* * *
Зато имелся Пашка! Тот самый Пашка, который в первом классе сидел за одной с ней партой, в четвертом дергал за косички, а в седьмом признался в любви. Романа у них не получилась, однако они сохранили дружеские отношения, хотя в последние годы общались очень редко. В последний раз он звонил на Лерин день рождения, в предпоследний день лета. Правда, супруга Пашки неодобрительно относилась к их общению, беспричинно видя в Лере соперницу.
Пашка работал медбратом на «Скорой» – и это сейчас было самым важным! Лера сбросила ему эсэмэску, и ответ пришел практически незамедлительно: у Пашки был выходной.
Час спустя он пришел к ней – как всегда, в куртке нараспашку, со взъерошенными рыжими космами и обаятельной белозубой улыбкой – и спросил:
– Значит, мать, тебе требуется помощь скромного медбрата?
Лера знала: Пашка – единственный человек, с которым она могла быть откровенна. Только имела ли она право втягивать Пашку в эту историю?
– Мне требуется срочно лечь в больницу, – сказала Лера просто.
Отличительной чертой Пашки было то, что он не задавал лишних вопросов и быстро разрабатывал нужный план.
– Куда, в какую? – уточнил он только. – Психиатрическую не обещаю...
– Паша, мне надо на некоторое время заболеть! – пояснила Лера. – Причем так заболеть, чтобы никто не мог заставить меня выйти на работу. И не дома находиться, а в больнице!
– Гм, люди с учетом нынешнего не ахти какого больничного сервиса сами оттуда бегут, предпочитая ночевать дома, а ты, мать, наоборот, стремишься в больницу! – почесал затылок Пашка. – Значит, так – организовать что-то серьезное, например, нейрохирургию или кардиологию, не могу. А вот банальный аппендицит... Червеобразный отросток у тебя ведь все еще на месте?
Лера подтвердила, что аппендикс у нее не вырезали.
– Вот и отлично! Значит, так, сейчас позвоню Санычу, и он организует тебе «острый живот» по первому разряду. Причем не просто аппендицит, а перитонит. И заворот кишок, если пожелаешь. На бумаге, мать, конечно, на бумаге! С таким диагнозом тебе только в больнице и лежать. И предпочтительно сразу на хирургическом столе...
Под вечер перед домом, где жила Лера, остановилась, мигая сиренами, карета «Скорой помощи». Два дюжих санитара транспортировали ее на носилках вниз. Лера, до горла прикрытая белой простыней, изображала из себя больную. Толпившимся зевакам и взбудораженным соседям Пашка объявил:
– Дамы и господа, не мешайте российским медикам спасать жизнь и здоровье наших дорогих граждан. Вот молодая дама игнорировала симптомы аппендицита и заработала перитонит! Находится на грани жизни и смерти!
Когда они оказались внутри «Скорой» и автомобиль, завывая, тронулся с места, Пашка, сунув санитарам по купюре, склонился над бывшей одноклассницей:
– Итак, мать, все организовано по первому разряду: ты числишься в пациентках Дорожной клинической больницы, с Санычем я уже договорился. У тебя диагностирован перитонит. Сегодня ночью тебе сделают операцию, которая пройдет не очень гладко. Не бойся, мать, ты не умрешь, однако тебе придется задержаться в больнице недели эдак на две, если не на три. Если кто будет звонить, то любопытных будут переадресовывать Санычу. А он – заведующий хирургическим отделением, то есть царь и бог. Посещать тебя никто не сможет, лежать будешь в отдельной одноместной палате. Но это официально. А реально...
Пашка выудил из кармана своей куртки связку ключей и повертел перед лицом Леры.
– Вот, мать, даю тебе самое святое – ключи от дачи. Сезон, слава Аллаху, закрыли еще в октябре, но домик я подготовил. Газовый баллон там имеется, продукты в холодильнике тоже. Можешь там жить сколько душа пожелает. Вернее, до будущей весны, пока мы с Ксюхой туда не пожалуем.
Ксюхой звалась супруга Пашки, которая имела зуб на Леру. Растрогавшись, Лера даже поцеловала Пашку в щеку, чем необычайно растрогала и медбрата.
– Пашенька, что бы я без тебя делала! – воскликнула она.
А тот, потирая заалевшую щеку, пробурчал:
– Эх, мать, ради тебя я на все готов!
* * *
Пашкина дача представляла собой крохотный двухкомнатный домик с кухней-пристройкой. Туда их подбросили на «Скорой» коллеги Пашки. Он открыл дверь, гостеприимным жестом приглашая Леру пройти внутрь, и сказал смущенно:
– Ты если того, то скажи. Я имею в виду, если помощь тебе понадобится. Злой начальник совсем уже достал, невмоготу стало?
Лера подтвердила версию о любвеобильном боссе и большими усилиями удержала Пашку оттого, чтобы «намылить харю подонку». Оставшись в одиночестве, девушка прошла в крохотный зал, включила настольную лампу и уселась на скрипящий стул.
В Швейцарию она теперь уже точно не полетит. Но оба паспорта все еще находились в руках Иветты! Ну да теперь не так уж и важно. Только не скрываться же в самом деле до весны на Пашкиной даче? Но весны ждать не требовалось: вот вернется из командировки Игорь, тот самый ее одноклассник, что работает в прокуратуре, и Лера обратится к нему за помощью.
Жить на природе, вдали от цивилизации, в окружении старых детективов и журналов мод оказалось не так уж и плохо. Пашка постарался на славу – крошечный холодильник и чуланчик были забиты продуктами, консервами и банками с закрутками. Лера убедилась в том, что, если потребуется, она в самом деле может перезимовать здесь.
Ночью температура на улице упала до минус десяти. Выпал первый снежок. Хорошо, что в домике работал электрический камин и одеяла, сшитые Пашкиной тещей, оказались толстые-претолстые. Большое неудобство было в том, что принять душ, а тем более ванну не представлялось возможным – приходилось умываться ледяной водой из ведра. Но Пашка заверил, что раз в несколько дней Лера сможет тайно посещать его квартиру, пока его Ксюха на работе, чтобы привести себя в порядок и вымыться.
Пашка появился во второй половине дня – не вытерпел, примчался узнать, как дела у его гостьи. С Ксюхой он снова поссорился: супруга ему попалась с характером далеко не сахарным.
– Мне пора, потому что в ночь сегодня иду, – сказал он на прощание. – Завтра заскочу, повезу тебя отмокать у нас в ванне. Ксюхи до вечера не будет!
Ночью Лере приснился сон – на этот раз старинный дворец. Темноволосый соблазнитель снова протягивал ей руку, и она, что самое интересное, во сне была рада его видеть и ни чуточки не боялась. Поднялась по ступенькам и оказалась в его объятиях. Вместе они прошли во флигель, в котором, однако, вместо гробов было полным-полно стеклянных колб, сосудов и пробирок, прямо как в химической лаборатории.
Сон оборвался неожиданно, и Лера, открыв глаза, поняла, что лежит в абсолютной темноте. Ей показалось, что хлопнула дверь. Она не поленилась, поднялась и проверила – в самом деле, дверь в пристройку была приоткрыта. Или она страдает старческим слабоумием и постоянно забывает закрывать двери, или...