— Ну что, придурок, хочешь прокатиться на «Пауэр-Тауэр»? Или боишься, что тебя вывернет? И прямо Бригитте на башку?
— Жако, — сказала Бригитта скорее по инерции. Она уже давно привыкла к выходкам сыночка. — Прошу, следи за своей речью!
Клумпсы удалились. Катя отхлебнула большой глоток глинтвейна. Ну надо же, где еще она могла встретить это милое семейство! Конечно, только здесь. И у них вроде бы все в полном порядке. Точнее, Жако, как бомба с часовым механизмом, все еще ждет своего часа. И через несколько лет преподнесет маме и папе сюрприз. Совершит что-нибудь такое, что нельзя будет свалить на опэр, и тогда мальчику придется платить за собственные ошибки. Как и за ошибки родителей…
Да, родители…. Катя вдруг во что бы то ни стало захотела увидеть отца. Но ведь она собиралась поехать в Россию только летом. А почему, собственно, только летом? Ведь можно и сейчас! У школьников и студентов начинаются рождественские каникулы, экзамены будут в феврале.
Поэтому следующим же днем Катя посетила несколько фирм, торговавших авиабилетами, и нашла достаточно дешевый рейс из Гамбурга до Москвы, а оттуда до Волгограда. Лететь надо было через день. Катя, не сомневаясь, купила билет. Теперь она имеет право выезжать из Германии и въезжать обратно сколь угодно часто, у нее есть новая студенческая виза сроком на два года. Затем нужно будет продлять ее.
Вадима в Гамбурге не было, он уехал к родителям в Берлин. Она позвонила ему и сказала, что летит к отцу на Новый год. Вадим одобрил ее решение. С небольшой сумкой, где в основном были подарки для родственников, Катя отправилась в путешествие.
В Волгоград она прибыла в тот же день, только почти в полночь. Ее встречали папа, мамина сестра и ее муж на «Жигулях». Все были страшно рады видеть Катерину. И она их тоже.
— Папа! — Она прижалась к отцу, которого не видела больше года. Он постарел, хотя и выглядел хорошо.
Дома практически ничего не изменилось, однако Катя заметила присутствие женской руки. Вообще-то отец ей ничего не сообщал! Александр Александрович сам завел этот разговор.
— Катюша, не думай, что я изменяю памяти мамы, я по-прежнему люблю ее… Ты же в курсе, что ее убийцу так и не нашли. Ходят, правда, слухи, что ее сбил кто-то из «новых русских», поэтому дело и замяли. И мне в милиции, куда я упорно наведывался, сказали, что не моего ума это дело и вообще я не должен им надоедать. А то может произойти еще один несчастный случай — на этот раз со мной.
Они сидели на кухне и разговаривали. В Волгограде, в отличие от Гамбурга, где была плюсовая температура, стояли двадцатиградусные морозы и лежали сугробы.
— Я познакомился с Мариной, — смущаясь, говорил Ипатоз. — Она хорошая женщина, у нее два года назад муж скончался от инсульта. И живет она недалеко. Она часто ко мне захаживает, помогает вести хозяйство. Марина мне нравится…
— Папа, — сказала Катя, чувствуя, как к глазам подкатывают слезы. — Я думаю, что мама поняла бы тебя. Ты вполне заслуживаешь счастья. Познакомишь меня с ней?
Марина оказалась милой женщиной, чуть полноватой брюнеткой-хохотушкой, которая работала провизором в аптеке. У нее имелись дети: сын-студент и дочь-школьница. Катя была рада за отца — он не останется один, не погрузится в свое бездонное отчаяние и полуночные воспоминания. Получив полное одобрение от дочери, Александр Александрович даже расхрабрился и в новогодний вечер сделал Марине предложение. Ну что ж, Катя одобряла выбор отца.
Дни дома пролетели незаметно. И вот снова аэропорт, затем перелет с остановкой в Москве, и она оказалась в Гамбурге. Катя теперь смотрела на открытие, которое сделала несколько недель назад, новыми глазами. Отец так счастлив, он собирается начать новую жизнь. И если она сообщит ему всю правду, то все испортит. Она будет молчать.
Жизнь потекла своим чередом. Прошли экзамены, затем каникулы. А, кроме того, у нее была работа. И, конечно, Вадим. Подумав, Катя и ему ничего не сказала. Он бы мог помочь с поисками Ютты и Евы, но она сама их найдет. Хотя Катя и не была уверена, стоит ли. Зачем они нужны ей? У них своя жизнь, у нее — своя.
Будучи в Волгограде, она заводила с отцом осторожные беседы о жизни в Шверине. В том числе невзначай спросила и о Ютте. Тот рассказал о ней.
— Да, точно, была такая. Блондинка, симпатичная, даже чем-то на тебя похожая, Катюша. Ее звали «шверинской Нана», в общем, она была известной в определенных кругах личностью. И ребенок у нее имелся, ты права, то ли дочь, то ли сын, я толком и не знал, никогда его не видел. Да, бежала Ютта вместе с моим экс-товарищем Егором. Что с ней потом произошло? Не знаю, над Селуяновым был процесс — в его отсутствие, разумеется. Заочно Егора приговорили к двадцати пяти годам тюрьмы. Вроде бы за предательство и разглашение военных секретов. У Лобойки была волосатая рука где-то наверху… Хотя что Егор мог рассказать — число солдатов на Западе и так все хорошо знали… Думаю, у них все там было в порядке. Ютте, как немке, сразу выдали западный паспорт, и Селуянову, вполне возможно, тоже.
Дальше расспрашивать не было смысла — отец все равно ничего не знал, да и мог заподозрить что-то: к чему Катерине старые, поросшие травой забвения истории?
Она предпринимала кое-какие действия, даже съездила в Шверин, пыталась найти тех, кто знал Ютту. Но это оказалось сложно. С момента побега прошло двадцать лет, она даже не знала фамилии Ютты. А те, кто, возможно, знал, предпочитали молчать.
Наступила весна, затем и лето. У Кати появились новые заботы. От нелегальной работы в булочной пришлось отказаться, так как неожиданная проверка едва не накрыла ее на рабочем месте, это обошлось бы для хозяина большим штрафом, а ей сулило неприятности с немецкими чиновниками.
Зато с учебой в университете все вошло в норму. Катерина наконец-то разобралась с высшей математикой и прочими казавшимися ей страшными предметами. Да и с Вадимом все было великолепно. Отец прислал ей письмо, в котором находились и свадебные фотографии — бракосочетание с Мариной состоялось в июне. Катя была за них очень рада.
Ну что ж, если она никогда ничего не узнает о своих немецких родственниках, то ничего ужасного не произойдет, внушала Катя самой себе. Ни они ей особо не нужны, ни она им. Поэтому Катя забросила поиски Ютты и Евы. Ока не знает ни фамилии, ни каких-то иных данных. А женщин с именем Ютта в Германии ой как много!
В середине июля, в разгар самого жаркого за последние сто лет в Германии лета, когда солнце палило почти так же нещадно, как и в стенном Волгограде, Катя прогуливалась по центру Гамбурга. Прохожих было мало, магазины пустовали. Большая часть горожан разъехались в отпуска. А у Кати скоро очередные экзамены! Ну что поделаешь!
Она медленно шла по одной из улиц в центре, вокруг нее располагались шикарные бутики, бюро элитарных адвокатов, рестораны и клубы. Катя замерла около витрины одного из магазинов. Вспомнились давние мечты — ей когда-то хотелось иметь много-много денег, чтобы королевой входить в подобный салон и покупать себе все, что душе угодно. Какой же она была тогда наивной! Хотя Светка до сих пор уверена, что в этом-то и заключается простое человеческое счастье. Храповалова где-то подрабатывала, на учебу почти не ходила и говорила, что не собирается тратить время на проканифоливание мозгов. С нее хватило Волгоградского университета, и начинать все по-новому она не намерена. А пребывание в Германии, как всегда, использовала для поиска богатого жениха. Но те почему-то всеми способами старались избежать ловушек Светы. Олеся, которая выбрала в качестве основных предметов философию и теологию, разумеется, ни о чем подобном и не помышляла. Она по-прежнему работала в семье, постигая наряду с этим азы логической теории Аристотеля, идеализм Гегеля и мизантропическое бунтарство Ницше. С подружками Катя изредка виделась — те приезжали к ней в Гамбург, да и перезванивались они раз в несколько недель.