* * *
Сашá и Наташа приблизились к воротам величественной виллы графа фон Веллерсхофа. Они находились в небольшом фургоне. Еще готовясь к операции, Сашá сказала, что они должны проникнуть на виллу, не перелезая через забор (что все равно было бы невозможно – слишком высокий и утыкан через каждые пять метров камерами), а через ворота.
Своими знакомствами Сашá гордилась по праву, она часто и охотно многим оказывала различные услуги, ничего не требуя взамен. Так произошло несколько лет назад, когда она работала еще в газете, с владельцем крупной фирмы – девушка застукала его с любовницей и даже сделала несколько фотографий, однако решила не показывать их начальству. Владелец фирмы был ей очень признателен и заявил, что, если у нее возникнут неприятности или проблемы, она может смело обращаться к нему. Теперь Сашá не преминула воспользоваться его помощью.
Ему, богатому швейцарскому бизнесмену, принадлежала чрезвычайно известная фирма, обеспечивающая не менее богатых клиентов служебным персоналом, прислугой и сиделками. Сашá не сомневалась, что отпрыски графа фон Веллерсхофа обратились именно в эту фирму, когда речь зашла о медсестрах для больного отца. И оказалась права.
Навестив своего старого «приятеля», она напомнила ему об обещании, и тот, пойманный на слове, был вынужден помочь женщинам. Так они и оказались в автомобиле, который доставил сейчас на виллу двух новых медсестер и прислугу.
Сашá ни капельки не волновалась – все шло по плану. А вот Наталья никак не могла справиться со своим страхом. Поэтому девушка шепнула племяннице ободряющие слова:
– Наташа, все пройдет хорошо! Ни о чем не волнуйся!
Перед въездом на виллу толпились журналисты – информационные падальщики ждали смерти старика, поняла Сашá. Ворота медленно раскрылись, автомобиль проехал на территорию огромного поместья. Девушка увидела вдалеке, на искусственном мысе, у самой воды, большое здание. Надо же, ведь все это может принадлежать ей! Однако она собирается получить ни больше и ни меньше, чем ей причитается. Наталья права – справедливость должна восторжествовать, даже спустя много лет. Фон Веллерсхофы причастны к гибели мамы ее племянницы и виноваты, хотя бы и косвенно, в смерти ее собственной мамы. Если бы у них были деньги, мама наверняка была бы еще жива. А теперь, словно в наказание, посланное свыше, и сам Карл-Отто оказался болен раком.
Автомобиль подъехал к вилле и остановился около входа для прислуги. Сашá и Наталья вышли из салона. Появился личный секретарь графа, надменный седой тип, который, проверив по списку фамилии прибывших и их документы (не дай бог, на виллу просочится журналист!), объявил:
– А сейчас за работу! Нечего стоять, как истуканы, вам платят совсем за другое!
Наталья и Сашá получили задание убрать северное крыло виллы. Женщины послушно кивали головами, внимая наставлениям секретаря, а когда он удалился, оставив их вместе с тележкой со швабрами и моющими средствами, Сашá прошептала:
– Получилось! А ты боялась, племянница!
Выждав несколько минут и приоткрыв дверь (они находились в зале для приемов), она сказала:
– Итак, приступаем!
Женщины по команде стянули серые комбинезоны и остались в белых халатах. Сашá подала Наталье белую шапочку – и через мгновение они стали сиделками.
– Наша задача – проникнуть в спальню к старому графу, – напомнила Сашá, извлекая план виллы. – Мы находимся в северном крыле, а старик – в западном. Запомни, племянница: что бы ни произошло, делай вид, что тебя это не касается, и сохраняй присутствие духа.
Они выскользнули из зала для приемов – примыкавшие к нему комнаты были пусты.
– В этой вилле не меньше ста комнат, – заговорила Наташа, шедшая за Сашá.
– Сто двенадцать, – поправила та. – Обошлась графу почти в двадцать миллионов.
– Но почти все комнаты здесь нежилые, – продолжила Наталья. – Так зачем вообще требуется такое количество помещений, если они все время пустуют?
– Причуды богатых, – ответила Сашá. – Вот когда я получу свое наследство, то ни за что не поселюсь в таком замке. Осторожнее!
Она утянула Наташу за собой в комнату – по коридору прошла моложавая блондинка в голубом платье.
– Четвертая супруга графа, третьесортная певичка Мишель, – шепнула Сашá. – Однако не упустила своего шанса, когда познакомилась с Карлом-Отто. Так, нам, кажется, сюда!
Женщины долго шли по коридорам, пока наконец не оказались перед золочеными дверями. Сашá сказала:
– Здесь и должны находиться покои старика.
Двери распахнулись, и девушки замерли. Появилась Корнелия в строгом черном костюме, на лацкане – большая сапфировая брошь. За ней бежал тонкий субъект с длинными светлыми, уложенными в художественном беспорядке волосами, в темно-зеленом шелковом костюме.
– Корнелия, почему ты не желаешь меня слушать? – тараторил он.
– Потому что ты, Мориц, все равно не можешь сказать ничего умного, – заявила та и, взглянув мельком на двух «сиделок», открыла дверь, что вела в смежную комнату.
Парочка скрылась там и принялась о чем-то достаточно громко спорить. Сашá, приложив ухо к замочной скважине, прошептала:
– Речь идет о нас!
– Девчонка нас обставила... – слышался нервный тенор Морица. – И другая тоже! А теперь они вместе...
– Ничего, я решу проблему, – отозвалась Корнелия. – И эти две дуры поплатятся за то, что превратили мое любимое гнездышко в свинарник.
Наташа вовремя оттащила Сашá от двери, потому что из апартаментов старика появился грузный лысоватый мужчина в мятом костюме с красными глазами.
– Эй, принеси мне еще виски! – приказал он пьяным голосом, тыча пальцем в Наталью. – Ну что стоишь, как жена Лота? Шевели задницей, тварь! Тебе за что деньги платят?
К мужчине присоединился другой тип, в безупречно сидящем костюме, в очках.
– Карл, держи себя в руках, – произнес он строго. И, обратившись к Наталье и Сашá, холодно сказал: – Нам больше ничего не требуется, благодарю!
Женщинам пришлось ретироваться. Они вышли в коридор, но Сашá прикрыла дверь не полностью.
– Мои братцы Карл и Отто, – пояснила она. – Карл, как всегда, в стельку пьян, а профессор Отто, как всегда, похож на сосульку.
– Как ты ведешь себя! – донесся шипящий голос Отто. – Хотя бы постыдился прилюдно напиваться.
– А что мне еще делать? – спросил Карл. – И не тебе меня учить, братик. Ты ведь слышал – угрозы для жизни отца нет. Приступ прошел, старик снова в норме. И протянет еще долго!
В комнате появилась Корнелия, за которой плелся похожий на побитую собаку Мориц.
– Не так громко! – прервала Карла Корнелия. – Не забывайте, что здесь везде шныряют шпики Мишель.