Женщина плакала, затем на время успокаивалась, но потом рыдания снова начинали душить ее. Настя много раз пыталась дозвониться до кого-нибудь, но никто не брал трубку – она была отрезана от мира. А вскоре телефонный аппарат вообще вырубился, а мобильный, как вспомнила Настя, остался в кабинете.
* * *
Информационные агентства устроили подлинную вакханалию – по всем каналам сообщали об одном и том же – об убийстве Игоря Басалыго. В том, что мафиозо умер, не было никаких сомнений. По одному из каналов даже показали кадры: накрытое с головой простыней тело на носилках тащат к «Скорой». На простыне проступили кровавые разводы. И вдруг из-под простыни свесилась рука – Настя узнала татуировку в виде расправившего крылья орла. Именно такая, воспоминание о второй отсидке, была на левой руке Игоря. Значит, это и была рука Игоря. И обездвиженное тело под окровавленной простыней – это и был Игорь.
Настя потеряла сознание, а в себя пришла оттого, что кто-то положил ей на голову ледяной компресс. Верная Ринара суетилась рядом. Заметив, что хозяйка пришла в себя, она сказала:
– Анастасия Всеволодовна, вам надо что-то скушать...
– Я не хочу есть! – дернулась Настя. – Где Машенька? Она все еще не приехала? И я хочу видеть Игоря! В какой он больнице?
Ринара Хасановна, наклонившись к Насте, прошептала ей на ухо:
– В особняке что-то происходит. Что-то странное! Всем распоряжается Василий Дмитриевич, и охранники его слушаются. А тех, что отказались, куда-то отвели. На территорию поместья вместо них прибыли другие, которых я совершенно не знаю. Обслуживающему персоналу запрещено выходить из дома и покидать поместье. Господи, похоже, что мы все находимся под домашним арестом!
Последующая ночь была самой страшной в жизни Насти – во всяком случае, так она считала. Сомкнуть глаз она не смогла, от снотворного отказалась, а все смотрела на мельтешащие кадры на экране телевизора. Одно и то же: смерть «крестного отца» петербургской мафии... Но для нее Игорь не был бандитом, он не был мафиозо или бизнесменом. Он был ее любимым! А теперь она не может даже навестить его в морге, прижаться к его холодной щеке, поцеловать в каменные губы...
Настя забылась тревожным сном уже утром, но сквозь дрему услышала, как поворачивается ключ в замке, и распахнула глаза, вскочила с кровати, уверенная, что сейчас увидит Машеньку, – но увидела облаченного в темный костюм с кроваво-красным галстуком дородного господина. На его лице застыло неприятное выражение, а за стеклами очков в золоченой оправе скрывались бездушные глаза.
– Прошу прощения, что разбудил вас, Анастасия Всеволодовна, – сказал мужчина хорошо поставленным голосом и пропустил служанку, внесшую поднос с завтраком.
Когда служанка ушла, толстяк, усевшись в кресло, вновь заговорил:
– Разрешите представиться, меня зовут Антон Львович. Фамилия моя вам ничего не скажет, так что ее называть не буду. Я всего лишь исполнитель чужой воли и гонец, принесший дурную весть. Но сначала вам надо подкрепиться. Я узнал, что вы ничего не ели уже около суток. Прошу!
Он указал на поднос, а Настя возмутилась:
– Антон Львович, я сама в состоянии определять, когда и что я хочу есть. Кто вы такой и что делаете в моем доме?
– Сразу видна школа Басалыго! – усмехнулся гость. – Ну что же, если не хотите кушать, не буду настаивать. В конце концов, здоровье-то ваше... А нахожусь я в особняке, который, собственно, не является вашим, для того, чтобы сделать вам чрезвычайно заманчивое предложение, от которого вы не сможете отказаться.
– Это вы! – воскликнула Анастасия. – Это вы стоите за смертью Игоря!
Она ринулась к Антону Львовичу, но еще до того, как женщина оказалась у кресла, в комнату влетели двое типов, один из которых ударил ее в грудь. Настя упала на пол, чувствуя, что не может вздохнуть.
– Идиот! – взвился Антон Львович. – Что ты наделал? Учти, если она сейчас окочурится, Глеб Романович с тебя три шкуры спустит!
Настя наконец вздохнула и, сидя на полу, прошептала:
– Глеб Романович... Как же я сама не додумалась... Эта крыса Остоженский... Ну конечно, смерть Игоря на его совести!
Антон Львович подал Насте пухлую руку, но женщина сделала вид, что не заметила его жеста.
– Ладно, если вам удобнее сидеть на ковре, оставайтесь на полу! – злобно бросил гость. – Итак, перейдем к сути...
– Я буду говорить с вашим шефом! – произнесла Настя, с трудом вставая. – Только с ним – и ни с кем другим. Вам что-то нужно от меня, так пусть свой план изложит тот, кто его и разработал, – Глеб Романович!
Антон Львович несколько секунд пялился на Настю, затем вынул из кармана костюма мобильный и набрал номер.
– Шеф, это Демидов. Да, конечно, на объекте. Но баба хочет говорить только с вами. Со мной отказывается. Что мне делать? Да, понимаю. Конечно, шеф! Я все сделаю, как вы прикажете!
Завершив разговор, Антон Львович процедил:
– Вы добились своего, Анастасия Всеволодовна, шеф приедет сюда. Только он сейчас в Москве, так что придется набраться терпения.
– Я подожду! – заявила с вызовом Настя. Взяла с подноса бокал с грейпфрутовым соком и плеснула его в лицо Антона Львовича. Тот взвизгнул, запыхтел, замахнулся, а Настя сказала: – Сообщу Остоженскому, что вы меня истязали. И пытались изнасиловать. Что, интересно, он с вами тогда сделает? Как там принято поступать в вашей среде?
Антон Львович снял очки, вытер стекла белоснежным платком и прошипел:
– Ну ты, курва, поплатишься... Не завидую я тебе, ой как не завидую! Учти, с шефом такие штучки не пройдут!
Затем он вышел из спальни, и снова лязгнул замок. Настя забралась с ногами на кровать и принялась думать. Игорь мертв... Это ужасно, непостижимо, страшно – но это факт. Что с Машенькой, она не знает. Хорошо, если девочка находится в руках верных телохранителей. Но, судя по тому, что Игоря застрелили на борту личного самолета, причем в присутствии большого количества охранников, среди бодигардов имеются предатели. И первый из ренегатов – Василий Дмитриевич...
Что дает Остоженскому смерть Игоря? Да проще простого – он убирает со сцены своего самого опасного конкурента. Игорь препятствовал распространению влияния Остоженского на Питер, а теперь, получается, генерал-лейтенант может подмять под себя и Северную столицу. Но для чего ему Машенька? Остоженский не садист и не стал бы просто так похищать девочку, если она не интегральная часть его коварного плана. Какого именно, Настя не знала.
Она все же перекусила и выпила остатки сока. Телевизор Настя выключила – сил не было смотреть одно и то же. А затем отправилась в ванную, где очень долго стояла под горячим душем. Было так хорошо и покойно – вода хлещет по телу, и можно ни о чем не думать, и весь беспросветный ужас остался далеко-далеко...
Завернувшись в шелковый халат, Анастасия вышла из ванной и увидела в спальне Глеба Романовича Остоженского, сидевшего в кресле и читавшего книгу. Генерал-лейтенант, заслышав шаги, поднял голову, взглянул на Настю и сказал: