– Кто же он такой, наш убийца? – провозгласила я тоном профессора криминалистики. – Наверняка вовсе не случайный тип! И обязательно связан со Староникольском! Он затаил злобу на членов Староникольского союза, причем его чувства напрямую связаны с убийством коллекционера Пересветова и его дочки Калечки. Не исключаю, что под руководством Ларисы Ухтомской, которая являлась вдохновителем этой тайной организации, пятерка заговорщиков совершила и прочие гнусные преступления. Ведь ради денег, успеха и усиления собственного влияния они были готовы на все! Но мы должны искать в прошлом, их совместном прошлом! Причина того, что случилось тогда, в дождливую августовскую ночь, именно в провинциальном городке...
Мне нравилось слушать переливы собственного голоса – я казалась себе такой умной! Прямо-таки продюсер… Профессор Винокурова – разве плохо звучит? Конечно, не так уж трудно блистать умом, если у тебя на руках собранная людьми Владимира Ильича информация.
– У кого имеется зуб на Староникольский союз, кто желает их истребить одного за другим? – продолжила я в том же духе. – Тот, кто непосредственно связан с жертвами! Тот, кто так и не смог за целых тридцать лет смириться с потерей! Тот, кого гложет отчаяние и злоба!
Пташук, плюхнувшись на софу, протянул:
– Это все чересчур попахивает психоанализом... Мало ли найдется желающих истребить таких бессовестных типов! Вон, твой Владимир Ильич тоже охотился за Максютой, значит, могли охотиться и за другими!
– Могли, – согласилась я, осознавая свое превосходство. – Но не за всеми сразу, причем в один и тот же временной промежуток! Значит, убийства взаимосвязаны! Первая жертва, твой папа, Таечка, был... был, извини за откровенность, зарезан. Все остальные – застрелены. Убийца словно карает их за что-то! Ну и кто он?
– Например, родственник того несчастного, как его, Цыбулина, который был признан виновным в убийстве старика-коллекционера и его дочурки, – вставил Пташук.
Я потрясла бумагами, раздобытыми для меня тезкой вождя мировой революции, и сказала:
– Версия хорошая, но, увы, не выдерживает критики. У бедолаги имелись жена, два сына и дочка. Но! Жена умерла достаточной молодой от инфаркта, дочурка, налегая на выпивку, заработала цирроз и попала в психушку, один из сыновей повесился, а другой бросился под электричку. Больше родичей у Цыбулина не было. Кстати, в смерти этих несчастных, не считая самого невинно расстрелянного, тоже виноват Староникольский союз!
Таечка шмыгнула носом и поинтересовалась:
– Тогда какой-нибудь родственник Пересветова? Правда, коллекционер был нелюдимым человеком, вряд ли кто-то решил бы мстить за него, причем спустя столько лет…
– Да не было у него никаких родственников, я уже проверял! – отмахнулся Пташук. – Он ведь якобы являлся незаконнорожденным сыном князя, так что не могло у него быть ни единого родственника, близкого или дальнего.
– Кроме дочери, – заметила Таечка, а Пташук рассмеялся:
– Дочка ведь его тоже умерла в ту самую ночь. Якобы от несчастного случая, сломав при падении с лестницы шею, как уверяет Веревкина. Но, подозреваю, девчонку убили, потому что она была свидетельницей гибели отца... Просто отморозки решили не оставлять ее в живых!
– Да, дочка, – поддержала я Таечку, – это верный след. Так, в Староникольске до сих пор живет некий Валерий Осипович Мартынов, работающий до сих пор водопроводчиком в ЖЭУ. И у него больше тридцати лет назад, а именно в конце 1977-го или начале 1978 года, был роман с Калечкой Пересветовой. Вернее, тот тип соблазнил Калечку, которая была не от мира сего. А в результате на свет появился ребенок – сын Калечки и внук старого коллекционера.
Таечка ахнула и стала превозносить мой интеллект. Я едва заметно улыбнулась, с присущей всем знаменитостям королевской скромностью принимая ее похвалы. А затем продолжила:
– Старик считал внука пятном на своей биографии, поэтому не пожелал воспитывать его. Калечка написала отказную, и ребенка отдали в детский дом в Ярославле. Осталось только узнать, в какой именно, что является делом нескольких часов. Ребята Владимира Ильича уже занимаются этим. И они выяснят, как звали ребеночка, который сейчас должен быть взрослым мужиком. Не сомневаюсь, что именно он и убивает членов Староникольского союза. А теперь… знаете, я ужасно проголодалась! Меня от голода аж шатает!
Пташук, у которого зазвонил телефон, что-то пошептал в трубку в другой комнате, а потом заявил, что должен удалиться по срочным делам. Я его не удерживала.
После сытного обеда, приготовленного белорусской домохозяйкой госпожи Максюты, я улеглась спать – в последнее время меня так и тянуло вздремнуть, видимо, сказывалась нервотрепка. Разбудила меня Таечка. Трясущаяся. С бледным лицом она совала мне под нос какие-то бумаги.
– Пришло на мамин факс в кабинете... – заикаясь, едва не плача, сообщила она. – Ариночка, я не могу поверить!
Я, зевая и чувствуя изжогу – обед был чересчур жирным и калорийным, мне такое противопоказано! – бросила взгляд на факс, который пришел на мое имя от Владимира Ильича.
Его ребята оправдали себя и установили, в каком детском доме воспитывался внук Пересветова. А также, разумеется, его имя. Прилагалось и несколько фотографий – ребенка лет шести, затем подростка лет четырнадцати и угрюмого молодого человека лет семнадцати-восемнадцати.
Сходство было поразительным. Тот же взгляд из-под густых бровей и та же ранняя залысина. И даже отсутствие бороды не помешало мне узнать в этом типе... Сон как рукой сняло!
Фамилия у внука Аристарха Борисовича Пересветова была такая же, как и у деда с матерью. Но он мог наверняка сменить ее. А вот имя...
Внука звали Денисом. И с фотографии на меня смотрел юный Пташук. Не узнать его было невозможно!
* * *
Лариса Ухтомская осторожно отошла от окна и потушила лампу. Она была уверена, что всего пару секунд назад кто-то прошмыгнул мимо окна. Она выждала три или четыре минуты, которые показались ей вечностью, и снова зажгла свет. Ложная тревога!
Писательница опустилась в кресло и раскрыла папку. Итак, вот он, убийца четырех членов Староникольского союза, человек, который охотится и за ней. Денис Александрович Пташук, сынок Калечки и внук старого Пересветова. Лариса была горда собой – она сумела обнаружить убийцу!
Но что ей это давало? Ровным счетом ничего! Пташук работал в Москве частным детективом, однако застать его там никак не получалось – телефон не отвечал, а бюро было вечно закрыто.
Ухтомская не собиралась обращаться в милицию. Ведь тогда ей пришлось бы поведать, отчего господин Пташук убил четырех человек и желает отправить на тот свет и ее саму. Придется покаяться в старых грехах...
Лариса находилась под Петербургом, в небольшом домике на берегу Финского залива, где она любила заканчивать свои романы. Никто ей не мешал, никто ее не тревожил, она могла побыть наедине со своими мыслями и с героями романа. Сейчас ей одиночество требовалось, чтобы выжить.