Наконец в одной из провинциальных газет, входивших в медиахолдинг старого врага, Энтони делль’Аммы, появилась большая статья о том, что в бытность свою генеральным прокурором и губернатором штата Луизиана Том Форрест вместе с женой заключил ряд незаконных сделок с целью обогащения. Обвинения были несостоятельны, однако республиканцы с восторгом заявили о создании специальной комиссии по расследованию махинаций. Один из сенаторов, беседуя с Кэтрин, сказал:
– Они целят в вашего мужа, миссис Кросби Форрест, и хотят поквитаться с демократами за отставку президента Никсона. Вы же, помнится, принимали участие в расследовании Уотергейтского скандала?
– Но это было почти двадцать пять лет назад! – изумилась Кэтрин, на что сенатор ответил:
– В столице у многих очень хорошая память, миссис Кросби Форрест. И кое-кто, к примеру, Энтони делль’Амма, призывает начать крестовый поход против вашего мужа с целью выдворить его из Белого дома. Так что советую вам быть начеку!
Кэтрин пришлось предстать перед специальной комиссией и отвечать на ее вопросы, а в ее апартаментах в Белом доме даже произвели обыск, желая отыскать доказательства незаконных сделок с недвижимостью. Расследование сошло на нет, и в тот день, когда было объявлено, что специальная комиссия прекращает свою деятельность за отсутствием состава преступления, президент устроил в Белом доме прием для избранных.
– Мои враги убедились, что совершенно бессильны, – заявил Том во всеуслышание. – И мы знаем, кому обязаны смехотворным расследованием – старику делль’Амме. Ну что же, генеральный прокурор страны принял решение внимательно изучить сделки самого делль’Аммы, потому что, как он уверен, ряд предприятий, принадлежащих этому мерзавцу, отмывают деньги мафии.
Кэтрин настоятельно просила мужа не обострять ситуацию и не инициировать расследование в отношении делль’Аммы, но Том был не в состоянии простить унижение, нанесенное ему врагом:
– Если кто и отправится в тюрьму, так именно он! Я сделаю все, Кэтти, чтобы старик провел остаток жизни в одноместной камере.
До Кэтрин дошли слухи о том, что делль’Амма, узнав о заявлении президента, сказал:
– Недолго осталось ему прыгать, скоро поднимется такой ураган, что выметет этого идиота вместе с его мадам из Белого дома!
– И что он может сделать? – усмехнулся Том, узнав о словах делль’Аммы. – Я чист, как слеза ребенка, Кэтти, и у него нет ничего такого, чем бы он мог мне навредить!
– Том, ты точно знаешь, что делль’Амма блефует? – спросила Кэтрин, и муж уверил ее:
– Конечно, Кэтти! Его угроза – всего лишь бравада человека, понявшего, что он потерпел окончательное поражение.
* * *
Статья, озаглавленная «Я была любовницей президента Тома Форреста», вышла в день рождения Кэтрин – наверняка постарался Энтони делль’Амма. Кэтрин, прочитавшая за завтраком этот пасквиль, поморщилась – этот тип не остановится ни перед чем! В последние два года она была как никогда счастлива с Томом и знала, что он ей верен. Делль’Амма, исходя ядом, решил прибегнуть к последнему козырю – распространить сплетни и вызвать скандал. Однако как неумело все сделано! Строчащие для него борзописцы могли бы постараться, а то выдумали совершенно идиотскую историю: Том завел интрижку с некой Мелиндой Малиновски, практиканткой, работавшей в Белом доме некоторое время назад. Кэтрин помнила Мелинду – рослая темноволосая девица с лошадиным лицом и выпирающими вперед большими зубами, нескладная, несколько заторможенная, но совершенно безобидная. Кэтрин даже как-то перебросилась с ней парой ничего не значащих слов, и Мелинда заявила, что так гордится «работать с самим президентом Форрестом»! Эта Малиновски была родом откуда-то из Оклахомы, в Вашингтоне все было для нее в новинку, а президент представлялся неким подобием языческого божества. Обязанности Мелинды заключались в том, чтобы распечатывать документы, необходимые секретарше президента и сотрудникам его штаба, а верхом ее карьеры была сервировка кофе для президента и французской делегации в Овальном кабинете.
Нет, Том и эта девица никак не могут быть связаны – Кэтрин даже не сомневалась. Конечно, у Тома масса недостатков, и он завзятый юбочник, однако кто угодно, но только не сия невзрачная особа. Сколько ей лет? Вряд ли больше двадцати двух. И дело даже не в возрасте – она совершенно не во вкусе Тома! Уж если бы он решился завести интрижку, то уж никак не с девицей с лошадиными зубами. И уж точно не в Белом доме, Том ведь не самоубийца! В Белом доме полно соглядатаев, уединиться здесь практически невозможно, и Кэтрин часто думала, что резиденция похожа на второсортный отель. Поэтому, прочитав невероятную статью, она не испытала ничего, кроме глухого раздражения. Том должен обязательно связаться со своими адвокатами, и те обязаны предпринять меры, чтобы покарать журналиста, сочинившего подобную галиматью, и редактора, ее напечатавшего.
Когда Том вышел к завтраку, Кэтрин показала ему газету и в шутку сказала:
– Мне все известно о твоих грешках, Том, так что у тебя остается один-единственный выход: признаться!
Реакция мужа была странной – он побледнел, выдавил из себя жалкую улыбку, и Кэтрин вдруг подумала: «А что, если факты, опубликованные в газете, соответствуют действительности?» Да нет же, у Тома много недостатков, и ей, как никому другому, это отлично известно, но глупость и безалаберность не входят в их число. Конечно, она не забыла, как Том когда-то хотел развестись с ней и жениться на пустышке Марине Холл, но ведь он образумился! Том намерен войти в учебники истории, и уж точно не как президент, заведший интрижку с собственной практиканткой!
– Невиновен, ваша честь, – пробормотал Том, занимая место за столом.
Кэтрин передала ему газету со словами:
– Дорогой, ты должен принять меры. Причем незамедлительно. Они перешли все возможные границы. Никто не смеет писать так о президенте, причем намеренно лживо и искажая факты!
Том, пробежав статью глазами, воскликнул:
– Ах, Кэтти, это очередная «утка»! Ты же понимаешь, за всем стоит делль’Амма. Он никак не может успокоиться, что меня переизбрали и прокуратура продолжает расследование его махинаций, вот и дал заказ нагнетать обстановку. Не удивлюсь, если вскоре в качестве жертвы окажешься ты и появится статья о том, что, скажем, Марша вообще не моя дочка, а у тебя имеется любовник!
Президент рассмеялся, и настало время первой леди опустить взор и беспокойно заерзать на стуле. А что, если Том прав и делль’Амма попытается очернить ее? Вернее, не очернить, а заявить всему миру правду о ее отношениях с преподобным Доном Роузом и о том, что именно он, а не Том является отцом Марши? Еще ужаснее может стать разглашение истории с Хью – ведь прошло так много лет, а скелет отчима все еще покоится в бочке под полом подвала...
– Извини, Кэтти, конечно же, с моей стороны это была бестактная шутка, – сказал Том. – Если старик делль’Амма посмеет такое сделать, то ему уж точно несдобровать: когда речь идет о тебе и о Марше, я не ведаю пощады. А что касается меня... Да, ты права, надо принять меры, иначе может случиться непоправимое!