Спор разгорался с новой силой и, когда он достиг своего апогея – разгорячённые гвиры были готовы впиться друг другу в седые бороды – Аарон поднял руку, пытаясь призвать их к порядку и спокойствию.
– Я внимательно выслушал вас… Послушайте и вы меня…
Гвиры стихли, недовольно поджав губы.
– Я считаю, что нужно прислушаться к словам Мириам. Мы точно не знаём на кого обрушится гнев Божий, могу лишь предположить, что на – египтян. Иначе, зачем бы Всевышний стал через Мириам предупреждать нас?
Гвиры задумались над словами Аарона.
Он же продолжил:
– Мосс виноват лишь в том, что он – не иврим, а египтянин. Разве можно лишить его за это жизни? А в чём виновата его молодая жена? Раз раввин сочетал их браком по нашим законам, мы в ответе за них…
По комнате пробежался шепот. Кто-то из гвиров согласился с Аароном, а кто-то – нет.
– Я хочу предложить следующее… – Аарон обвёл цепким взглядом собравшихся. – Скотину на выпас не отправлять… Из дома выходить в одежде с длинным рукавом и покрытой головой… А, если есть такая возможность, то брать с собой накидку или одеяло.
Гвиры дружно закивали.
– Надо отправить надёжных людей в соседние селения, дабы предупредить об опасности, – предложил один из них.
Ранним осенним утром правитель города Акротири[119], что на острове Строгила, проснулся от странного ощущения. Ему показалось, что его кровать покачнулась. Он сбросил покрывало и поднялся…
Пройдя немного по мозаичному полу спальни, ему показалось, что пол под ним начал шевелиться, а стены, расписанные прекрасным белыми лилиями, дрогнули и слегка накренились…
– Ко мне! Все сюда! – возопил правитель Акротири.
За двухстворчатой дверью послышались торопливые шаги; её створки из инкрустированного дерева с трудом распахнулись.
– Господин, господин! – кричал испуганный слуга. – Вулкан Санторини снова проснулся! Он начал дышать!
Правитель усмехнулся.
– Не может быть, вулкан спит более двухсот лет… Хотя…
Аристократ не успел закончить фразу, ощутив сильный подземный толчок, от которого обрушились две колонны, подпиравшие свод спальни.
– Надо спасаться, господин!!! – взвизгнул обезумевший от страха слуга.
– Куда? Стоять! – рявкнул правитель города. – Прикажи выносить на улицу всё ценное и грузить на корабль, что направляется в Финикию.
… Насмерть перепуганная прислуга выполняла волю своего господина, вынося всё ценное из виллы и аккуратно укладывая имущество на повозки. Лошади, ослы и мулы, особенно чувствительные к природным катаклизмам, вели себя беспокойно, раздували ноздри, переминаясь на месте. Лошадиное ржание сливалось с протяжными душераздирающими воплями, издаваемыми ослами и мулами. И эта безумная какофония сливалась с людскими криками.
Правитель Акротири уже усаживался в паланкин, когда увидел чёрный огромный столб вулканических выбросов, отчётливо различимый к северу от виллы. Столб быстро принимал форму шаровидного гриба…
– Вперёд, в порт! – приказал аристократ, понимая, что вот-вот и за мощным выбросом пепла последует сильнейший подземный толчок. И он, увы, не ошибся…
На его глазах, вилла рухнула, поднимая клубы разноцветной пыли. Слуги бросили паланкин и своего господина на произвол судьбы, гонимые страхом по направлению к порту, надеясь таким образом спасти свою жизнь.
Но единственное спасение, порт, где искали спасения жители Акротири и, в котором швартовались многочисленные финикийские суда, поглотили огромные волны…
* * *
Род Левиев, как обычно, исполнял «фараонову повинность». Кто-то из мужчин при помощи тесаков измельчал солому, смешивая её с глиной, кто-то – выкладывал смесь в формы для обжига.
Мосс, расположившийся под паланкином на деревянном табурете, водил стилем по навощённой табличке. Он, как и положено, переписал имена тех, кто явился на повинность, и тех, кто не смог этого сделать… Но таковых было немного.
Новый, молодой надсмотрщик несколько раз прошёлся между работниками, что-то ему показалось странным, но, увы, он не мог понять: что именно…
Он вернулся к писцу.
– Я слышал, что ты женился на женщине из рода Левиев… – начал он разговор с писцом. Тот, молча, кинул. – И как тебе живётся среди Иврим?
– Они такие же люди, как и мы. Только веруют в единого Бога. Вот и вся разница… – пояснил Мосс.
– М-да… Значит, и ты стал поклоняться их Богу? И отрёкся от наших древних богов? – спросил надсмотрщик, явно провоцируя Мосса.
– Нет, я не отрёкся от богов Та-Кемет. Меня воспитывали почитать их с самого детства.
Надсмотрщик хмыкнул.
– Значит, ты веришь и в Единого бога народа Иврим и в богов Та-Кемет? Так получается? – не унимался он.
Мосс не знал, что ответить. Египетские боги отвернулись от него, низринув с высот власти. А рабское племя Иврим приняло его как своего… Получается их Всевышний был более милосердным.
– Что ты молчишь? – надсмотрщик с наглой улыбкой воззрился на писца. Его самолюбие щекотало то обстоятельство, что бывший эрпатор не может ответить грубостью.
– Я не знаю, что ответить, – признался Мосс.
Надсмотрщик, довольный собой, громко рассмеялся. Хотя он и получил указание начальства не грубить и не задевать опального сына фараона, он не мог удержаться от представившейся возможности.
– Странно… Очень странно… – надсмотрщик перестал глумиться над писцом, его внимание снова переключилось на Левиев.
– Ничего странно, всё, как обычно. Мужчины работают, выполняют повинность… – пояснил Мосс.
– М-да?.. – надсмотрщик рассеяно взглянул на писца. – Выполнят… Это точно…
Мосс догадался, что именно привлекло внимание надсмотрщика – это одежда Левиев. Все мужчины, несмотря на жаркий день, были облачены в плотные рубахи с длинным рукавом, головы их были перевязаны платками. Недалеко под деревьями, где обычно обедали Левии, лежали свёрнутые одеяла.
…Время шло. Хепри всё выше поднимал солнечный диск, покуда тот не достиг зенита. Жара становилась изнурительной. Но Левии, хоть и были измучены работой, не роптали. Они терпеливо ждали, когда надсмотрщик позволит им отдохнуть. Но тот почему-то не спешил это сделать…
Наконец, на дороге, ведущей от меллаха, появились женщины, несущие еду в корзинах…
В этот момент горизонт резко потемнел.
Мужчины замерли, устремив на него всё внимание.
– Что это? – спрашивали они Аарона. – Неужели началось?..
Аарон не знал, что ответить. Чёрные тучи стремительно сгущались, словно перед проливным дождём, который в это время года крайняя редкость.