Катя замерла. Значит, мама что-то придумала. Но что именно? Может быть, она обратилась к известному врачу или стала принимать новейшее лекарство? Да нет, глупости, ни один Нобелевский лауреат, ни одна чудодейственная пилюля не помогут женщине, которая перенесла такую операцию, забеременеть.
«18 февраля 1979 года. На прошлой неделе на приеме была Ютта. Она — личность известная. Все считают ее падшей женщиной и шверинской шлюхой. Отчасти они правы. Но мне кажется, это личное дело Ютты. Она спит с тем, с кем хочет. По сути своей, она бедная безвольная женщина. Вообще-то я не должна принимать ее, круг моих пациентов замыкается на супругах военных, но Ютта упросила меня. Боится, что немецкий врач расскажет обо всем, пойдут слухи… Она беременна. А ее нынешний любовник, приснопамятный майор Лобойко, и слышать не желает о потомстве. Впрочем, она не уверена, что это его ребенок. Просила мне помочь ей с абортом. Я отказала. Хотя сроки у нее позволяют. И внезапно предложила ей план. Если она не хочет ребенка, то пусть отдаст его мне. Или продаст. Я воспитаю его. И, что самое важное, выдам за своего. Ютта, не долго думая, согласилась. Я же сегодня всю ночь прорыдала в подушку тихонько. Сашка спал, как убитый. Ютте дети наверняка не нужны, а меня господь наказал бесплодием. Так почему мне нельзя взять ее ребенка? Это будет справедливо. Ютта даже план продумала. Все равно с Лобойко у нее полный крах, и даже вовсе не из-за беременности. Она едет в соседнюю деревеньку, там у нее хорошие и надежные друзья, которые не будут задавать ненужных вопросов. Я же сообщу Саше, что беременна. Ютта отдаст мне своего малыша. С моими медицинскими знаниями имитировать беременность будет проще простого, тем более Ипатов все равно в этом не разбирается. И еще один весьма важный плюс — всех беременных наблюдаю я сама, так что, „забеременев“, я стану своим собственным пациентом. И никто не сможет меня разоблачить. Но страшно, очень страшно… Зато я уже полюбила ребенка Ютты, как своего. Главное, чтобы она не передумала в последний момент».
Катя не верила своим глазам. Что это значит? Нет, пока что это ничего не значит. Скорее прочесть другие письма. Как можно скорее!
«27 февраля 1979 года. Сегодня сказала Сашке, что беременна. Он чуть ли не до потолка подпрыгнул, рад ужасно. Гладит меня по пустому животу, лепечет. Ему ужасно хочется девочку. Даже имя ей придумал — Катерина. Так зовут его маму. Ну что ж, я не против. Я же хочу мальчика, тогда назову его в честь моего отца Гавриилом. Жаль, что у нас в больнице нет аппарата УЗИ. Это — новое слово техники, сейчас уже появляется на Западе. Но до нас пока дойдет… С его помощью можно было бы узнать, кто именно — мальчик или девочка — родится у Ютты. Та, как и обещала, уехала в деревню. У нее начинает расти живот. Пора и мне приняться за имитацию беременности. Помню, как ухахатывалась над каким-то дурацким переводным детективом, где героиня, как и я, дурила родственников, изображая беременность. Но там на кону были миллионы и сталелитейный концерн, и клану банкиров требовался наследник, вот женщина и пошла на обман. Не могла же я тогда подумать, что подобное будет и со мной. Но ничего, начнем с подушки. Правда, Сашка может заметить, поэтому я настояла на том, чтобы мы спали в разных комнатах. Мотивировала это тем, что так нужно по правилам. По каким правилам — ему все равно, он мне безоговорочно верит. А я, дрянь, его обманываю. Но говорю себе что это ради него. И ради нас. Кстати, узнала, кто, кажется, является отцом ребенка Ютты. Это — Егор Селуянов. Ну и новость! Из-за этого Лобойко и окрысился на Ютту, он подозревал, что она изменяет ему с молодым и симпатичным Егором. Но тот, если это он и в самом деле отец ребенка, похож на моего Сашку. Глаза одного цвета, и фигуры одинаковые. Значит, так тому и быть…»
«1 августа 1979 года. Давно не писала, все некогда было. Роды у Ютты, а стало быть, и у меня, пройдут в конце сентября — начале октября. У нее огромный живот. Неужели появится на свет богатырь? Она плохо переносит беременность, у нее токсикоз. Я помогаю ей, чем могу. Приходится через день тайком мотаться в деревеньку, хорошо, что до нее на автобусе всего двадцать минут. Сашка сам не свой. Оберегает меня. Я с этого месяца не работаю, ушла в декретный отпуск. Мама, сестры и братья в Волгограде, узнав о моей „беременности“, стоят на ушах. А мне важно, чтобы у Ютты все было в порядке. Мне сопутствует удача — с 29 сентября по 5 октября Сашку командируют в Берлин. Он не хочет ехать, так как боится пропустить мои „роды“, но он же — военный, приказ есть приказ. Я его уверила, что ребенок появится в середине или даже в конце октября, гак что он может вполне спокойно ехать. Как я хочу, чтобы Ютта разродилась в период его отсутствия. Тогда я смогу уладить все, как нужно, без лишней паники и свидетелей. Я знаю, что лгать нельзя, но если обман преследует высшие цели?»
«8 октября 1979 года. Уф! Теперь я — мама очаровательной голубоглазой Катюши. Я уже боялась, что Ютта не сможет родить в те несколько дней, когда Сашка будет в отъезде. Она переходила срок, но в ночь со второго на третье начались схватки. Мне позвонили, я срочно приехала. В половине четвертого ночи появилась на свет Катюша. А через три минуты — Ева. Да, Ютта была беременна двойней. Девочки-близняшки. Я этого не ожидала, но была готова забрать обеих. Ютта же, которая чрезвычайно ослабла после родов, сказала, что отдаст мне только одну. А вторую оставит себе. Так я и стала мамой Кати. А Ева, точная ее копия, осталась у Ютты. Боюсь, как бы потом не взыграли в ней материнские чувства и она бы не предъявила претензии на Катю…»
«31 декабря 1979 года. Подходит к завершению этот трудный и судьбоносный год. Сашка — счастливый отец, я не менее счастливая мать. Мы оба — родители очаровательной Катюши Ипатовой. Я люблю эту девочку, и мне совершенно не важно, что не я ее мать, и не Сашка — ее отец. И как можно не любить это очаровательное голубоглазое существо с русыми волосенками. У Ютты тоже все в порядке. Она как-то мне сказала, что хочет Катю обратно, но я заявила, что уже поздно. Если она намерена забрать мою дочку — а это моя дочь! — то ей придется сражаться со мной. А у Ютты семейная идиллия с Егором…»
Катя закрыла глаза. Получается, что все эти годы она жила в иллюзорном мире, в том самом мире, который выдумала для нее мама. Ужасно, ее мать — некая немка Ютта. Но для Кати мамой является один человек — Дарья Ипатова. И пусть она не выносила ее под сердцем, но она воспитала ее. И любила больше всего на свете. Быстрее, осталось еще несколько писем!
«Катя растет не по дням, а по часам. Крепенькая, удивительно красивая и до чрезвычайности похожая на Ютту. Я видела и Еву. Со временем сходство будет бросаться в глаза. Но мы уедем из Шверина, я уже заводила об этом разговор с Сашкой. Однако он пока что ни в какую. Зато хочет еще одного ребенка. Но на второй подобный обман меня не хватит. Я ему сказала, что не смогу больше рожать. Он в трауре по этому поводу, даже запил. Представляю, что было бы с ним, если бы я раньше ему сказала, что вообще не могу иметь детей. Ну, а так у нас есть дочка. Хорошо, что Егор больше не захаживает к нам. Когда я случайно столкнулась с ним на улице, я как раз везла колясочку с Катюшей, то перепугалась. Вдруг он заметит, что Катя — копия Евы. Он ведь сейчас любовник Ютты, возится с девчонкой как со своей. Или думает, что это его дитя, не знаю, что именно сказала ему Ютта. Я с ней практически не общаюсь. Она получила все мое золото и сбережения. Плата за Катю. Ладно, поживем — увидим…»