— Я — не твой отец, — сказал вдруг совершенно нормальным голосом Егор. — Ютта родила не от меня. Так что ничем помочь тебе не могу.
Катя спросила, ловя мгновение, пока Егор был вменяемым:
— Прошу вас, скажите, кто мой отец?
— Пошла вон! — вдруг внезапно завизжал Егор, выпучив глаза. — Я все понял, ты советская шпионка, про тебя показывали вчера передачу, ты убиваешь всех, кто против тоталитаризма!
И он кинулся на Катю. Ипатова побежала в коридор, Егор споткнулся о мешки и упал, матерясь по-русски. Она дрожащими пальцами нащупала задвижку, распахнула дверь и вылетела на свежий воздух. Как же хорошо оказаться снова вне этой ужасной квартиры! И слава богу, что Селуянов не ее отец. И ей вообще все равно, кто ее зачал. У нее один папа — Александр Ипатов, и ей этого вполне достаточно.
Она побежала вниз по лестнице. Во дворе ее снова окликнул Егор. Он, приоткрыв окно, занавешенное одеялом, проорал:
— Твой отец — майор Лобойко! У Ютты с ним был роман, она от него и забеременела. Она мне призналась. Но я убил эту гниду! Так что катись к себе в КГБ и скажи Андропову, что он меня не достанет! Я всесилен!
Окно захлопнулось, сумасшедший призрак исчез. Катя побрела к автобусной остановке. Можно ли верить тому, что сказал Селуянов? Она не знала. Скорее всего, так это и есть, ее генетический отец — бывший майор, а теперь полковник в отставке Аркадий Михайлович Лобойко. Тот самый, которого Егор едва не убил, из-за чего он и бежал через границу с Юттой и Евой. Ведь мама упоминала в письмах, что Ютта, забеременев, боялась гнева своего тогдашнего любовника Лобойко. Егор Селуянов в качестве отца — это не очень приятно. Но Лобойко — полная катастрофа!
Катя села в автобус, который увез ее на вокзал. Она скажет Герлинде, что Селуянов… Что он не пожелал ее принять. Пусть все останется как есть. К чему ей еще один отец? Про Лобойко она знала (наводила справки обо всех участниках истории), что он живет в Санкт-Петербурге. После того, как майор выписался из больницы, его повысили в звании и отозвали в Союз. Там он и ушел в отставку. Сейчас, кажется, преподает в каком-то военном вузе, является пламенным сторонником коммунистов, ходит на все краснознаменные митинги. Зачем он ей? И она ему? Лобойко, как понимала Катя, жаден до денег, если узнает, что его дочери — наследницы Герлинды, то, как пиявка, присосется к ним и будет тянуть соки. Катя никому не скажет о том, что он ее отец.
Она вернулась в Гамбург молчаливая и задумчивая. Герлинда, узнав, что Селуянов ее не принял, сказала:
— Оно и к лучшему. Я слышала, что он не в себе, свихнулся на мании преследования. Желтым газетам только такое и подавай, поэтому пусть никто не узнает, кто именно твой отец.
Катя была того же мнения. И навещать Лобойко в Петербурге она не намерена. Пусть живет себе, как жил.
Утром четырнадцатого августа Ева приняла решение — теперь или никогда. Сегодня она убьет свою родную сестричку Катю. А то Герлинда уже на полном серьезе заявила, что в грядущую среду собирается изменить завещание. И бабка наверняка отпишет Катерине половину состояния. Этого допустить нельзя! А вот если Катя умрет до составления нового завещания, все будет в порядке.
Ева все рассчитала. У нее будет великолепное алиби — на всякий случай. Никто не должен заподозрить, что Катя умерла от отравления, хотя расследование причин смерти двадцатичетырехлетней девицы, без пяти минут молодой наследницы миллионов, конечно, будет. Но Ева уверена — она выйдет сухой из воды и в этот раз. Катя как раз жаловалась на легкое недомогание, она умудрилась немного простыть. Ну что ж, Еве это только на руку.
Катя встречалась с Вадимом где-то в центре Гамбурга. Ева, вынув одну горошину приготовленного по старинному рецепту яда, зажала ее в руке и двинулась к комнате сестры. С Юттой все было проще — Ева сама поднесла матери стакан чая, в котором растворила отраву. Та послушно выпила — и через два дня ее не стало.
Яд был медленно действующий, все, даже врачи в гамбургской клинике, сочли это атипичным азиатским вирусом.
Ева обернулась. В коридорах никого нет. Да если кто-то и увидит, что она входит в комнату сестры, то не придаст этому значения. Итак… Ева проскользнула в апартаменты Кати. Ага, вот и холодильник. У каждого из них в комнате был подобный, там хранились напитки. Катя наверняка из-за этого и простудилась — пила в такую жару холодную воду или ледяной сок.
Ева раскрыла дверцу холодильника, причем сделала это, обмотав руку полотенцем. Отпечатков лучше не оставлять. Итак, куда положить таблетку? Нет, не в минеральную воду, яд придает чуть желтоватый цвет жидкости. Точно, в апельсиновый сок. Ева открыла одну из литровых упаковок сока, бросила туда горошину. Десять минут — и яд растворится полностью. Ева поставила упаковку сока обратно в холодильник. Катя наверняка отопьет. Много и не надо, чтобы умереть. Она ничего не заметит, токсин совершенно безвкусен. И через пару дней Катя будет мертва. Придется поплакать на похоронах, а потом нужно успокоить тетю Герли. Вполне закономерно, что сердце старушки не выдержало, и она умерла вслед за своей любимой, не так давно обретенной внучатой племянницей. Никто ничего не заподозрит.
Ева удалилась из Катиной комнаты. Алексей был против такого скоропалительного разрешения их проблем. Он сказал, что сам все уладит. У него есть брат, тупоголовый питекантроп, Алексей говорил о нем. Этот Сергей тоже ошивается в Германии, правда, сейчас он в Берлине. Он выполняет для Алексея грязные дела — устрашает конкурентов, выбивает долги, затыкает рот слишком болтливым. Ева уверена, Сергей по приказу Алексея уже убивал. Любовник обещал, что братец разделается с Катей. Но зачем же так грубо! Ева сама сделает все гораздо более изящно и безболезненно.
Затем она позвонила Юргену и сказала, что готова.
Жених пригласил ее к себе на яхту, точнее, на яхту отца. Они выйдут в море, сплавают, может быть, в Данию. И Ева уверена — жуткая новость о смерти сестры застанет ее в море. У нее будет железное алиби.
Она выбрала несколько нарядов, сложила их в легкую сумку. Интересно, садясь за руль своего кабриолета, подумала Ева, правда ли, что близнецы могут чувствовать страдания друг друга? И что ощутит она, когда Катя будет умирать? Наверняка облегчение и радость. Она ничего не имеет против сестры, Катя ей даже нравится, хорошая девочка… Но она оттяпает у нее половину состояния Герлинды, получит пятьдесят процентов акций ювелирной фирмы. Да еще и женит на себе Карла-Хайнца. Так что, Катрин, придется тебе умереть. Во всяком случае, место на Ольсдорфе, около Ютты, тебе обеспечено.
И, предвкушая удачный уикенд с Юргеном (правда, секс будет опять больше похож на позавчерашний салат), Ева отбыла в порт, где ее ждал жених на яхте.
Катя, вернувшись из центра, ненадолго прилегла. Голова болела нестерпимо. Слава богу, что она сдала экзамены, причем даже на приличный балл. Вадим сказал ей, что через неделю уезжает на месяц в Америку. Ему дали задание готовить серию репортажей о предстоящих осенью выборах президента. Читателей «Моргенпост» политика интересует больше со светской стороны — приемы, интерьеры домов, наряды и прочее. Этим-то и займется Вадим. Поездка в США означает несомненное повышение, он раньше занимался гамбургскими делами, а теперь стал зарубежным корреспондентом. Вадим уверен, что в этом ему помогла Катя, ведь о том, что он является ее другом, знает вся редакция. Коллеги судачат, что Вадим Хомченко со временем станет мужем этой русской, которой вдруг обломилось такое счастье — половина огромного состояния! Поэтому не надо задвигать его в тень, тем более, малый он на самом деле толковый.