Катя подошла к железной двери. Такая в квартире — это норма в России, но абсолютная редкость в Германии! Здесь двери могут быть стеклянными, но отнюдь не железными! Катя хотела было позвонить, но к своему удивлению не нашла звонка. Тогда она постучала. Гулкие раскатистые удары разнеслись по всему этажу.
Нa Катю воззрился кто-то с обратной стороны двери через «глазок», затем осторожно спросили:
— Кто вы и что вам надо?
Катя сказала:
— Господин Селуянов? Мне нужно поговорить с вами, откройте, прошу вас.
Мужчина помолчал, видимо, размышляя, а затем сказал:
— Вы говорите с русским акцентом! Вас прислал КГБ! Убирайтесь немедленно! Вы хотите меня убить, я знаю! Вы убиваете всех — взрываете, отстреливаете, используете ядовитые зонтики! Всех, кто недоволен жизнью в Союзе! Прочь, а не то я позвоню в полицию!
Катя не подозревала, что Егора Селуянова хорошо знают в кельнской полиции, он звонил туда раз в два дня. Полиция уже не реагировала на истерические заявления Селуянова о том, что продукты в супермаркете отравлены, потому что именно так хотят устранить его русские спецслужбы, при этом лишив жизни еще пару сотен человек, или что на крыше соседнего здания притаились злодеи с базукой, или этажом выше сидят русские агенты и при помощи особого устройства просвечивают его квартиру жестким рентгеновским излучением, чтобы вызвать у него, Егора, скорый рак. Его внимательно выслушивали и ничего не предпринимали. Шеф полиции отдал распоряжение не реагировать на звонки господина Селуянова, который три года назад находился несколько месяцев на излечении в психиатрической клинике.
Катя отшатнулась от двери. И этот человек — ее отец? Да он, кажется, спятил! Она миролюбиво произнесла:
— Я — дочь Ютты Франке. Я бы хотела поговорить с вами, господин Селуянов. Думаю, вы можете мне помочь.
— Убийцы! — завопил голос из-за железной двери. — Шпионы КГБ! Вы до меня не доберетесь! У меня есть оружие! Вам ненавистна демократия, вы хотите всех загнать в лагерь! Прочь, прочь, чертово семя!
Катя пожала плечами. Объяснять что-то этому господину бесполезно. Жаль, что она так его и не увидела, зря приехала из Гамбурга в Кельн. А, может, и не стоит жалеть, что встреча не состоялась. Кажется, помочь она ему не в силах. Да и дочь ему, по всей видимости, не нужна. Он живет своими дикими страхами, и вполне счастлив.
Когда Катерина вышла во двор, то услышала непонятный свист откуда-то сверху. Задрав голову, она заметила чей-то силуэт в окне. Кто-то махал ей рукой.
— Иди обратно, — крикнул хриплый голос по-русски. — Я тебе открою. Ты дочь Ютты, я это вижу!
Катя бросилась опять наверх, боясь, что Селуянов передумает. Но дверь в квартиру была приоткрыта. Катя прошла в темный коридор. Как здесь темно, как мерзко пахнет! Она заметила кучу мешков с мусором, которые возвышались чуть ли не до потолка. По всей видимости, Селуянов складирует мусор в квартире, не выбрасывая его. Наверное, боится выйти на улицу. Катя испытала жалость к этому человеку. И он — ее отец! Надо же, как жестока бывает судьба!
Она прошла в гостиную. Там тоже громоздились мешки с мусором, источавшие жуткую вонь. Окна занавешены одеялами, из мебели только раскладушка и старый телевизор. И везде, помимо мешков с отходами, лежали стопки газет. Катя не сразу заметила высокий силуэт в полутьме. Человек метнулся мимо нее в коридор и хлопнул тяжелой дверью.
— Надо закрывать, — сказал он по-русски и по-немецки добавил: — КГБ хочет меня убить. Осторожность — превыше всего!
— Я — Екатерина Ипатова, дочь Ютты Франке, — сказала Катя, так и не видя лица Селуянова. — Вы разрешите включить свет?
— Они нас подслушивают, — сказал Селуянов и включил невидимый проигрыватель. Раздалась музыка — кажется, древняя запись начала восьмидесятых. Затем он подошел к окнам, тщательно задернул покрывала, чтобы снаружи не проникал ни единый луч света, и включил, наконец, торшер.
Катя зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела перед собой жалкое подобие человека. На фото рядом с Юттой был красивый, статный военный. А теперь перед ней находился сумасшедший старик с длинной седой бородой, нечесаными космами и бегающими тревожными глазами безумца. Катя почувствовала, что от вони у нее начинает кружиться голова. И как только он тут живет?
Селуянов, в свою очередь, также внимательно рассматривал девушку. Наконец, он изрек:
— Ты не врешь, ты — дочь Ютты. Очень на нее похожа. Как она, ее не похитили и не вывезли обратно в ГДР?
Катя ничего не ответила. Если она скажет Егору, что Ютта умерла, это только подогреет его бредовую уверенность в том, что за ним охотятся киллеры КГБ. И он, похоже, не знает, что Союза-то и ГДР уже давно нет. Или знает, но считает, что это обычная пропаганда, хитрый трюк Советов, которые запудривают всему миру мозги, а на самом деле рассылают по странам убийц и шпионов.
Но Селуянов и не ждал от нее ответа. Он подошел к Кате, и она отшатнулась. Что сделает с ней этот сумасшедший человек? Он ведь может и напасть, приняв ее за шпионку с востока! А железная дверь заперта, и наверняка соседи давно привыкли к эксцентричному Селуянову и не бросятся на помощь, если услышат крики.
Егор внимательно рассматривал Катю, затем тихо произнес:
— Как ты на нее похожа… Но ведь тебя звали Ева, я это помню. А ты назвала русскую фамилию. Или ты вышла замуж за советского? Значит, тебя тоже завербовали!
— Я — еще одна дочь Ютты, — произнесла Катя. Но в состоянии ли Егор понять ее рассказ? Ее слова не удивили Селуянова, он только произнес:
— Я так и знал, что эти ублюдки похитили ребенка. Тебя ведь держали в специальной лаборатории, ставили на тебе опыты, прививали оспу и гепатит! Узнаю почерк КГБ!
Катя почувствовала жалось к этому несчастному человеку. В свое время он так боялся мести со стороны КГБ, что свихнулся на этой почве. Катерине захотелось немедленно уйти.
— Если ты ищешь своего отца, то попала не по адресу, — вдруг сказал Селуянов. Катя вздрогнула. Он что, читает ее мысли? Селуянов зашептал:
— Я не твой отец, я не отец… И вообще, тебе не стоило приходить сюда. Они везде, везде! Они хотят убить меня. Они запускают через вентиляцию ядовитый газ, ты чувствуешь запах? Я жаловался в полицию и владельцу дома, но они все заодно с Советами, Кремль всех купил.
Катя сказала:
— А мне кажется, что это не ядовитый газ, а вонь от ваших мешков… Но мне пора.
— Да нет же, — Селуянов схватил Катю за запястье, в ее кожу впились давно не стриженные ногти. — Это газ под кодовым номером бутопропан-457, разработан в Союзе, я точно знаю. О, я все знаю! Поэтому они и хотят меня убить, черти!
Он погрозил потолку кулаком. Катя высвободилась из его рук. Да, Селуянов давно и серьезно болен. Видимо, это плата за то, что он когда-то совершил. Он ведь едва не убил майора Лобойко. Как все это трагично!