— Стала бы. Терпеть не могу рекламу, а фильм как раз прервали на рекламный блок.
СС, ТТ и ММ заскрежетали челюстями. А потом начали препираться, кто, когда и сколько раз выпадал из столовой и выскакивал в оранжерею. Ничего хорошего из этого не вышло. Тем более что, кроме оранжереи, Tea, Минна и Дашка два раза отлучались в дамскую комнату, а Софья посетила ее трижды (“все из-за коньяка, он необычайно меня расслабляет”). A Tea даже выдвинула оригинальную идею бесконечных отлучек:
— С некоторыми из присутствующих трудно даже одним воздухом дышать. Вот и выскакиваешь периодически, кислороду глотнуть, чтобы не помереть от удушья.
Помимо путаницы с отлучками выяснилось, что ни у кого из присутствующих нет надежного алиби, базирующегося на показаниях хотя бы двух человек. Все скромно ограничились одним свидетелем, показания которого можно было легко опровергнуть. И выкатить бочку своих контрпоказаний. Я просто диву давалась, как такое небольшое количество людей на такой, довольно небольшой, площади не смогли уследить друг за другом. И только когда Tea едва не плюнула Софье в лицо, а Софья едва не растоптала брошку Минны, а Минна едва не вырвала у Tea кольцо из носа, я поняла тактику писательниц, невольно поддержанную всеми остальными. Главным было не обелить себя, а очернить другого.
Видимо, та же счастливая мысль пришла и в голову Чижу. Поняв, что в столовой ловить нечего, он направил людской поток в оранжерею. Здесь, в условиях, максимально приближенных к боевым, Чиж принялся за изложение своей версии.
Она была не лишена изящества сама по себе, но теперь, согретая дыханием Чижа, приобрела еще и стойкий сюрреалистический запашок.
— Как я уже говорил, мы имеем дело не просто с убийцей, — сверкая глазами, начал Чиж. — Мы имеем дело со своего рода поэтом, тонко чувствующим человеком. С человеком, реакция которого на любое событие, пусть даже самое незначительное, мгновенна. Кроме того, он умеет выжидать. И он основательно подготовился к сегодняшнему вечеру. Он узнал о существовании двери.
— Интересно, когда это он успел узнать о существовании двери? — спросила Tea.
— Между обедом и ужином прошло достаточное количество времени. Несколько часов. Этого" было вполне достаточно, чтобы изучить дом. Особенно, если ты имеешь вполне определенную цель. И свободный доступ к цели.
— Все знают, что после обеда мы отправились на прогулку. — Заслуженная работница прокуратуры Софья Сафьянова посмотрела на Чижа с ревнивым неудовольствием. — И собрались здесь буквально через полчаса после того, как вернулись.
— Ну, не все вернулись в одно время, — протянула Tea.
— Что вы имеете в виду, дорогая Tea? — прошипела Софья, покрываясь красными пятнами.
— Сразу по возвращении я встретила Ботболта, с которым вы, кажется, осваивали сноуборд. Так вот, он сообщил мне, что ищет вас уже час. Чтобы вернуть вам сумочку, которую вы у него забыли.
— И вы не сунули в нее свой закольцованный нос? — Софья нашла в себе силы желчно улыбнуться.
Tea на секунду задумалась и принялась вращать головой во все стороны.
— Ботболт! — позвала она.
— Ботболт скоро подойдет, — успокоил Tea Чиж. — У него возникла какая-то мысль насчет починки телефона.
— Ну, хорошо, когда наш азиатский друг вернется, он подтвердит, что сумочка случайно выпала из его рук и случайно раскрылась.
— Уж не вашими ли молитвами?
— Как вы смеете! — оскорбилась охотница за фамильным серебром канцлера Бисмарка. — Так вот, сумочка случайно раскрылась, и из нее выпали какие-то порошки.
— На порошки у меня есть рецепт, — зачастила Софья. — Это снотворное. Барбитал. Я плохо сплю в последнее время.
— Что, мучает стыд за написанное, дорогая Софья?
— Это только у вас ни стыда ни совести, дорогая Tea. А уж с вашими пошлейшими текстами не то что снотворное пить — в петлю лезть надо!..
Так резво начавшийся анализ ситуации покатился — в который уже раз! — прямиком к писательской склоке. Но Чиж был начеку, придержал взмыленных дам на повороте и сделал вид, что впервые слышит о порошках:
— Не отвлекайтесь. Tea. Значит, вы нашли у Софьи порошки?
— Снотворное, — успела вставить Софья.
— И не только порошки! — Tea торжествовала. — Но и нечто, отдаленно напоминающее отмычку.
— Какую отмычку?! — взвилась Софья. — Нет у меня никакой отмычки!
— А вы покажите ваши ключи!
— Только в присутствии адвоката. Я законы знаю! Я — старый прокурорский работник! — Взять Софью за рубль двадцать было невозможно.
— Ну, хорошо. Будем ждать адвоката. И прокурора заодно. И служебно-разыскную собаку. Тем не менее факт остается фактом: вы со всей этой сомнительной полууголовной хреновиной в сумке вернулись с прогулки на час раньше, дорогая Софья!
— Когда захотела, тогда и вернулась, дорогая Tea! Но это ничего не значит. Неужели вы думаете, что если бы убийцей была я, то я не позаботилась бы об алиби? И поставила успех мероприятия в зависимость от показаний какого-то болвана! И уж тем более я никогда бы не оставила у него сумочку. С уликами, прямо указывающими на меня! По-моему, у вас разжижение мозгов, дорогая Tea. А все потому, что строчите по четырнадцать романов в год.
— По десять…
— Неважно! Лучше меньше, да лучше! А вот с вами — с вами тоже еще нужно разобраться. Я отправилась кататься на сноуборде вместе с Ботболтом. Переводчик и секретарша тоже вышли вместе. Дорогая Аглая отправилась гулять с хозяином…
— Если кого-то интересует, то мы с режиссером Фарой катались на снегоходах, — вставила Дашка, но Софья даже не удостоила ее взглядом: в битве титанов такое карликовое образование, как журналистка Дарья Валикова (бывшая Ставицкая, бывшая Улюкаева-Гессен), принципиальной роли не играло.
— ..И только вы провели время в гордом одиночестве, дорогая Tea, только вы! Не было ли это запланировано заранее?
— Я люблю прогуливаться одна… Что же в этом дурного, дорогая Софья?
— Ничего. Особенно, если никто не может подтвердить вашего присутствия в доме. Или опровергнуть отсутствие. К тому же нам не стоит забывать о фальшивом перстне. Как ни крути, но только вы могли воспользоваться им открыто. А настоящий переложить в карманы жилетки, поближе к ложечкам… И потом, откуда у вас этот пластырь? Вы порезались?
Науськиваемые Софьей, все уставились на пластырь на указательном пальце мулатки. A Tea… Tea молчала. Странно, что такой простой вопрос поставил ее в тупик.
— Ну, что с вами? Язык отсох? Прежде чем к другим рога совать, свои тылы бы прикрыли! — Софья так увлеклась ролью обличительницы, что перешла на грубый и зримый язык однородной следовательской массы. — За обедом у вас этого пластыря не было, а перед ужином — пожалуйста, появился! Может быть, вы усердно вскрывали ту самую дверь, о которой теперь так печетесь?!