– Хочу минеральной воды! – тем же капризным тоном заявила Вика, и сразу несколько человек бросились вон из зала, спеша выполнить желание мэрши. Когда же вода была принесена на серебряном подносе, красотка скривила губки и выдала: – Я не пью с газом. Мне нужна вода исключительно без газа! И в бокале должна находиться серебряная ложечка. Она обеззараживает напиток!
Я громко хрюкнула, что привлекло внимание моей бывшей подруги. Вика удивленно взглянула на меня, но не признала своего злейшего врага в маскарадном костюме и заявила небрежно:
– У вас сегодня что, день открытых дверей? Или вы заделались бесплатной столовой для бомжей и нищих? Что за ужасная публика!
К нам подлетел метрдотель и зашептал:
– Дамы и господа, прошу вас покинуть наше заведение.
– Я не доела клубнику! – произнесла я довольно нахально. – И хочу еще одну порцию! Или у вас принято выпихивать на улицу посетителей, потому что этого хочет какая-то лощеная дура?
Последнюю фразу я намеренно выговорила очень четко и громко. Судя по тому, как выпучили глаза дамы из свиты Вики, они прекрасно слышали, как я обозвала достопочтенную Викторию Альфредовну. Слышала мои слова и Вика, потому что, поднявшись, она выплеснула воду на пол и заявила:
– Какой отвратительный вкус! Что вы мне подали, канализационные помои? И вообще, вашим заведением займется санэпидемстанция! И налоговая инспекция! И пожарная комиссия! Моей ноги больше не будет в этом притоне!
Метрдотель бросился к Вике и принялся приносить свои глубочайший извинения и заверения в том, что они немедленно исправят допущенные промахи, и так далее, и тому подобное...
Более всего мне в тот поразительный момент хотелось подняться из-за стола, подойти к Вике и объявить:
– Привет, дорогая! Как дела? Все в порядке?
Представляю, какое лицо было бы у моей бывшей подруги Вики! Той самой, которая без стеснения рассказывала желтой прессе обо мне и о том, какая я подлая, двуличная и гадкая. Но сделать это я, увы, не могла – мне требовалось соблюдать конспирацию.
Вика наконец соизволила успокоиться и приняла витиеватые извинения метрдотеля. Возникший около нас официант протянул счет и скороговоркой произнес:
– Ресторан закрывается, так что прошу покинуть зал!
Нам не оставалось ничего иного, как расплатиться и направиться к выходу. Вика как раз громко рассказывала о том, что была знакома с убийцей, то есть со мной:
– Я считала ее своей лучшей подругой! Она была мне как родная сестра! Но Арина оказалась предательницей и последней мразью! А теперь выясняется, что Винокурова к тому же и серийная убийца! Я всегда подозревала, что у нее с психикой не в порядке! Вот если бы она оказалась здесь, я бы ей устроила трепку…
Денис осторожно взял меня под левую руку, Таечка – под правую. Наверное, они боялись, как бы я не сорвалась и не кинулась на мэршу. Но я подумала, что смогу навестить супругу староникольского градоначальника и позже, когда все утрясется. И тогда ей придется ответить за все, что она только что сказала!
У нас была еще куча времени, и мы прогулялись по городскому парку, а затем вышли к удивительно красивому дворцу, шедевру зодчества восемнадцатого века, резиденции князей Святогорских. Нынешний глава рода, наследник огромного состояния, время от времени наезжал в провинциальный городок, где некогда жили его предки, а в данный момент он с супругой находился за границей.
Мне очень хотелось оказаться с Денисом наедине, но мешала вездесущая Таечка. Она задавала кучу вопросов, выдвигала теории и постоянно интересовалась тем, что мы намерены предпринять, дабы найти убийцу ее отца. Поразительная вещь – любовь детей к родителям!
Наконец начало темнеть, и мы вернулись в гостиницу. Писательница Ухтомская, как я узнала у администратора, съехала и направилась в Москву.
* * *
В краеведческий музей я направилась одна – большая делегация могла бы напугать и смутить Маргариту Вениаминовну, а взять одного Дениса не представлялось возможным – Таечка непременно увязалась бы за нами. Поэтому пришлось сказать, что на встречу с информатором мне придется идти в одиночку.
Ночной Староникольск распространял ауру страха, и мне некстати вспомнился «цветочный убийца», который укокошил около дюжины человек. А теперь, выходит, в городке, далеко не самом большом и густонаселенном, промышляет новый маньяк! Но, скорее всего, дело не в гиблом месте, не в геопатогенных зонах, а в человеческой природе, а она везде одинакова. Вернее, везде одинаково плоха... Там, где есть люди, непременно случаются преступления, в том числе и убийства!
Гордая подобной глубокомысленной сентенцией, пришедшей мне в голову, я ступила под рассеянный свет нескольких фонарей, располагавшихся около здания краеведческого музея. Центральный вход был закрыт, но я вспомнила, что сказала мне Маргарита Вениаминовна: надо обогнуть здание и найти черный ход. Так я и сделала – прошла через захламленный внутренний дворик и оказалась около обитой листовым железом двери с кнопкой звонка. Надавила на звонок, и по зданию разнеслась пронзительная трель. Затем наступила тишина.
Было чрезвычайно неприятно стоять около закрытой двери, в темноте, на задворках музея, и ждать. Тем более что никто пока не спешил впустить меня внутрь. Неужели Маргарита Вениаминовна забыла, что назначила мне встречу? Я нащупала в сумочке пачку денег и подумала, что о таких вещах уж точно не забывают, в особенности небогатые сотрудницы провинциальных очагов культуры. Поэтому надавила на звонок еще раз, и дверь внезапно распахнулась. На пороге стояла Маргарита Вениаминовна собственной персоной. Она радушно произнесла:
– Рада видеть вас! Извините, что не смогла сразу открыть, но пока дойдешь до двери черного хода из моего кабинетика... Кстати, деньги принесли?
Вопрос был резонный, и я вытащила из сумочки пачку денег, помахала ею перед лицом работницы краеведческого музея. Я заметила, как Маргарита Вениаминовна улыбнулась. Что ж, деньги развязывают язык много лучше водки!
– Следуйте за мной! – произнесла женщина, маня меня за собой рукой. – В музее идет капитальный ремонт… вернее, он продолжается уже двенадцатый год, но что поделать, финансирования ведь практически нет...
Мы двинулись по длинному обшарпанному коридору, уставленному непонятными экспонатами, прикрытыми клеенкой. Источников света в коридоре не было, только где-то вдали горела одинокая лампочка. Видимо, в музее экономили на электроэнергии.
– Наша бывшая директриса, Виктория Карловна Олянич, умела выбить деньги из власть имущих. Она даже в министерство культуры, в столицу, ездила, заявки на гранты подавала, собирала пожертвования. Но после того как...
Я задела обо что-то ногой и едва не рухнула на пол. Маргарита Вениаминовна подала мне руку и успокоила:
– Мы почти что пришли! Сейчас надо только спуститься по лестнице.
Лестница была каменная и вела куда-то в подвал. Ну надо же, кабинеты работников располагаются в казематах! Мы снова миновали коридор, который, к счастью, был хорошо освещен, и попали в уютно обставленное помещение, заваленное, впрочем, большим количеством бумаг, книг и экспонатов.