Последующие дни вся страна только и говорила что о предполагаемой интрижке президента с практиканткой Мелиндой Малиновски. Чтобы положить конец слухам, Том под присягой подтвердил, что у него не было никаких отношений сексуального характера с мисс Малиновски. Несколько ближайших сотрудников президента также сделали заявления касательно того, что у Тома Форреста просто не имелось возможности завести роман с Мелиндой – он сталкивался с ней лицом к лицу всего несколько раз, да и то в присутствии множества свидетелей.
Кэтрин сочла, что этого вполне достаточно, и была уверена: шумиха очень быстро сойдет на нет. Последние месяцы были лучшими в ее жизни. Том был совершенно спокоен – его переизбрали на второй срок, опасаться нечего. Марша заканчивала школу и намеревалась продолжить обучение в одном из элитных университетов вдали от Вашингтона, что, правда, внушало Кэтрин некоторую тревогу. Впрочем, она понимала: дочка желает начать самостоятельную жизнь. Так было когда-то и с ней самой...
Однако более всего Кэтрин радовало то, что они с Томом жили душа в душу. Потребовалось много лет, дабы они наконец поняли, что созданы друг для друга. Кэтрин чувствовала себя по-настоящему счастливой. Никто не посмеет украсть у нее это счастье – и уж точно не Энтони делль’Амма. Том совершил множество ошибок, однако кто их не совершал в своей жизни? Он очень изменился, и Кэтрин радовалась: муж проявлял трогательную заботу о ней, они проводили большую часть свободного времени вместе, и Том заводил речь о том, что после того, как он покинет Белый дом, начнется лучшая фаза их жизни.
Как и предполагала Кэтрин, шумиха улеглась, а газета была вынуждена напечатать опровержение и принести президенту официальные извинения. Кэтрин требовала от мужа настаивать на судебном разбирательстве, однако он убедил ее: так делать не следует, ведь со стороны все будет выглядеть местью главы государства неугодному изданию, а это плохо для имиджа и рейтинга. Кэтрин согласилась нехотя – ей хотелось видеть владельца газеты, делль’Амму, за решеткой.
Через несколько недель по одному из каналов, основным акционером которого тоже был их старый враг Энтони, прокрутили забавную пленку: во время одного из митингов накануне последних выборов Том, обходя избирателей, вдруг останавливается около Мелинды Малиновски, находящейся в первом ряду, и сердечно обнимает ее. На лице девицы играет глупая улыбка, и она что-то шепчет президенту на ухо.
Том сразу же заявил:
– Кэтти, ты думаешь, я помню всех людей, которым пожимал руку или которых обнял во время предвыборной гонки? Их ведь не сотни, а многие тысячи! К тому времени, если не ошибаюсь, Мелинда уже не работала в Белом доме. Вероятно, она просто случайно оказалась на митинге, и если человек протягивает мне руку, а потом желает обнять меня, то мне очень сложно отказаться – я же знаю, что на меня направлены десятки камер!
Заметив мину недоверия на лице жены, президент воскликнул, указывая на экран:
– Кэтти, смотри, вот я снова обнимаю кого-то, даму лет восьмидесяти...
– Кстати, странно, что ты обнимаешь исключительно женщин, – заметила Кэтрин, на что супруг возразил:
– Если бы я обнимал еще и мужчин, то делль’Амма обвинил бы меня в том, что я «голубой», а появись фото, на котором я прижимаю к себе ребенка, он бы утверждал, что я растлитель малолетних. У него нет моральных устоев, он готов извратить любой, даже самый безобидный факт!
Кэтрин несколько раз просмотрела крошечный фильм и в итоге убедилась, что Том прав: и что с того, что он обнимает ту самую Мелинду? Это же был предвыборный митинг!
Днем позднее одна из наиболее могущественных желтых газет Америки вышла с аршинными заголовками: «Я снова хочу вас, мистер президент!» – вот что прошептала практикантка на ухо Тому Форресту!»
Оказалось, газета оплатила услуги человека, умеющего читать по губам, и тот якобы расшифровал слова, которые произнесла Мелинда. Это было уж слишком! Кэтрин потребовала от мужа, чтобы он положил конец мерзкой вакханалии.
– Делль’Амма намеревается любым способом повредить твоей карьере, и ты должен принять меры, – заявила Кэтрин. – Я хочу, чтобы ты подал на него в суд!
– Я буду выглядеть смешно, Кэтти, – пытался уверить ее муж, – президент не может судиться с журналистами...
– Почему, собственно, нет? – ответила первая леди. – Если журналисты распространяют заведомую ложь, то они должны понести наказание! А ведь в данном случае идет речь о настоящем заговоре, главой которого является делль’Амма. Теперь я понимаю его слова об урагане, который должен вымести нас из Белого дома! Вот она, месть, и ты не имеешь права сидеть сложа руки!
– Кэтти, ты же знаешь, что у многих президентов были любовницы, – сказал супруг. – Например, у моего кумира Джона Кеннеди их был целый выводок. Как и у сменившего его Линдона Джонсона...
– Избавь меня от постельных подробностей! – остановила супруга Кэтрин. – Ты не Кеннеди, а Малиновски далеко не Мэрилин Монро. Сегодня же поговори со своими адвокатами, и пусть они примут жесткие меры в отношении тех, кто порочит нашу репутацию. Запомни, именно нашу – твою, мою и нашей дочери!
Том признал правоту жены и подал в суд на газеты и телеканал за клевету и распространение заведомо ложных сведений. Кэтрин знала, что отношения с журналистской братией у нее далеко не идеальные, ее часто обвиняли в том, что она старается отгородить Белый дом от репортеров и пичкает их информацией, которая выгодна ей самой, но сама Кэтрин не видела в том ничего зазорного: кто сказал, что газеты должны сообщать только так называемые разоблачительные факты?
Адвокаты наняли нескольких весьма уважаемых специалистов, в том числе двух профессоров известных колледжей, которые подтвердили: Мелинда Малиновски говорит вовсе не «Я снова хочу вас, мистер президент», а «Я хочу, чтобы вы снова стали президентом!». Том выступил с большим интервью, в котором подтвердил: никаких отношений с Мелиндой у него не было и быть не могло, а затем в течение получаса рассказывал о своей неземной любви к жене.
Кэтрин успокоилась – адвокаты были уверены, что газеты и телеканал проиграют процесс, заплатят огромный штраф (Кэтрин решила, что пустит деньги на благотворительные цели) и принесут извинения. Никаких доказательств того, что у Тома была интрижка с практиканткой, в природе не существовало по той простой причине, что интрижки никогда не было. Так первая леди и заявила на пресс-конференции, а затем перешла к другим, гораздо более существенным проблемам.
За несколько дней до завершения процесса – никто не сомневался, что победителем из него выйдет президентская чета, – в «Вашингтон пост», газете консервативного толка, никак не связанной с Энтони делль’Аммой, появилась большая передовица под заголовком: «Президент Форрест был моим любовником, и у меня есть доказательства!» В статье содержались признания бывшей практикантки Мелинды Малиновски, которая утверждала, что была любовницей Тома в течение по крайней мере трех месяцев, а за данное время не менее двенадцати раз имела с ним отношения сексуального характера, причем в большинстве случаев это происходило в Овальном кабинете. У нее сохранилось некое синее платье, содержащее «физиологические следы президентской любви», как завуалированно выразилась Мелинда. Откровением стало и то, что Мелинда якобы занималась с президентом любовью в тот самый момент, когда он вел телефонные разговоры – один раз с неким сенатором, в другой раз – с премьер-министром Канады, и еще раз – с собственной женой, находившейся в Питтсбурге.