Скромничать мы не стали, заботиться о фигуре тоже. Переживания последних суток истощили нас физически и морально. Требовались серьезные энергетические вливания. Мы взяли традиционные свиные и говяжьи сосиски с пюре из лука порея и картофеля, а еще блюдо под названием «fomme» – растопленный кружочек сыра с белой корочкой, сервированный зеленым салатом. На десерт – вафли, мороженое и капучино.
После такого сытного и обильного завтрака мы имели полное право еще час сидеть в кафе и переваривать съеденное.
Спать хотелось ужасно. На сытый желудок сидеть в теплом уютном кафе на мягких диванчиках и не спать – это требовало нечеловеческих усилий. Когда один из нас начинал клевать носом, другой толкал его в бок и начинал рассказывать старые анекдоты и всякую чепуху.
– Все, надо идти на улицу, пока нас не вынесли. А то мы своим храпом начали отпугивать посетителей.
Я встала и потянула своего спящего на ходу спутника на ласковое осеннее солнышко. По площади гуляли туристы и голуби.
– Чтобы не уснуть, надо ходить. До вечера еще десять часов, – подбодрила я совсем расклеившегося олигарха.
Город располагался на террасах, поднимался вверх, спускался вниз к озеру. Сил идти вверх уже не было, и мы плутали по улицам вокруг площади, постепенно спускаясь вниз, к озеру.
Если бы я отоспалась хотя бы часов пять, то сейчас, как ошалелая, бегала бы по магазинчикам и сувенирным лавочкам, в изобилии расположившимся на чудесных старых улочках. Восхищалась яркими оштукатуренными фасадами домов, удивительной росписью, старинными вывесками, зеленью деревьев, синевой неба, чудесными запахами копченостей и сдобы, разглядывала многочисленные уличные кафе и праздногуляющую публику. Но увы…
Со стороны мы казались влюбленной парой, бредущей в обнимку неведомо куда, полностью поглощенной своими чувствами. Все так и было. Мы брели неведомо куда, потому что города совсем не знали. Чувства нас действительно поглотили, это были чувства усталости и недосыпа.
Ошибка была только во влюбленности, ее не было. Но дружба между нами незаметно родилась и окрепла.
Дойдя до озера и посидев обессиленно минут сорок на лавочке, мы двинулись обратно к площади. Приближалось время обеда. Заходить внутрь ресторана мы не решились – был велик риск уснуть в теплой, наполненной ровным гулом атмосфере.
Усевшись на улице, мы заказали горячий суп, тушенное с травами и овощами мясо, чай и по рюмочке кирша, крепкой фруктовой настойки, чтобы как следует согреться.
Погода все-таки была осенняя, и то ли от усталости, то ли потому, что были легко одеты, мы немного озябли.
После обеда мы снова отправились бродить по городу. Теперь уже Василий тащил меня на себе. Вчерашний день, проведенный в беготне по Парижу, даром не прошел, плюс бессонная ночь. Эх, сидеть бы мне вчера дома да телевизор смотреть, была бы сейчас как огурчик.
Как только получим документы, сразу в гостиницу, и спать, спать, спать. Никаких экскурсий, никаких магазинов, вообще ничего. Ресторан – номер, номер – ресторан и все. Воздухом дышать с балкона.
Бродить нам оставалось часов шесть.
– Может, на какие-нибудь карусели пойдем? – предложила я. – Американские горки, например. Встряхнемся. Получим дозу адреналина.
– Боюсь, что еще одну дозу адреналина мне уже не пережить… А знаешь, пошли в кино.
– Да ну, что мы там забыли. Два часа пялиться в экран, не понимая ни слова.
– Глупенькая, мы там выспимся! Сядем на последний ряд, и дрыхни себе спокойно, сколько хочешь.
– Точно! Как мы с тобой раньше не сообразили?
Суетливо заозиравшись по сторонам, мы приступили к поиску кинотеатра. Не найдя его самостоятельно, прибегли к помощи мимопроходящего аборигена. Оказалось, предмет нашего вожделения находился всего в десяти шагах от нас на соседней улице.
Залов здесь было четыре. Внимательно осмотрев афишу, мы выбрали какую-то двухсерийную мелодраму. За новинками киноиндустрии я не слежу, но на афише были лица знакомых европейских актеров. Вспоминать их имена сил уже не было. Мозги окончательно отказались от сотрудничества.
Итак, войдя в зал, мы с трудом дождались, пока погасят свет. Закрыли глаза и мирно уснули. На грани сознания я слышала, как что-то громыхает в зале. Наверное, идет война, подумала я, устраиваясь поудобнее, и снова уплыла в мир сновидений.
Мне явно что-то снилось, но когда я резко открыла глаза, почувствовав, как кто-то легко прикасается к моему плечу, все образы тут же бесследно испарились.
В зале, кроме меня и все еще мирно спящего Ползунова, никого не было. Надо мной склонилась работница кинотеатра и что-то ласково говорила. Наверное, предлагала покинуть зал. У меня возникло сильное желание дать ей денег, чтобы она оставила нас в покое еще часа на четыре. Но подобное поведение в европейской стране было явно неприемлемым. И так наши «новые русские» своей азиатчиной ужасают мир на всех дорогих курортах.
Я растолкала соседа и извинилась, как могла, перед несколько растерянной фрау, или кто тут у них. И мы, как две больные гусеницы, только что спрыснутые купоросом, выползли на улицу. Немного постояв на солнышке и поморгав сонными глазами, мы окончательно пришли в себя.
– Ну как ты? – благодушно спросил Василий.
– Знаешь, значительно лучше. Хотя еще один сеанс был бы кстати.
– А может, нам зарулить в другой кинотеатр?
– По-моему это будет перебором, – решила я. – Парочка, регулярно спящая в кинотеатрах, может вызвать нездоровый интерес у полиции.
– Да уж, от бандитов бегать было легче. – Дружно вздохнув, мы отправились скитаться дальше.
Когда мы поужинали, время уже приближалось к восьми. Решив не удаляться от площади, мы сидели на террасе ресторана, пили красное вино и дегустировали местные сорта сыра.
– Что будем делать, когда получим документы? – поинтересовалась я.
– Сразу на вокзал, и ходу.
– То есть как? Зачем? А спать? Я думала, мы в гостиницу отправимся.
– Юль, мы проторчали здесь почти сутки. Крайне опасно оставаться дальше. Не дергайся. Далеко не поедем. Часов за пять всю Швейцарию пересечь можно. А мы только город сменим, так что ночевать будешь в гостинице. Согласись, лучше еще два часа потерпеть, чем потом снова бегать, как зайцы, по всей Европе.
Я согласилась со справедливостью его замечаний и запаслась терпением еще часов на пять.
Наконец, ровно в восемь мы расплатились, встали и пошли к собору. Слева от входа нас уже ждал совершенно лысый человек в очках, белой куртке и белых джинсах. Сильно загорелое лицо его создавало ощущение негатива, когда смотришь на фотопленку и понимаешь, что после печати все будет наоборот.
Василий велел мне остановиться шагах в десяти от колоритной личности. Минут десять они шептались, потом, не торопясь, как старые приятели, двинулись в сторону ближайшего бара. Я стояла как дура и не знала, что делать. Никаких сигналов мне не подавали. Решив, что стоять посреди площади глупо, я подошла к столикам соседнего с баром кафе и села на улице, заказав кофе моментально появившейся официантке. Я сидела и размышляла о любви мужиков к важному надуванию щек и игре в шпионов. Вот зачем, спрашивается, он меня здесь бросил? Чтобы я не видела «связного», чушь, я его видела. Чтобы я не знала, что они делают или о чем говорят? Тоже чушь, я и так знаю. Может, не хочет при мне расплачиваться? Так это полный бред. Боялся меня скомпрометировать? Без комментариев. Так зачем же сие проявление таинственности? А для того, чтобы придать себе значимости, мол, сиди тихо, это мужские дела, тебе не понять.