– Возможно, потому, что именно я видела его, – ответила Ухтомина. Она прекрасно помнила освещенный проем в стеклянной мансарде и массивную фигуру Вячеслава Винокурова. Она не ошиблась – Куликова убил именно молодой Винокуров.
Винокуровы отрицали все. Наталья Семеновна, заявив, что муж тяжело болен и не в состоянии отвечать на вопросы, отмела возможность того, что ее сын является убийцей. Она якобы ничего не знала о Вячеславе, которого не видела несколько месяцев, и не собирается помогать следствию. – Вы не будете ждать меня? – жалостливо произнес Павел. – Хорошо вам, завтра под вечер уедете, скоро окажетесь опять в Москве. Все тайны раскрыты, но мне приходится терять здесь время даром!
– Вы уверены, что раскрыты все тайны? – спросила Светлана. Чем дольше она размышляла над произошедшим, тем больше у нее возникало сомнений в этом.
Светлана помнила последние слова свободного художника. Куликов хотел сказать что-то про одну из своих картин. Но что именно, и почему эта фраза была такой важной? Расставшись с Павлом, Ухтомина приняла решение еще раз побывать на месте преступления. Она сказала Ватутину, что до смерти Куликова приобрела у того картину. И теперь была бы не прочь забрать ее.
– Понимаете, Света, сейчас это невозможно, мастерская Бориса является местом преступления, – ответил Ватутин. – Но я поговорю со следователем, возможно, он сделает так, чтобы эта картина как можно быстрее оказалась у вас.
– Буду вам чрезвычайно признательна, – ответила Ухтомина.
Она не ожидала, что Ватутин добьется для нее разрешения побывать в мансарде. Но знакомый Григория Ивановича разрешил, чтобы Светлана появилась там в сопровождении самого Ватутина. И вскоре они направились на улицу Восьмого Марта.
Проем в стеклянной мансарде был затянут прозрачной пленкой, в квартире находилось несколько экспертов, которые пытались найти улики. Светлана знала от Ватутина – на месте преступления обнаружено предостаточно отпечатков пальцев Вячеслава Винокурова. Итак, убийца установлен, осталось только найти его и передать правосудию.
– Григорий Иванович, – раздался голос одного их экспертов. – Вот это да, а ты что здесь делаешь? Давно я тебя не видел, что-то постарел ты, приятель…
– Да вот, вместе со своей племянницей пришел, – ответил Ватутин, выдавая Светлану за свою родственницу. – Она была свидетелем убийства…
– А, ну да, помню, помню, – ответил эксперт. – Вы та самая московская журналистка, которая видела, как художник вылетел в окно? Да, мы знаем, что вы должны подойти. Пришли за картиной? В принципе, мы уже практически все закончили. Во всяком случае, можете смело искать свой шедевр. Но у этого Куликова в квартире никак не меньше полутора тысяч полотен. Надо же, каким был плодовитым…
– Он продавал их около вокзала и на рынке, – сообщил Ватутин. – Сколько раз я его там видел. Я же знал его с тех пор, когда он был школьником. У него имелся талант, но водка и слишком большое самомнение сгубили все. Он считал себя непризнанным гением, ему казалось, что конкуренты спят и видят, как бы навредить великому Куликову. И вместо того чтобы пробиваться в Союз художников, предпочитал ничего не делать и жаловаться на судьбу в пивном баре.
– Точно, – сказал эксперт. – Куликов этот стал в какой-то мере городской достопримечательностью, он же в любую погоду, будь то снег, гроза или жарища, вытаскивал свои картины на продажу. У моей бывшей есть парочка его этюдов. И еще он зарабатывал тем, что писал на заказ – портреты, пейзажи, копии известных полотен. Ну что же, – обратился он к Светлане, – приступайте. Ищите свою покупку, если обнаружите, то скажите нам. Сразу вы картину забрать не сможете, но в течение пары месяцев мы отправим ее вам. Надеюсь, это не так срочно?
– Нет, что вы, – ответила Светлана. Оставив мужчин предаваться воспоминаниям, она вышла в просторный коридор, где располагалась большая часть творений покойного Куликова, и попыталась найти подходящую картину.
Но если бы она знала, что искать! Борис говорил о картине с двумя лицами. Но на многих полотнах были изображены два, а зачастую и больше лиц. Какое именно ей требуется? Этот странный пейзаж, вроде бы лунная поверхность с гуманоидами, у которых лица ангелов? Или лесной фон, где изображены медведи с человеческими лицами? Светлана одну за другой перебирала картины, оставленные покойным. Она не могла не признать, что некоторые из полотен были оригинальны и, более того, талантливо написаны. Куликов был прав, считая себя хорошим художником.
Прошло около часа, но Светлана никак не могла найти ничего подходящего. Да и что ей нужно? Она в который раз посмотрела на картину с изображением обнаженной и убитой Оксаны Винокуровой. Что-то в этом роде… И о чем таком знал художник, что именно он понял в тот момент, когда смотрел траурный репортаж, посвященный гибели Стаховского? Или все его слова не более чем блеф, попытка выманить у нее с Павлом побольше денег? Почему-то Светлана так не думала. Куликов на самом деле обладал информацией, она была в этом уверена. Но какой?
Оставив надежду найти что-то интересное, она механически переворачивала одно полотно за другим. Внезапно ее взгляд замер на небольшой картине, которая была самой последней в большой стопке. Борис Куликов словно пытался ее спрятать – прислонил к пыльной и заросшей паутиной нефункционирующей чугунной батарее. Светлана осторожно сдула с картины пыль и попыталась понять, что же привлекло ее внимание.
Так и есть, это изображение Владимира Стаховского. Его портрет в молодости, Светлана много раз видела его фотографии студенческих лет, но на этом полотне он еще моложе. Стаховский, который выходит из леса. Ночь, а из-за дерева выглядывает человек-призрак, у которого действительно два лица – одно лицо Стаховского, другое – кого-то еще. И на заднем плане, где-то в чаще, виднеется обнаженное женское тело. Место преступления?
Светлана позвала Ватутина, который по-прежнему беседовал с экспертом. Григорий Иванович посмотрел на картину и произнес:
– Света, скажу честно, я бы никогда не купил эту мазню. Хотя подождите, тут же изображен Стаховский. А это кто? – он указал на призрачную тень с двумя лицами. – Одно лицо Стаховского, а другое? Оно мне знакомо. Ну конечно, как я мог забыть, это Федор Таранцев. Но к чему бы такое изображение?
Светлана открыла еще одну картину, которая была, по всей видимости, парной к изображению Стаховского в лесу около тела. На этой фоном являлся горящий дом, из которого выбегает двуликий человек, и такой же двуликий остается лежать в пламени.
– Видимо, Куликова занимали мотивы смерти Оксаны и Федора, – в задумчивости произнес Ватутин. – Отчего он нарисовал два лица – один лик Стаховского, а другой Таранцева? Он хочет сказать, что они являются виновниками гибели Оксаны? Но почему же тогда нет Кирилла Безбородько, ведь его участие в этой драме не подлежит сомнению. Это и есть ваши шедевры? Я обещаю, постараюсь сделать так, чтобы эти картины оказались у вас как можно раньше.
Ночью Светлане привиделся сон, который явно был навеян произведениями Куликова. Она находится около горящего дома – и это особняк Винокуровых, из которого один за другим нескончаемым потоком выходят люди. Причем у каждого лицо Стаховского, а вместо затылка – лицо Таранцева. Они обтекают Светлану, ей становится трудно дышать… Вот она, разгадка! Во сне все стало так ясно…