Здесь она никому не нужна. Но значит ли это, что она имеет право сдаваться?
* * *
Настя вытащила из конверта деньги и пересчитала. Негусто... Тетя Оля всегда была, мягко говоря, скуповата. Девушка поехала к Московскому вокзалу, где быстро договорилась с пожилой женщиной, сдававшей квартиру, о том, что снимет жилплощадь на ближайшую неделю. А потом, когда деньги закончатся, придется что-то предпринять.
На следующий день Настя отправилась в университет. Она приняла решение закончить учебу и получить диплом.
В деканате по причине летних каникул была только секретарша – самого декана на месте не было. Встретила она посетительницу не самым любезным образом, отфутболив в учебный отдел. А там, когда узнали, что Настя провела последние два с половиной года в тюрьме, началось... Полная дама с рыжими волосами, увешанная золотыми украшениями, как изваяние языческого божка, откровенно заявила:
– Вы что, рассчитываете, что вас просто так восстановят? Вы же сидели! Да и все сроки давно прошли. Вы были отчислены, не забывайте! Так что ничего поделать нельзя...
Затем, всласть помучив расстроенную Настю, дала вдруг добавила:
– Ну вообще-то, если постараться, можно что-то сделать.
– Я буду очень вам признательна! – воскликнула Настя радостно.
Рыжеволосая «богиня» присовокупила:
– А вот признательность ваша, милочка, обойдется вам в семьсот... ммм... в семьсот пятьдесят баксов. Наличными. Ну, вы понимаете... Иначе ничего поделать нельзя!
– Понимаю, – ответила Настя и, не прощаясь, вышла из кабинета начальницы.
То ли она слишком много времени провела в колонии, то ли все так стремительно изменилось. Но почему все и везде хотят получить деньги, причем за то, что должны делать бесплатно? Или в том-то заключается так называемая рыночная экономика?
С мечтой о восстановлении в университете и дипломе философского факультета Насте пришлось распрощаться. Деньги заканчивались, и ей предстояло съехать со съемной квартиры. Настя, набравшись мужества, спросила у хозяйки, не могла бы та помочь ей советом.
Женщина, узнав, что Настя вернулась из колонии, сказала:
– Мой муж при Сталине сидел, а зять при Брежневе. Причем и тот и другой ни за что. Одним словом, я знаю, как легко попасть в этот порочный круг и как тяжело из него вырваться. Вы, Анастасия, произвели на меня хорошее впечатление, и я вижу, что вам нужна помощь. Дочь моих хороших знакомых занимается «челночеством», и ей требуются работники. Вас устроит?
– Конечно! – не задумываясь, ответила Настя. – Только что такое – «челночество»?
Что оно такое, Настя узнала от Лизы – здоровенной тетки с черными, как смоль, волосами, килограммом косметики на лице и прокуренным, как у старого боцмана, голосом. Тетка была хозяйкой небольшого мехового салона и обладательницей автомобиля марки «Опель Корса». Лиза Насте не очень понравилась – шумливая, вульгарная, через каждое второе слово вставляющая матерные выражения, не выпускающая из пальцев сигареты. В общем – современная бизнесвумен, живущая на доходы от перепродажи купленных за границей (в первую очередь в Финляндии, но также в Турции и Китае) вещей.
Лиза с Настей долго не церемонилась.
– Сидела? За что? Вышла по амнистии? Родственники теперь морду воротят? Значит, так, Анастасия, фирма у меня серьезная и прибыльная. Я сама сидела, но недолго и по глупости. Ладно, не начинай мне лапшу на ушу вешать, мне подробности твоей жизни на фиг не нужны. На людей у меня нюх. Ты вроде баба нормальная. Но учти, Анастасия, если на воровстве попадешься – во-первых, жопу оторву, во-вторых, руки вырву, в-третьих, башку откручу, в-четвертых, уволю к едрене фене, в-пятых, сдам знакомым ментам. Понятно? Только хилая ты больно, а мне работники нужны – во! Чтобы три тюка на горбу таскали! Ну ладно, давай покажу тебе мою империю...
Своим меховым салоном Лиза явно гордилась. Да и бизнес у нее, как отметила Настя, шел неплохо. То и дело заходили покупатели – как обыкновенные горожане, так и те, что относились к разряду «новых русских». Впрочем, последние не заходили, а приезжали – на иномарках с тонированными стеклами и в сопровождении бодигардов. В основном это были женщины – супруги, любовницы и дочери нуворишей и криминальных авторитетов. Таких покупателей, которые могли запросто отвалить и пять, и десять, и тридцать тысяч долларов за понравившуюся шубку из соболя, шиншиллы или чернобурки, Лиза обслуживала сама. Для других же, стандартных, покупателей имелись стандартные же продавщицы.
– Ну что, почувствовала запах капитализма? – спросила Лиза Настю после того, как очередная пассия очередного бандита покинула салон, приобретя шубку, манто, накидку и пончо.
Настя, в носу у которой свербело от едкого запаха французского парфюма, только кивнула. А Лиза продолжила:
– Ну, тебе повезло, Анастасия. За кордон, чтобы шмотки покупать и на себе переть, не поедешь. Заграничного паспорта у тебя нету, а пока сделаешь... Люська Петрищева, сволочь такая, меня бросила – подцепила богатого хахаля и мне ручкой сделала. Будешь работать в салоне. Сначала «подай-принеси», потому что тебя, неотесанную, к покупательницам выпускать пока нельзя. Но если сдюжишь, то потом и сама станешь дамочек обслуживать.
Работа в меховом салоне была вовсе не такой легкой, как представляла себе Настя, – она выполняла функции уборщицы, горничной, служанки и официантки одновременно. Когда салон закрывался, девушка принималась за мытье полов. Однако Настя не жаловалась, даже, можно сказать, радовалась – деньги Лиза платила хоть и небольшие, зато зарплата никогда не задерживалась, да в голове у Насти прочно засели слова о повышении. Вот если она станет продавщицей...
* * *
Потребовался год, чтобы Настя из разряда девушки на побегушках перешла в разряд продавщиц. Сначала она обслуживала так называемых «обыкновенных клиенток», и только еще через несколько месяцев Лиза доверила ей ответственный пост по обслуживанию богатых дам. Да и то задачей Насти было приносить шубы и подавать напитки для гостей салона или сопровождающих их лиц.
Девушка сняла крошечную комнатку в квартирке глухой бабули в Колпине и каждый день моталась в центр и обратно. В общем и целом Настя была довольна своей жизнью и мечтала о том, что, возможно, через пару лет сделает карьеру в салоне и станет полноправной продавщицей, а то и правой рукой Лизы.
Как-то в салон заявилась очередная богатая покупательница. Однако, судя по всему, она все же отличалась от прочих состоятельных дам. Настя увидела кавалькаду из пяти огромных черных джипов, остановившихся около салона. Сначала из них высыпали молодые мужчины в черном, затем наконец появилась прелестная дама в соболином палантине и величественно прошествовала в салон. Едва она оказалась внутри, как из подсобки выплыла Лиза – с заискивающей улыбкой и блестящими от радости глазами.
– Элеонора Николаевна, для нас такая честь видеть вас здесь! – проворковала она, едва ли не кланяясь.