Женщины приносили Урсулите подарки и деньги, давали наставления и просили передать письма родным и близким. Софье пришлось потрудиться, записывая те скупые слова, что многие из заключенных хотели донести до любимых на воле, – немало женщин оказались неграмотными, поэтому они пользовались помощью тех, кто умел читать и писать.
В тюрьме царило приподнятое настроение. Урсулита радовалась, как ребенок, тому, что всего через несколько часов окажется на воле.
Софья была в камере, когда к ней прибежала Клара. Взглянув на выпученные глаза негритянки и дрожащие губы, Софья поняла: что-то произошло!
– Она... Они напали на нее! – выпалила Клара. – Они... они.. ее убили!
Софья, тряхнув Клару за плечи, приказала:
– Расскажи обо всем внятно и по порядку! Кто кого убил?
Негритянка запричитала:
– Урсулиту пытались убить!
– Как пытались убить? – воскликнула Софья, ничего не понимая. – Я ведь посетила ее полчаса назад, все было в полном порядке...
– Пока не заявились зэчки! – выпалила Клара. – Быстрее, ты должна ей помочь!
И, схватив Софью за руку, поволокла ее за собой. Они бегом бросились к бараку, где обитала Урсулита. Около него толпилось не менее пяти десятков женщин. Клара, расталкивая всех, подвела Софью к мулатке, лежавшей на земле, – грудь девушки судорожно вздымалась, а из горла толчками вытекала темная кровь. Около нее, зажав в руке кусок стекла, стояла усатая зэчка, одна из тех, что когда-то напали на Софью. Другие – «морщинистая шея», «родимое пятно» и «красавица» – стояли чуть поодаль и выкрикивали в толпу оскорбительные слова:
– Ну что, съели, дуры? Никуда ваша Урсулита больше не попадет, разве что в ад! Там ей самое и место!
– А, вот и ваша мать Тереза пришла! – усмехнулась длинноносая с родимым пятном, завидев Софью. – Ишь ты, прибежала, услышав, что с Урсулитой случилось! Тоже захотела получить по нежной шейке?
Она подняла над головой заостренную стальную пластину. Софья склонилась над мулаткой. На губах у девушки пузырилась кровавая пена, она силилась что-то сказать.
– Немедленно приведите врача! – распорядилась Софья.
Усатая зэчка гундосо пригрозила:
– Та шваль, которая двинет жопой, станет следующей жертвой! Это понятно?
На лицах женщин был написан страх. Ни одна из них не сдвинулась с места. Софья, схватив руку Урсулиты, произнесла:
– Клянусь, все будет хорошо! Тебя вылечат!
– Ма... ма, – выдохнула мулатка и закрыла глаза.
Софья поднялась с земли с намерением позвать врача, но дорогу ей перегородили зэчки.
– Давно не виделись, прынцесса! А ты теперь в «ынпыратрицу» превратилась, нас от власти оттеснила! – процедила «красавица», поигрывая кастетом.
– А нам это не нравится, прынцесса, ой как не нравится... – поддакнула «морщинистая шея».
– Мы хотим, чтобы все было, как раньше, – вякнула особа с родимым пятном. – Эти дуры оказывают нам сопротивление, но все еще боятся! Значит, не все потеряно!
– Прынцесса, как же я тебя ненавижу! – прошипела усатая бабища, полоснувшая Урсулиту по горлу. – Сплю и вижу, что ты подохла! Или еще лучше – как я тебя собственными руками в фарш превращаю!
Зэчки взяли Софью в кольцо.
Девушка воскликнула:
– Урсулите требуется медицинская помощь! Если она умрет, вы получите большие сроки за убийство!
– И что из того? – заявила «красавица». – Нам и так сидеть до скончания века!
– Эта кикимора на свободу выходит, а мы – парься на зоне! – выкрикнула с обидой «морщинистая шея».
– Нет, так не пойдет! Ты, гадюка-прынцесса, отняла у нас власть и разрушила нашу маленькую империю! – крякнуло «родимое пятно».
– Это тебе даром не пройдет! – хохотнула черноусая. – Тебе Урсулиту жалко? Ей уже никто не поможет, я ей горло профессионально перерезала, она щас подохнет. И у тебя имеется возможность отправиться вслед за ней!
Раздалось судорожное кашлянье – Урсулита, приподняв голову, попыталась что-то сказать, а затем без сил упала на землю.
– Коньки отбросила, – констатировала «морщинистая шея». – Туда ей и дорога! А то орала на каждом перекрестке, что, когда из тюрьмы выйдет, пойдет учиться на медсестру. Черномазым, как она, одно место – в выгребной яме!
– Что ты сказала? – загрохотала Клара.
Зэчки удивленно посмотрели на негритянку.
– Хочешь, как и твоя прынцесса, получить перо между ребер? – спросила ласково «красавица». – Это мы быстро устроим! Так что молчи, тварь!
Зэчки приблизились к Софье. В руках каждой было оружие. Софья затравленно оглянулась по сторонам: женщины, еще недавно гордившиеся обретенной свободой и победой над бесчеловечной системой, как парализованные, застыли на месте.
«Красавица» первой нанесла удар кастетом – Софья увернулась, но усатая зэчка всадила ей в плечо кусок стекла. «Морщинистая шея», сжимавшая железный прут, ринулась на девушку, а «родимое пятно» с заточенной стальной пластиной тянулась к ее горлу.
– Раздавить прынцессу! – визжали зэчки, упоенные кровью. – Разорвать на куски!
Клара заорала, обращаясь к заключенным:
– Ну, что вы, как столбы, стоите? Они же вас за людей не считают, готовы каждого убить, а вы, подобно овцам, покорно на убой проследуете? Тогда вы это заслужили – сгнить заживо в тюрьме!
Негритянка с ревом бросилась на зэчек. Схватив «красавицу» за шкирку, как котенка, она отшвырнула ее. «Морщинистая шея» огрела Клару вдоль спины прутом, но негритянка извернулась, несмотря на боль, и, визжа, вцепилась той в лицо.
– Сейчас будет очень больно! – заявила особа с родимым пятном: Софья лежала на земле, зэчка, размахивая стальной пластиной, сидела на ней.
Девушка поняла: спасения нет. Но за мгновение до того, как самодельная заточка должна была вонзиться ей в шею, несколько заключенных, бросившись на «родимое пятно», за волосы оттащили ее от Софьи.
– Ай, больно! Что вы делаете, мерзавки! – извиваясь, завопила зэчка.
Одна из женщин ударила ее по лицу.
– Вот тебе за Урсулиту!
Заключенные, еще несколько секунд назад апатично стоявшие и наблюдавшие за тем, как четыре садистки упиваются властью, словно ожили – женщины бросились на «красавицу», «морщинистую шею», черноусую и «родимое пятно».
Клара, с разбитой губой и расквашенным носом, но с победоносно сверкающими глазами, подбежала к Софье и сообщила:
– Зададим мы им жару, этим самонареченным королевам!
Женщины, войдя в раж, колотили, пинали, плющили зэчек. Софья тщетно пыталась призвать их к порядку – заключенные словно сошли с ума.
Роза, оттащив Софью в сторону, сказала: