Сомадева. «Океан сказаний».
— Мы бы не покинули Россию и не прибыли бы сюда, — начал Крон, — если бы не чрезвычайные обстоятельства.
— Слушаю, — Стептоун медленно наклонил голову.
— Я думаю, что Лара расскажет вам все гораздо лучше меня, — ответил сыщик.
Стептоун снова медленно кивнул и уставился на Лару. Она чувствовала себя очень неуютно под пристально-оценивающим взглядом. Ей трудно было подыскать слова, чтобы рассказать о происшедших событиях. Она беспомощно посмотрела на Крона, а тот ободряюще улыбнулся ей.
— Хорошо, — Лара вздохнула, — я все расскажу. Дело в том, что я и Виталий, мы хотели пожениться.
Стептоун снова кивнул, но остался по-прежнему спокойным.
— Но этого не случилось, — продолжала Лара, — потому что его убили. Вы понимаете, — она посмотрела на Стептоуна, — убили моего жениха, который был вашим внуком.
— Вот как, — лицо Стептоуна окаменело, — говорите подробно.
Лара начала рассказывать. Англичанин слушал внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова. Несколько раз он брался рукой за подбородок и задумчиво теребил его. Временами он проницательно поглядывал на Лару, словно хотел что-то спросить, но все время сдерживался.
— Мы приехали сюда вас предупредить, — закончила она, — у Дмитрия есть сообщник. Вместе они разработали какой-то план. Дмитрий теперь отправился в Индию, и, возможно, очень скоро он появится здесь.
— И надеется, что одного сходства хватит? — Стептоун прищурил один глаз.
— В Индии он, вероятнее всего, попытается достать миниатюру.
— Это не так уж невозможно, — Стептоун сцепил пальцы. — Если он этого добьется… да еще и приедет сюда… Вы правы, этот человек на многое способен.
— Вот возьмите, — Лара вытащила миниатюру из слоновой кости и протянула ее коллекционеру.
— Не ожидал, что она снова окажется у меня, — проговорил Стептоун, — я вам очень благодарен, мисс Лара. Лара, — повторил он по слогам, — у вас странное имя, загадочное. А знаете, — он оживился, — я рад, что вы приехали. Приглашаю вас погостить у меня. Я покажу вам коллекцию, вы познакомитесь с моими родственниками.
— У Дмитрия, видимо, есть определенные намерения, — вставил Крон, — не лучше ли обратиться в полицию?
— О, об этом прошу вас не беспокоиться, — Стептоун потер руки, — уверяю вас, что с этой проблемой я легко смогу справиться. Кстати, — добавил он, — вы где остановились?
Лара назвала адрес пансионата.
— Вам не стоит жить там, — сказал англичанин, — в доме найдутся комнаты для вас. Резерфорд, — обратился он к неприметному человечку, — отправьтесь по адресу и привезите вещи мисс Лары и мистера…
— Кронецкий, — Крон наклонил голову.
— И мистера Кронецки. Бесцветный человечек кивнул и вышел.
— Расскажите о себе, — попросил Стептоун, — чем вы занимаетесь?
Лара кратко поведала о своей работе в агентстве, а затем почему-то стала говорить о предложении отца.
— Парфюмерный магазин? — переспросил Стептоун. — Мне кажется, что вы вполне сможете с этим справиться. А что вы делаете, мистер Кронецки?
— Я являюсь частным детективом, — ответил Крон, — когда произошло убийство Виталия, Лара обратилась ко мне. Мы ведь учились вместе, — добавил он.
— О, это очень интересно, — Стептоун снова сжал пальцы, — ваша работа, должно быть, опасна?
— В меру, — Крон кивнул головой, — но и этим надо кому-то заниматься.
— А как же ваша полиция? — спросил англичанин, снова хитро прищурив глаз. — Вы ей не доверяете?
— Почему? — удивился Крон. — Я и сам работал в полиции. Но сейчас много людей, которые предпочитают, чтобы никто не совал нос в их дела.
— Верно, о, как верно вы выразились, мистер Кронецки, — обрадованно подхватил Стептоун. — В наше время это так важно! Чтобы никто не совал нос в твои дела.
— Вы говорите о себе? — Крон изобразил удивление.
— Я тоже могу защищать свои секреты, — Стептоун приосанился, — и мне бы не хотелось, чтобы кто-то начал обо мне что-то выяснять.
— А разве вам есть что скрывать? — поддел его Крон.
— Каждому человеку есть что скрывать, — наставительно произнес англичанин.
— А чем вы занимаетесь? — решила вмешаться Лара. — Вы историк?
— Да, — гордо ответил Стептоун, — история — моя страсть. Теперь я могу отдавать ей все свободное время. А раньше я подвизался на дипломатическом поприще. Карьера моя не была удачной, стало известно, хотя я тщательно это скрывал, что у меня есть внебрачный ребенок.
— Алина Константиновна? — спросила Лара.
— Нет, — Стептоун развел руками, — это совсем другая история. Она была совсем молоденькой и работала горничной у моих знакомых. Хотя факт отцовства и был установлен, я отказался жениться на ней. Моя семья не потерпела бы мезальянса. Впрочем, — добавил он, — я и сам не очень-то стремился на ней жениться. Хотя, признаюсь, она казалась мне тогда очень миловидной. Но миловидность проходит, — он засмеялся, обнажив искусственные зубы, — а с человеком придется жить всю жизнь. Признаюсь, — произнес он доверительно, — мне встречались разные женщины, одна просто потрясающая, вылитая Грета Гарбо, но жениться я так и не собрался. Все время что-то останавливало, я слишком ценил свою свободу.
Лара сидела и смотрела на Стептоуна. Теперь можно не удивляться, в кого пошел Виталий. Видимо, гены деда передались внуку. Хорошо хоть дочь, мать Виталия, совершенно не была похожа на этого самодовольного типа.
Лара так и не могла окончательно определить, нравится ей дед Виталия или нет. Пожалуй, что сходства особого она не заметила. Ну разве что глаза и надбровные дуги. У Стептоуна было породистое лицо, покрытое сетью морщин. Под глазами набрякли мешки, на щеках выступили пигментные пятна. Щеки висели складками. Над тонкими губами нависал хрящеватый нос. Редкие седые волосы англичанин зачесывал назад. Морщинистую шею закрывал элегантный воротник. Лара заметила, что Стептоун не утратил пристрастия к модным элегантным вещам.
Постукивая пальцами по столу, он сказал:
— Надеюсь, что не утомил вас разговором. Резерфорд, вероятно, уже вернулся. Бринстон покажет вам ваши комнаты. Не стесняйтесь, у меня в доме без церемоний, и если вы хотите поселиться вместе…
— Нет, — решительно отказалась Лара, — мы с Кро… мистером Кронецким лишь учились вместе, а теперь только друзья. Не больше, — подчеркнула она.
— Как знаете, — старик неприятно усмехнулся, — дело ведь молодое, я-то совсем не против.