед дядей на колени и поцеловала ему руку. Удовлетворённый оказанным почтением игумен помог подняться женщине, затем осенил её крестным знамением.
– Что привело тебя в нашу обитель? – поинтересовался отец Афанасий.
Дарья опустила глаза в долу, не решаясь признаться о цели своего визита. Игумен понял: её что-то терзает…
– Я распоряжусь, дабы тебя разместили в странноприимном доме, – сказал он. – Отдохни с дороги, отведай нашей скромной трапезы, соберись с мыслями. Завтра поговорим.
Дарья с благодарностью взглянула на игумена – действительно, ей требовалось время, дабы ещё раз всё обдумать.
– Благодарю вас, отец Афанасий, – елейным голосом произнесла она.
Иподиакон проводил гостью в странноприимный дом и передал на попечение брата-распорядителя.
После ужина Дарья Арсеньевна долгое время провела в молитвах перед иконой Божьей матери Корсунской, висевшей в её скромной келье. Она размышляла: является ли грехом то, что замыслил Никанор? А она решилась принять в этом участие? Или же всё-таки это дело богоугодное, ибо наследники люди никчёмные и алчные, готовые на всё ради денег…
В конце концов, Дарья пришла к выводу: она никого обманывать не намерена. Анастасия и Никита всего лишь постараются помешать наследникам в поисках клада, так сказать потянут время до первого сентября – и только. Какой же тут грех?
Укрепившись в этой мысли, она спокойно заснула, дабы пробудиться на следующее утро и отправиться к отцу Афанасию.
Утром в келью госпожи Калакутской зашёл иподиакон, которого она видела намедни, и препроводил женщину к игумену.
Та почтительно поклонилась дядюшке, присела на предложенный стул.
– Слушаю тебя, дочь моя… Говори всё без утайки, ты в стенах божьих, – приободрил племянницу игумен.
Дарья кивнула.
– Недавно скончался помещик Селиванов… – начала она.
Игумен приподнял чёрные выразительные брови.
– Слыхал о таком. Говорят, он провёл много лет в Южной Америке и вернулся оттуда богатейшим человеком. Он даже сделал солидное пожертвование нашей обители. Да упокоит Господь его душу… – игумен перекрестился. Дарья последовала его примеру.