* * *
Утром следующего дня Марина побывала в университете, где отдала заявление об увольнении по собственному желанию. А в конце недели в почтовом ящике она обнаружила конверт, в котором содержалась выписка из приказа о ее отчислении из аспирантуры с издевательской и лживой формулировкой – «за потерю связи с научным руководителем». Вот и все, поняла Марина. Ее счастливая жизнь закончилась. Наступали тяжелые времена.
Теперь надо было как-то объяснить произошедшее родителям. Марина решила, что правда только все усугубит. Да и зачем нагнетать обстановку? Поэтому она сообщила маме и отцу, что приняла решение приостановить работу над диссертацией и уволиться из университета. Те пытались переубедить дочку, доказывая, что смерть жениха, конечно, ужасная трагедия, но из-за нее не стоит перечеркивать собственную научную карьеру. Марина не могла сказать им, чем в действительности обусловлено ее решение, и это было хуже всего.
В Горьком ей было нечего делать – Миша мертв, о кандидатской пришлось забыть. И она подумала, что лучше ей уехать из родного города. Лилия Сергеевна, узнав о ее планах, долго уговаривала Марину передумать, а когда поняла, что не сумеет изменить решение девушки, сказала:
– Ну что же, я тебя отчасти понимаю. Если бы не моя работа на телевидении, я бы тоже покинула город. Буквально все здесь – каждая деталь, каждая мелочь! – напоминает мне о Мише. Да и Виктор совершенно отбился от рук. Он снова начал пить, и к добру это не приведет...
Марине так хотелось сказать правду хотя бы Лилии Сергеевне, но – нельзя.
– Ты уже знаешь, куда поедешь? – спросила несостоявшаяся свекровь. – В любом случае я помогу тебе с трудоустройством. Ведь у меня имеются друзья и знакомые во многих областях.
– Я отправлюсь в Москву, – ответила Марина.
Лилия Сергеевна пообещала, что постарается найти ей место на телевидении, но девушка возразила:
– Нет, у меня же имеется диплом переводчика и преподавателя... Я хочу устроиться в школу.
– На твоем месте я бы все же не стала забрасывать работу над диссертацией, – вздохнула Чеботарева.
Марина не стала говорить, что, по сути, у нее нет будущего. Будущее у нее украли, насильно забрали, вырвали с мясом. Быть может, она когда-нибудь смирится с тем, что Миши нет, но никогда не сможет смириться с тем, что его убили. И хуже всего, что девушка чувствовала себя виновной – виновной в его гибели. Если бы она ничего ему не рассказала, если бы она промолчала... если бы...
* * *
В конце августа Марина покинула родной город. Поезд доставил ее в столицу, и там она обратилась к однокласснице Чеботаревой (Лилия Сергеевна сдержала свое слово), которая занимала пост директора одной из специализированных столичных школ. Строгая дама внимательно изучила диплом Марины, узнала, что та училась в аспирантуре, и сказала:
– Если бы у вас было звание кандидата наук, то я, не задумываясь, приняла бы вас на работу. Впрочем... я понимаю вас, Марина Александровна. Эта ужасная трагедия просто в голове не укладывается! Я ведь знала Мишу с пеленок... Бедная, бедная Лиля...
Марине было невыносимо слушать замечания женщины, однако ничего другого не оставалось.
– Ну что же, я не могу отказать в просьбе своей старинной подруге. Вы ведь для Лили как дочка... – перешла к делу директриса. – Так что с сентября можете приступать к работе.
Молодой учительнице пришлось многому учиться и многое схватывать на лету. Педагогический коллектив оказался дружным, и к Марине относились весьма благожелательно. Она преподавала английский и французский, а также вела факультатив – итальянский язык. Очень быстро девушка втянулась в работу, и только по вечерам и ночам, когда возвращалась в крошечную комнатку в общежитии, куда ее устроила тоже Лилия Сергеевна, снова оставалась наедине со своими горестными мыслями. Время, как много раз слышала Марина, лечит раны, но «лекарство» упорно не действовало – ни через несколько месяцев, ни через год она не смогла свыкнуться с мыслью, что Миши нет в живых. Часто она просыпалась от кошмарных видений – во сне снова «приходили» Надя и Вика, а теперь еще и Михаил.
* * *
Прошло полтора года. Марина полностью освоилась с работой, и ей даже доверили классное руководство – ребята были в восторге от своей Марины Александровны. Хуже всего обстояли дела с личной жизнью – Марина была совершенно одна. Симпатичный молодой физик и пожилой физрук подкатывали к ней с разными предложениями и приглашениями, но Марина всегда, ссылаясь на занятость, отвечала отказом. Она чувствовала, что еще не готова к новым отношениям. И будет ли она вообще когда-нибудь готова отправиться на свидание с другим мужчиной?
В конце третьей четверти директриса на педсовете объявила:
– В мае у нас в школе будет важный гость, Председатель Совета Министров СССР товарищ Рыжков! Наш коллектив выбрали как образцово-показательный, и мы не имеем права ударить в грязь лицом!
Марине, собственно, не было никакого дела до визита партийного деятеля, который решил продемонстрировать свою близость к народу. Телевизора у нее не было, а в газетах она намеренно обходила политические колонки, потому что боялась наткнуться на ненавистное ей имя – Гелло.
Большой неожиданностью стало для Марины то, что директриса приняла решение – гость побывает на открытом уроке именно в ее классе.
– Марина Александровна, я на вас полагаюсь! – заявила она. – И я знаю, что вы оправдаете мое доверие. Волноваться вам не стоит, товарищ Рыжков вряд ли долго пробудет и уж точно не задержится на весь урок. Однако вы должны показать ему, на что способны наши ученики. Итак, необходимо разработать особую концепцию...
Марина с усердием принялась за подготовку открытого урока. Директриса ставила ее в пример и не могла нахвалиться, а девушка многое отдала бы за то, чтобы кто-то другой встретил члена Политбюро и показал ему, как школьники владеют иностранными языками.
Визит был намечен на середину мая – и действительно, сразу после праздников в школе начали готовиться к столь выдающемуся событию: коридоры заново покрасили, сменили линолеум, побелили потолки, вымыли окна. В класс, где товарищ Рыжков должен был внимать уроку английского, поставили новые импортные парты, стены украсили плакатами и лозунгами, а также портретами партийного руководства. Хуже всего, что в числе вывешенных бонз было и изображение Дмитрия Евсеевича Гелло. Марина старалась не смотреть на виновника своих несчастий, но глаза мужчины с фотографии, казалось, преследовали ее в любом уголке класса. В итоге Марина просто сняла портрет и запихнула его за шкаф – так-то лучше!
Директриса лично присутствовала на генеральной репетиции и осталась довольна – помимо важного гостя, школу посетят журналисты – как из газет, так и с телевидения. И директриса ужасно гордилась тем, что в программе «Время» появится репортаж о ее школе, в котором она сможет сказать, как ее заверили, несколько предложений в камеру. По такому случаю женщина заказала себе у модной портнихи новое платье, побывала в элитном косметическом салоне и у парикмахера.