Не успел он выйти, как в библиотеку ворвалась Настя Куликова. Она едва сдерживала слезы. Лидия Ивановна, мгновенно забыв о страшной находке, бросилась к девушке.

– Что такое, Настенька? – спросила она. Девушка зарыдала, уткнувшись ей в грудь. – Ну, не плачь, моя хорошая. Расскажи, что произошло.

– Я знала, что Денис не святой, но чтобы так цинично… – глотая слезы, обрывающимся голосом шептала Настя. – Лидия Ивановна, я не хочу в это верить!

Мамыкина сразу поняла, что дело в супруге Насти. Молодой Куликов произвел на нее впечатление ветреного и непостоянного красавчика, который женился на Насте, явно не блиставшей красотой, ради денег. Что же, такое было всегда. У Мамыкиной имелось несколько подруг, которые вполне счастливо жили под одной крышей с нелюбимыми, но обеспеченными и высокопоставленными мужьями.

– Я пошла в нашу спальню, чтобы взять фотографии и показать их вам. А он там… с Лизой… Они, они…

Настя разрыдалась. Лидия Ивановна погладила ее по голове:

– Деточка, ты уверена, что верно истолковала увиденное?

Настя зарыдала еще громче.

– Ну успокойся, милая моя. Твой муж не ангел, ты сама говорила. И слезами горю не поможешь. Ты должна быть сильной, запомни это.

– Спасибо, – подняв на Лидию Ивановну заплаканное лицо, проговорила Настя. – Но почему он так поступает со мной!

В библиотеку заглянул Денис. Смущенный вид и виноватая улыбка красноречивее любых слов свидетельствовали о том, что он пришел просить прощения.

– Уходи! – прокричала Настя. – Я видеть тебя не хочу!

– Настюша, пожалуйста, позволь мне все объяснить. – Он нежно обнял девушку. – То, что ты видела, ничего не значит.

– Но ты лез под юбку Лизавете, а она блаженно стонала! – крикнула Настя. – Денис, ты клялся до свадьбы, что любишь только меня!

– Я вас оставлю, – сказала Мамыкина. – А вы, молодой человек, должны быть благодарны судьбе за то, что у вас такая великолепная жена. Ваше дело молодое, но смотрите, в какой-то момент вы поймете, что упущенное не воротишь.

Денис отмахнулся от Мамыкиной и поцеловал Настю. Лидия Ивановна вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

– Денис там? – спросила Лиза Татаренко. Девушка выглядела безмятежной, ни тени раскаяния или волнения. Лидия Ивановна подумала, что появление юной медички в кемпинге вовсе не случайно.

– Он с женой, – сказала Мамыкина, – тебе лучше их не беспокоить.

– Ну, все понятно, – протянула Лиза. – Она ворвалась в комнату, устроила форменную истерику. Мы с Дениской мирно беседовали…

– Мирно беседовали… – повторила Лидия Ивановна.

Не смущаясь, Лиза продолжала:

– Да, только беседовали. А ей взбрело в голову, что мы там занимаемся черт знает чем.

– А вы беседовали о философии Гегеля. – Мамыкина, если хотела, могла быть саркастичной.

– Денис мне нравится, и что с того? – с вызовом произнесла Лиза. – Я думаю, Анастасия ему не пара. Денису нужна такая женщина, как я.

– Это какая же? – заинтересовалась Лидия Ивановна. Молодость, как убеждалась Мамыкина, слишком категорична и безапелляционна.

– Настя – типичная плакальщица, деньги ей достались от родителей, сама бы она ни за что в жизни их не заработала. Влачила бы судьбину библиотекарши или экскурсовода и была бы безмерно счастлива. В ней нет энергии, нет жизни и страсти.

– Не стоит судить о человеке по первым впечатлениям, – заметила Лидия Ивановна.

Лиза хмыкнула:

– Она – бабочка-капустница. А Денису требуется волевая женщина. Вы же видите, он колеблется, постоянно увязает в сомнительных историях, его тянет к роскоши за чужой счет. Инфантильный мужчина. Я смогу дать ему опору, направлю его энергию в нужное русло.

Лидия Ивановна про себя отметила: Лиза, которая прежде казалась ей пай-девочкой, проявляется совсем с другой стороны. Итак, в ней пробудился инстинкт хищницы. А что, собственно, известно про Лизу Татаренко? Ничего. Как, впрочем, и про любого из присутствующих. Все только с их собственных слов. Каждый надел маску, каждый скрывает правду.

– Да, милый, я поняла, – Денис и Настя вышли из библиотеки. Судя по всему, Денису удалось убедить жену. Она больше не плакала. Заметив Лизу, Настя намеренно громко сказала: – Денис, тебе ведь, кроме меня, никто не нужен?

– Только ты, Настюша, – сказал тот и поцеловал ее.

Лиза загадочно улыбнулась.

– Я благодарна судьбе, и знаете за что? – произнесла она, когда молодожены удалились. – Я встретила человека, о котором мечтала всю жизнь. И без него этот кемпинг не покину.

В ее словах было столько огня, уверенности и жестокости, что Лидия Ивановна поверила Лизе.

– Никогда не следует торопиться с выводами, милая моя, – сказала она. – Уж я это точно знаю.

– А вы правда убили человека? – неожиданно спросила Лиза.

– Да, – просто ответила Лидия Ивановна.

– Из-за чего?

Мамыкина посмотрела вдаль и произнесла:

– Из-за любви, я думаю. Из-за разрушенной любви и счастья.

– Как я вас понимаю, – прошептала Лиза Татаренко. – Если я и пошла бы на такое, то только из-за любви.

– Надеюсь, этого не произойдет, – сказала Мамыкина.

Лиза ничего не ответила.

31 декабря

Ночь на тридцать первое декабря прошла спокойно. Практически никто из обитателей кемпинга так и не сомкнул глаз. Каждому мерещилось, что вот-вот произойдет очередное убийство. Когда наконец наступило утро последнего дня года, все с удивлением и облегчением обнаружили друг друга в добром здравии.

– Это лишний раз подтверждает, что убийца – или Гончаров, или Костандилли, – громогласно объявил Николай Кириллович. – Обычно наш преступник не дремал, наносил очередной удар как по расписанию. И на тебе, стоило двум голубкам оказаться в заточении, как убийства прекратились.

– Это вовсе ничего не доказывает, – горячилась Ольга Евгеньевна.

– Не доказывает, – соглашался полковник. – Но пусть ваш супруг и наша миллионерша посидят в комнатах еще немного. Их кормят, поят, почему бы им не расслабиться?

Енусидзе так и не удалось выяснить, кому принадлежит пистолет, обнаруженный Лидией Ивановной. Марина заверила, что в кемпинге такого оружия не было. Никто из гостей не признался в том, что привез его с собой.

– Значит, так и есть, – констатировал Николай Кириллович. – Следующую жертву планировалось застрелить. Но следующей жертвы не будет. Я вам это обещаю!

Атмосфера всеобщей подозрительности как по мановению волшебной палочки вдруг рассеялась. Обитатели «Серебряной поляны» со стыдом вспоминали, как подозревали друг друга. Эйфория, которая последовала за напряжением и нервозностью, с молниеносной скоростью охватила всех.