* * *
Рождество и Новый год в замке отмечали помпезно. На Рождество состоялись мистерии, сценки из Нового Завета, которые разыграли слуги, а на Новый год, когда часы пробили полночь, черное небо разукрасил фейерверк. В феврале герцог и Марина посетили Москву – он занимался бизнесом, а девушка отправилась в Ленинград, ставший уже Петербургом, – там, в нескольких архивах, она занималась поиском информации о русской бабке Алессандро.
Представилась возможность заехать ненадолго и домой – родители были очень рады видеть дочку. Мама, как отметила Марина, постарела, а отец поседел. Они знали, что Марина работает за границей, и ужасно этим гордились. В родном городе на нее нахлынули воспоминания – Марина посетила кладбище, где были похоронены подруги и Миша. Единственным для нее утешением стало то, что Дмитрий Евсеевич Гелло, оказавшийся косвенно замешанным в путче, потерял все свои высокие посты и даже на короткое время оказался под следствием. Однако чинушу быстро выпустили, признав, что он ни в чем не виноват. Значит, хоть какая-то справедливость все-таки есть?
По возвращении в Италию Марина принялась работать над копиями документов из архивов, параллельно продолжая каталогизировать книги в библиотеке замка. Там насчитывалось не меньше десяти тысяч томов, причем многие издания были уникальными, имелись и средневековые рукописи, цена которых, как понимала девушка, могла достигнуть заоблачных высот.
Так пролетела еще пара месяцев. Как-то, поздней весной Марина работала в башне, сортируя книги. Огромное стрельчатое окно было распахнуто, в библиотеку тек свежий воздух, наполненный цветочным ароматом. Девушка увидела герцога, который на своем любимом рысаке скакал по виноградникам, и засмотрелась на Алессандро. Но вдруг увидела, как всадник накренился, а затем повалился на землю. Марина вскрикнула, понимая, что на ее глазах произошел несчастный случай. Она бросилась из библиотеки, позвала слуг, и те тотчас ринулись к своему хозяину.
Они обнаружили его лежащим на земле, без сознания. Лошадь мирно щипала травку рядом. Вначале подумали, что рысак сбросил седока, но Марина уверила, что все было не так – Алессандро сам упал на землю. Она, присев перед Сфорца-Малатеста, бережно подняла его голову. Если Алессандро умрет... то она потеряет еще одного человека, который так ей дорог! И почему же она поняла это так поздно?
Вызванная команда медиков заподозрила инсульт, и герцога отвезли в местную клинику, откуда на вертолете переправили в Рим. Марина знала: если бы она совершенно случайно не стала свидетельницей падения Алессандро, если бы болезнь настигла его в другом месте, где герцога никто бы не видел, помощь могла прийти уже слишком поздно...
Она видела, как мрачны и подавлены слуги, и сама чувствовала невыносимую тоску и отчаяние. Ее совершенно не волновало то, что будет с ней, если... если произойдет самое худшее. Ей так хотелось, чтобы Алессандро выжил, и не просто выжил, а остался здоровым.
Лучший из итальянских нейрохирургов оперировал Алессандро. Операция была чрезвычайно рискованной – пациент вполне мог умереть. В течение шести часов, пока она длилась, Марина не находила себе места. Ей так хотелось быть рядом, в той частной клинике, где лежал герцог, а она была далеко от Рима, в замке...
Наконец раздался телефонный звонок: на проводе был профессор. Он сообщил Марине, что операция прошла не совсем так, как планировалось: имело место опасное кровотечение и у Алессандро дважды останавливалось сердце.
– Мы сделали все, что могли, – подвел он итог. – Теперь остается только надеяться на чудо. И молиться.
И Марина молилась, хотя не была верующей и редко бывала в церкви. В замке имелась домовая капелла, в которой покоились почти все представители рода Сфорца-Малатеста. Марина в мыслях обращалась к Богу, прося оставить Алессандро в живых. Ее смущал вид гранитных и мраморных саркофагов – ведь может статься, что и Алессандро совсем скоро найдет последнее упокоение в одном из таких...
Миновало три дня, и герцога вывели из искусственной комы. К тому времени Марина уже прибыла в Рим, потому что хотела находиться около Алессандро. Там, в клинике, она застала нескольких важных господ, которые оказались ближайшими сотрудниками герцога. Не зная, кто такая Марина, они откровенно обсуждали сложившуюся ситуацию.
– Если старик сейчас откинет копыта, у нас у всех будут неприятности, – заявил один из них. – Государство наложит лапу на его имущество...
– Да, я уже начал подыскивать себе новое место, – поддакнул другой. – Все понятно, его высочество не выкарабкается.
– И вместе с ним династия Сфорца-Малатеста вымрет! – завершил третий.
Марине было тяжело слышать подобные речи, но когда ей позволили навестить Алессандро, она ощутила: надежда есть! Он лежал в небольшой палате, бледный, с закрытыми глазами и перевязанной головой. Марина осторожно взяла его руку и прижала к губам.
Вошедший профессор принялся ей что-то пояснять, но Марина не слушала его. Она смотрела на Алессандро. Его вывели из комы, но он не приходил в себя, и никто не знал, в чем же дело. Медик намекал на то, что, по всей видимости, герцог больше никогда не откроет глаза.
Однако прогноз оказался ошибочным – Алессандро пришел в себя спустя сорок восемь часов. Марина была у него и первой услышала его протяжный стон, увидела, как герцог слабо пошевелился.
– Алессандро! – воскликнула она, но ее тотчас отстранили заполонившие палату врачи и медсестры. Девушке пришлось выйти в коридор. Но спустя несколько минут ее позвали обратно – оказывается, герцог желал, чтобы его личная секретарша была рядом с ним.
Инсульт и операция не прошли бесследно, его высочество не мог координировать движения, и медики намекнули, что, по всей видимости, таким он останется навсегда. Марина не хотела в это верить, не желала с этим смириться. Герцог хотел вернуться в замок, но профессор уговаривал его остаться в клинике. Марина организовала возвращение на вертолете обратно – она знала, что Алессандро хочет быть дома.
И Марина дала себе слово: Алессандро встанет на ноги. И все будет как раньше. Она посетила нескольких маститых медиков, и те разработали уникальную программу реабилитации для Алессандро. Благо что он мог позволить себе любые расходы и к его услугам были экспериментальные медикаменты, недоступные для простых смертных.
Марина, проводившая почти все время с герцогом, уверяла его, что они победят. Алессандро, говоривший с трудом, прошептал:
– Напрасно... Все это напрасно... Мой отец и дед... Я пережил их обоих... Настало мое время!
Рассердившись, Марина заявила:
– Ни за что! Ты будешь жить! Ты нужен всем нам! Ты нужен мне!
Последняя фраза вырвалась у нее против воли. Алессандро внимательно посмотрел на девушку и ничего не сказал. Марина сделала для себя вывод: она позволила себе лишнее. Однако она не может бросить человека, которого... Которого, черт побери, любит! Да, она любила герцога Алессандро Сфорца-Малатеста, и это не была любовь дочери к отцу или секретарши к доброму хозяину – это была любовь женщины к мужчине! Но ее любовь, она прекрасно понимала, останется неразделенной. Что же, у нее имеется цель – поставить Алессандро на ноги. А когда цель будет достигнута, она покинет Италию и вернется в Россию. И никто и ничто не удержит ее здесь!