– Я подумаю, Том Форрест! – заявила Кэтрин. – И, возможно, через год или два приму окончательное решение. А теперь, дамы и господа, мне пора – не будем задерживать отправление автобуса!
Сопровождаемая всеобщими вздохами и всхлипами, Кэтрин вернулась в автобус, и тот наконец смог тронуться в путь. Том остался в ландо, и на его лице играла странная улыбка, как будто он ожидал именно такого ответа.
* * *
Кэтрин не сомневалась, что больше никогда не увидит Тома – мамочка наверняка настоит на том, чтобы он поменял университет и обручился с богатой наследницей. Но он вернулся в Йель через полтора месяца. Первым делом навестил Кэтрин и сказал:
– Ты должна знать, что я не оставлю тебя в покое, пока ты не ответишь мне «да». Если даже потребуется прождать целую жизнь!
– А как же планы твоей матушки? – спросила язвительно Кэтрин. На что Том, помрачнев, ответил:
– Я поставил ультиматум – или она признает, что я обладаю правом сам определять, на ком женюсь, или она больше никогда меня не увидит. Конечно же, Генриетта выбрала первое!
Кэтрин тогда только подумала, что мать Тома не из тех, кто быстро признает поражение. Скорее всего, ее согласие не более чем тактический ход, направленный на то, чтобы удержать сына и по-прежнему оказывать на него воздействие, только на сей раз иными, более изощренными способами.
Кэтрин, как того и хотела, ушла с головой в учебу, однако то и дело думала о Томе Форресте. Какая женщина не мечтает о предложении руки и сердца в той необыкновенной форме, как это сделал он? Но ей нужен человек, на которого она может положиться, – а на Тома Форреста положиться нельзя. Он ветреный, ненадежный и увлекающийся. Брак с таким закончится неминуемой катастрофой. А ведь у нее большие планы!
Том постоянно был рядом. На последнем курсе от студентов требовалось работать над выдуманным делом и, в зависимости от жребия, выступать или в роли прокурора, или в роли адвоката. Так уж получилось, что Кэтрин выпала роль обвинителя, а Тому – защитника в одном и том же деле. Кэтрин знала, что Том хороший актер и психолог и берет не столько знанием законов, сколько своим красноречием и обаянием. Она же сделала ставку на свой ум и выстроила стройную систему доказательств вины «подсудимого». Накануне последнего дня импровизированного судебного разбирательства, когда прокурор и адвокат должны были выступать с завершающей речью, Том навестил Кэтрин и сказал:
– Давай договоримся так – если «подсудимого» признают виновным, то мы забудем о моем предложении, но если его оправдают, то завтра же мы отправимся в Лас-Вегас и поженимся.
Кэтрин, которая была уверена в том, что победит, согласилась. И сильно пожалела, когда услышала речь Тома – по содержанию в ней не было ничего нового, но как смотрели на него «присяжные», от которых зависел исход «процесса», как блестели глаза женщин, как раскрывали рот мужчины. Да, без всякого сомнения, Том Форрест блестящий оратор! Но Кэтрин не сомневалась, что ее выступление, не такое эмоциональное, но чрезвычайно логичное, сумеет убедить «присяжных» в том, что «подсудимый» виновен.
На всех других «процессах» для принятия консолидированного решения требовалась пара часов, но в их случае «присяжные» совещались три дня, а потом сообщили «судье», что не в состоянии прийти к общему мнению, и это означало: «процесс» признавался недействительным.
– Ну что же, в следующий раз победа будет за мной, – сказал Том, а Кэтрин, забыв обо всякой логике, вдруг обняла его.
Ночь после «процесса», закончившегося ничьей, они провели вместе, и Кэтрин имела возможность убедиться в том, что слава Тома как виртуозного любовника скорее занижена, чем преувеличена: в постели он походил на ураган, торнадо, муссон...
Кэтрин блестяще сдала экзамены, а Том, наоборот, едва не провалился. Оставалось выдержать сдачу крайне важного для дальнейшей карьеры адвокатского экзамена, который позволил бы им заняться практикой. Кэтрин не сомневалась, что сдаст экзамен, и уже думала о том, чем займется после того, как получит адвокатскую лицензию. Если она выйдет замуж за Тома, то ей придется переехать в Новый Орлеан, а это было не совсем то, о чем она мечтала. Ее пригласили на собеседование две солидные адвокатские конторы – одна из Вашингтона, другая из Нью-Йорка. И в одной, и в другой она сможет сделать карьеру, чтобы через несколько лет сменить профиль и заняться большой политикой. А Том желал вернуться на свою родину – там его ждало место в качестве адвоката в одной старинной новоорлеанской фирме. Конечно, карьеру можно сделать и там, размышляла Кэтрин, но таких возможностей, как в Вашингтоне или Нью-Йорке, в Новом Орлеане у нее, конечно же, не будет.
В течение двух дней, 23 и 24 июля 1972 года, она сдавала адвокатский экзамен в Вашингтоне и не сомневалась в положительном результате. Том сдавал экзамен вместе с ней, однако был уверен, что провалился, и Кэтрин, как могла, утешала его. На протяжении последних месяцев они проводили много времени вместе, и Том размышлял, что же будет, когда выяснится: он провалился. Больше всего, как поняла Кэтрин, он боялся реакции своей матушки.
Они жили вместе в городке Кембридж, недалеко от кампуса тамошнего Гарвардского университета, в крошечной квартирке без нормальной кухни и ванной, зато с осиным гнездом за окном, и Кэтрин с сожалением думала, что счастливое время скоро закончится. Том, узнав о своем позоре, вернется зализывать раны в Новый Орлеан к Генриетте, а она отправится в Вашингтон – Кэтрин решила, что если она хочет делать карьеру в столице, то следует принять предложение тамошней адвокатской фирмы.
3 ноября они получили два письма от адвокатской коллегии федерального округа Колумбия. Кэтрин отложила адресованное ей послание в сторону и посмотрела на Тома. Тот, белее мела, дрожащими руками вскрыл свое послание и протянул его содержимое Кэтрин.
– Я не могу, – сказал он тихо, – прочитай... Хотя и так все понятно.
Кэтрин, пробежав письмо глазами, заметила:
– Ну что ж, новости, прямо скажем, не блестящие. Да, Том, это полностью переменит твою жизнь...
Том смотрел в пол и лишь выдавил из себя:
– Мама будет очень разочарована. Но что поделать, я повторю экзамен в следующем году. Или, может быть, через два года.
– Переменит твою жизнь, потому что ты сдал экзамен! – заключила Кэтрин, и Том недоверчиво уставился на нее.
– Кэтти, ты не обманываешь? Я сдал? – выдохнул Том и вырвал у нее письмо. Ознакомившись с решением адвокатской коллегии, он подхватил Кэтрин на руки, закружился с ней по комнате и заявил:
– Это надо отпраздновать! Сегодня мы пьем только французское шампанское и едим устриц!
Тот день походил на праздник – сначала ресторан, где Том давал колоссальные чаевые, затем посещение дорогих магазинов, где он накупил ворох вещей для Кэтрин, потом поход в кино – что был за фильм, они так и не узнали, потому что, как сумасшедшие, целовались. И, наконец, после возвращения домой, изнурительный любовный марафон. Уже было утро другого дня, когда Том, склонившись над Кэтрин и отбросив непослушный локон с ее лица, поцеловал ее и спросил: