– С вами все в порядке?
– Да, да... – пробормотала девушка, ощущая, что ноги ее не слушаются. Она опустилась на стул и закрыла глаза.
Стоявший рядом с ней санитар глянул на открытую страницу и, присвистнув, произнес:
– Вот ведь рыжеволосая бестия! И кто таких уродов только рисует?
Он отошел, оставив Лизу наедине с фотоальбомом. Дрожа, она вновь посмотрела на репродукцию картины «Муза и ее дочь». Память вернулась к ней. События прошедших лет и месяцев, как волны, захлестнули девушку.
Доктор в Ницце говорил, что необходим толчок. И таковым стала картина ее отца – Леона Кречета. Лиза обхватила голову руками и, опершись локтями на стол, попыталась унять дрожь. Никто не должен понять, что она все вспомнила!
Смерть мамы... Женитьба отца на Анабелле... Интернат в Швейцарии и возвращение домой вскоре после восемнадцатого дня рождения... Умирающий отец... Признание Анабеллы и ее любовника – они травят отца таллием... Последнее, что сохранилось у нее в памяти, – братцы Анабеллы, пришедшие в подвал, где она сидела, чтобы убить.
Лиза начала восстанавливать последующие события. Ее попытались утопить в море, но попытка не удалась. Ее выбросило на берег, где на нее наткнулся бездомный. Она была жива, но потеряла память.
Анабелла и ее сообщник прекрасно знали, кем она является, когда навещали в больнице. Поэтому мадам Кречет и проявила «небывалую заботу», вызвавшись оплатить пребывание неизвестной Русалочки, которая на самом деле была ее падчерицей, в клинике профессора Геллендорфа. И профессор – сообщник Анабеллы и ее любовника. Они наверняка заплатили ему, чтобы он инсценировал «несчастный случай». Еще бы, ведь Русалочка опасна – вспомнив все, она захочет связаться с полицией и рассказать правду. И тогда Анабелла лишится богатства, которое ей принесло убийство мужа...
Лиза украдкой посмотрела на санитаров. Вряд ли они замешаны в преступных махинациях своего босса, но если она расскажет им, что к ней вернулась память, они немедленно донесут обо всем Геллендорфу. Она самостоятельно должна найти выход!
Девушка долго размышляла, десятки, сотни мыслей вились в ее голове. Что она может предпринять, каким образом дать сигнал наружу?
Ее раздумья прервал странный хрип. Повернувшись, Лиза увидела даму с фиолетовыми волосами, которая сделала ей замечание. Кажется, это была супруга владельца крупного химического концерна, происходившая из графского рода и страдавшая болезнью Альцгеймера. Женщина лежала на полу, ее лицо сравнялось по цвету с волосами, она пыталась разодрать себе ногтями горло. Около пациентки суетились санитары.
– Я видел: она сняла с шеи ожерелье, разорвала его и стала глотать жемчужины, – доложил один из пациентов. – Одна из жемчужин наверняка застряла в дыхательных путях. Она окончательно свихнулась, наша мадам графиня!
Один из санитаров пытался реанимировать мадам, другой бросился за врачами. Лиза поняла, что у нее появился уникальный шанс – пока все заняты графиней с фиолетовыми волосами, наглотавшейся жемчуга, можно попытаться спастись.
Девушка выскользнула из библиотеки и, пробежав по коридору, увидела раскрытую дверь ординаторской. Там никого не было – врачи находились в библиотеке. Покинуть клинику она не сможет, ее поймают еще до того, как она доберется до ворот, а вот позвонить на волю...
Лиза завидела красный телефонный аппарат на письменном столе. Она подошла к нему и подняла трубку. А что, если в клинике имеется собственный коммутатор и позвонить в Ниццу или Бертран она не сможет?
Но в трубке послышался непрерывный сигнал – значит, городской телефон. Какой номер набрать? Они ведь находятся на территории Франции... Лиза заметила на столе под стеклом список разнообразных служб с указанием номеров. Пожарная команда, неотложная медицинская помощь, газовая служба...
Лиза набрала несколько цифр и услышала женский голос:
– Полицейское отделение...
Перебив женщину, Лиза зашептала:
– Меня зовут Лиза Кречет, я – дочь знаменитого художника Леона Кречета. Вы ведь слышали о таком? Я нахожусь в клинике профессора Геллендорфа, она располагается недалеко от Ниццы, точный адрес мне, к сожалению, неизвестен. Меня удерживают здесь силой. Кроме того, профессор заодно с моей мачехой. Я слышала, как они обсуждали план моего убийства. Прошу вас, освободите меня как можно скорее, я нахожусь в смертельной опасности.
Лиза положила трубку, и в ординаторскую вошел один из санитаров. Заметив девушку, он нахмурился, подошел к ней и спросил:
– Дорогая моя, что вы здесь делаете?
– Я... хотела позвать на помощь... – запинаясь, ответила девушка. – Я была в библиотеке, а мадам графиня... она...
Санитар, взяв девушку под руку, вывел ее из ординаторской и сообщил:
– С мадам все в порядке, нам удалось ее спасти. Так что не беспокойтесь, моя дорогая. И запомните – в ординаторской вам делать нечего. А теперь ступайте к себе. Вы ведь с третьего этажа?
Лиза отправилась к себе в комнату. Сколько времени потребуется полиции, чтобы добраться до клиники? Полчаса? Час? Да, никак не больше часа. Они не смогут проигнорировать звонок, они обязаны реагировать даже на самые идиотские сообщения.
Забравшись с ногами на кровать, Лиза задумалась. Вот все и завершилось. Она отправится на свободу, профессора и Анабеллу арестуют. Она расскажет обо всем, что с ней произошло, тело отца эксгумируют и обнаружат следы таллия. Анабелла и ее сообщники получат по максимуму – отец был гражданином Французской Республики, а согласно ее законам высшая мера – это гильотина. Анабелла и ее дружки в полной мере заслуживают казни!
Дверь Лизиной комнаты отлетела, ударившись ручкой о стену. Девушка узрела профессора Геллендорфа собственной персоной – волосы его были растрепаны, лицо и шея покрыты бордовыми пятнами, лицо искажала злобная гримаса. Его сопровождал высоченный амбал-санитар.
Захлопнув дверь, профессор подошел к Лизе и наотмашь ударил ее по лицу.
– Маленькая сука, значит, это ты пыталась бежать вчера ночью, – произнес профессор.
Понимая, что отрицать очевидное бессмысленно, Лиза дерзко ответила:
– Да, профессор. Или вы думали, что я буду ждать, пока вы меня убьете, как обещали моей мачехе Анабелле?
Геллендорф расхохотался:
– Хитрая гадкая тварь! Ты все слышала! И скрыла от меня, что к тебе вернулась память, вызвала полицию! Хорошо, что у меня имеются осведомители и мне заранее сообщили, что в клинику направляется полицейский патруль.
Лиза возликовала. Еще немного, и она спасется!
– Не завидую вам, профессор, – сказала девушка. – Сколько вам дадут за ваши гешефты? Ведь наверняка я – не единственная, кого вы пичкаете таблетками и убиваете по заказу родственников. Вашу клинику закроют, вас лишат профессорского звания и отправят в тюрьму на долгие годы, возможно, до конца ваших дней.