– Да, милорд, – смиренно проговорил Джейкоб, глядя на свои большие, обутые в старые грубые башмаки ноги. – Не окажете ли вы мне честь присесть на минутку?
– Конечно, – с легкой озабоченностью проговорил маркиз, присаживаясь на нагретую солнцем скамью под окном.
Джейкоб неловко примостился рядом. Он ужасно смущался, то и дело протирая шею кепкой, рукой и сопя, словно малыш, которого попросили прочитать стихотворение перед незнакомыми гостями. В его большой, все еще мощной фигуре было что-то по-детски трогательное. Наконец Джейкоб прокашлялся и заговорил. Его голос звучал тихо и плавно, словно он рассуждал вслух, советуясь сам с собой.
– В тот день, когда погибла миледи, я был возле зала и ничего не видел. И потом только слышал разговоры. – Он говорил с частыми короткими паузами, словно спотыкаясь. – И я думал, что такое дело обязательно решится, и полиция обязательно найдет виновного, и его накажут. А как же иначе? Ведь такое злодейство нельзя простить. Его не могут простить ни люди, ни Господь. Это неправильно. – Джейкоб замолчал, качая головой, словно подтверждая для себя истинность сказанного. – И полиция нашла виноватого. Вашу невесту. И я успокоился, и сажал цветы, и стриг траву. Но потом приехала ее мать, и я пожалел ее, мы разговаривали, и я вдруг начал задумываться, что не могла эта девочка сделать такое. – Джейкоб покачал головой, все так же глядя себе на ноги. – Нет, не могла. А потом я думал все больше и больше. И я стал вспоминать и удивляться. Почему полиция этого не увидела и не проверила. Мне стало тревожно. А потом погибла мисс Ньюпорт, и я забеспокоился еще больше. Я стал бояться. Ведь человек, который убил два раза, и его не наказали, уже не захочет остановиться.
Я стал бояться за всех, и особенно за молодую Эмили Шорт. Эта глупышка всегда считала себя очень умной и всегда хотела много денег, и она считала себя хитрее мисс Ньюпорт, и я еле успел спасти ее.
– О чем ты говоришь, Джейкоб? При чем тут Эмили Шорт?
– Я спрятал ее. – Джейкоб впервые поднял глаза на своего гостя. – Да. Чтобы она не наделала глупостей и не умерла, как леди Эвелин.
– Так она у тебя? – в голосе лорда Хантли звучало неверие.
– Да.
– Что же ты молчал, ее ищут! Где она? – Джордж в волнении вскочил на ноги. – Она сейчас здесь? – И он указал на распахнутые окна.
– Нет. Сейчас ее здесь нет. Я не хотел, чтобы она опять подслушивала.
– Но ты знаешь, где она? – все так же взволнованно спросил маркиз.
– Да.
– Ты мне скажешь?
– Конечно, милорд, когда мы закончим разговор, я вам скажу.
– Тогда давай побыстрее, я хочу успеть до обеда. – И он снова уселся на скамейку, но уже напряженный и нетерпеливый.
– В день гибели маркизы я ходил в беседку у реки, просто прибраться. Леди Марджори много курит, я хотел подмести. И увидел странную вещь. – Джейкоб замолчал, словно сомневаясь в себе. – Утром был дождь, земля была влажной, и, пока я шел, мне попались несколько следов. Один возле садовой калитки. Там была небольшая лужа, и кто-то заступил на газон, пытаясь обойти ее, а затем возле беседки.
– И что же из этого? – нетерпеливо спросил маркиз.
– Это были ваши следы. Утром я видел ваши ботинки и не мог ошибиться.
– Ну и что с того?
– Ничего, милорд. Ничего. Но вы же говорили полиции, что не были в беседке в тот день. Вы сказали, что провели все утро в кабинете.
– Джейкоб, возможно, я заходил туда раньше, проводить Мардж. Или вообще накануне. – Джордж улыбнулся садовнику мягкой легкой улыбкой.
– Нет, милорд, этого не может быть. Один из следов накрывал собой след туфельки леди Марджори, к тому же накануне не было дождя.
– Ну, хорошо. При чем тут смерть матери? – В голосе лорда Хантли прозвучало едва уловимое раздражение.
– Не знаю, как вам сказать, милорд. Я старый человек, и прошлое помнится мне иногда лучше, чем то, что было вчера за обедом. Я часто вспоминаю вас и леди Марджори еще детьми. Какими резвыми и озорными вы были! А потом ее светлость из сорванца вдруг превратилась в прекрасную грациозную девушку. Вы были так в нее влюблены! – Джейкоб улыбнулся теплой, лучистой улыбкой. – Помню, как вы плакали тайком на старом дубе, что растет за конюшней. Я тогда разбивал новый цветник неподалеку и невольно наблюдал за вами. А когда вам исполнилось шестнадцать, леди Марджори ответила на ваши чувства. Хотя она всегда была ужасно своевольной и вы все равно частенько плакали из-за нее. Помните, как она кокетничала с юным лордом Бернерсом?
– Я и не предполагал, что ты так внимательно следишь за мной, – с нотой холодного раздражения проговорил лорд Хантли.
– О нет, милорд, ни в коем случае. Просто все привыкли ко мне и совершенно не обращают на меня никого внимания. Как часто вы секретничали с леди Марджори в нескольких шагах от меня, когда я стриг изгородь и ухаживал за розами в оранжерее. Даже пробираясь тайком в старый охотничий домик на краю парка, вы совершенно не брали меня в расчет.
– Ты знал о нас?
– Конечно.
– Но ты никогда не говорил.
– Конечно. Ведь это была ваша тайна.
Лорд Хантли смотрел на старого садовника с бесконечным удивлением, вытеснившим еще недавно владевшее им раздражение.
– Она всегда была вашей любовью. И хотя леди Хантли не одобряла ваш выбор, мне всегда казалось, что вы обязательно поженитесь рано или поздно. И вдруг вы привозите невесту. Юную, прекрасную, свежую, словно розовый бутон на рассвете. Но она иностранка, к тому же простого происхождения, и вы, конечно, знали, что леди Хантли не одобрит ваш брак. Я был бесконечно поражен. Я не мог поверить в случившееся. И леди Марджори была с вами. Это было удивительно. Но все это не имело ко мне отношения, и я стриг траву, ухаживал за цветами и иногда удивлялся. А потом я увидел вас с леди Марджори возле старого охотничьего домика. Вы целовались, смеялись и были прежними. Она все так же дразнила вас, и ваши глаза горели прежним восхищением и любовью. И я снова удивился. Вы не любили вашу невесту. Она не нравилась леди Хантли, зачем же она здесь? Потом свершилось убийство, ее арестовали. Но зачем ей было убивать миледи? Я не понимал. Я не понимал, почему вы скрыли ото всех, что были в беседке в то утро. И почему леди Марджори никого не видела в то утро в парке. Ведь убийца, скорее всего, должен был покинуть замок со стороны северной террасы и не мог не попасть в поле ее зрения. Она сказала, что сидела лицом к реке и не наблюдала за происходящим в парке. Но это невозможно. Жимолость в этом году так разрослась, что совсем закрыла вид на реку, самая красивая панорама из беседки открывается в сторону северной террасы. Я все время думал, и думал, и думал. Я простой человек, всю жизнь проводящий на природе, и мне иногда трудно понять людей, я много работаю руками и поэтому медленно думаю, но все же я начал догадываться о случившемся. Мне не хотелось в это верить, но ведь факты не обманешь. А потом погибла мисс Ньюпорт. И это тоже было очень необычно. Она всегда была пуглива, как маленький кролик. Что ей понадобилось на башне? Я не мог понять, как она отважилась подняться туда?