— Спрячь это, Тилли. На сегодня достаточно того, что я надела, правда?
— В самый раз, госпожа Нисса, — согласилась Тилли, пряча шкатулку в сундук.
Раздался стук, и в дверь просунулась голова Мейбл. При виде Ниссы глаза служанки округлились.
— Ой и хороши же вы, госпожа! — восторженно охнула она. — Дядя и тетя ждут вас внизу. Они уже готовы.
Тилли подхватила коричневую бархатную накидку, подбитую кроличьим мехом, и протянула Ниссе перчатки.
— Пойдемте, госпожа, — оживленно проговорила она и так быстро метнулась к двери, что Мейбл отскочила, давая им пройти.
Покосившись на семенящую за ними рассерженную Мейбл, Тилли не выдержала и подмигнула Ниссе. Они быстро, но осторожно, стараясь не оступиться, спустились по лестнице. Нисса впилась глазами в тетку, стремясь не упустить ни одной детали ее элегантного наряда. В свои тридцать три года Блисс все еще оставалась женщиной выдающейся красоты. Темно-синее бархатное платье, расшитое золотом, серебром и жемчугом, очень гармонировало с ее глазами цвета сапфира. Дерзко бросая вызов моде, Блисс уложила свои прелестные светлые волосы в прическу, изящно закрепленную на затылке золотыми шпильками.
«Я не вижу причин прятать свои красивые волосы под этими жуткими головными уборами, — частенько говаривала она. Затем обязательно улыбалась своему любящему мужу и добавляла:
— Оуэн не любит их», — как будто его мнение на этот счет действительно было для нее решающим.
В это утро Блисс первым делом внимательно и критически, сверху донизу, осмотрела племянницу. Наконец она одобрительно улыбнулась. И Нисса, и Тилли вздохнули с облегчением.
— Очень хорошо, дитя мое. Ты выглядишь безупречно. Элегантно, но не вызывающе. Молодая женщина со средствами из хорошей семьи; не какая-нибудь маленькая выскочка, охотница за богатым мужем, жаждущая привлечь к себе внимание дворцовых щеголей и пустомель.
В глазах Ниссы сверкнули огоньки.
— А мне казалось, что меня послали ко двору именно на поиски мужа, — сказала она, чтобы подразнить тетку. Дядя Оуэн раскатисто захохотал.
— Ты приехала ко двору служить королеве, — спокойно ответила Блисс. — Конечно, если тебе посчастливится встретить джентльмена, который овладеет твоим сердцем и попросит твоей руки, и если он будет тебе под пару, тогда совсем другое дело, дитя мое.
— Именно так, при дворе, ты овладела сердцем дяди Оуэна? — засмеялась Нисса.
— Впервые я встретила дядю в доме твоего отца, — уточнила Блисс.
— Это было в день шестнадцатилетия твоей мамы, — пояснил граф Марвуд. — Твои тетки Блисс, Блайт и Делия приехали в Риверс-Эдж, чтобы отпраздновать это событие. Один взгляд на твою тетю — и я навеки отдал ей свое сердце, так же как Ник Кингсли — Блайт.
— Вы влюбились с первого взгляда? — Нисса до сих пор еще не слышала этой романтической истории и живо ею заинтересовалась.
— С первого взгляда, — подтвердил ее дядя и перевел взгляд на жену:
— Разве не так, кошечка?
На лице у Блисс на минуту появилось выражение, какого Нисса никогда раньше не видела.
— Да-а, — мечтательно протянула она, но тут же, вспомнив об окружающих, приняла неприступный вид и заторопилась:
— Почему мы до сих пор тут стоим? Нам давно пора быть во дворце. — Блисс повернулась к Тилли:
— Ты отлично поработала, девочка. Я не забуду похвалить тебя в следующем письме к сестре. Геарта может гордиться тобой.
— Благодарю вас, госпожа. — Тилли присела в реверансе. Затем она укутала Ниссу в накидку, расправила складки и проворно застегнула золотые пряжки.
— А где же мальчики? — спохватилась Нисса, когда они уже вышли из дома.
— Ждут нас в карете, — ответил дядя. — Эдмунд и Оуэн сядут рядом с кучером. Ехать совсем недалеко.
Увидев, что подходят взрослые, кузены Ниссы быстро вскарабкались на козлы. Забравшись в карету, Нисса поздоровалась с братьями, чинно сидящими на передней скамье, спиной к кучеру. Никогда еще она не видела их такими нарядными. Темноволосый, но светлоглазый Филипп больше походил на отца, нежный белокурый Джайлс — на мать. Их одинаковые костюмы были выдержаны в черно-белых тонах; сквозь прорези черных бархатных камзолов виднелись белоснежные атласные рубашки, на ногах — черно-белые полосатые чулки и сапожки из черной кожи. Поверх расшитых жемчугом камзолов красовались длинные, до колен, жилеты из выбеленной оленьей кожи. На груди у каждого висел небольшой золотой медальон с фамильным гербом. К поясам они прикрепили усыпанные камнями ножны с маленькими кинжалами. Голову каждого украшал черный бархатный берет со страусовым пером.
— Вы оба выглядите просто чудесно, — сделала комплимент Нисса.
— Как и ты, сестра, — ответил Филипп Уиндхем.
— Посмотри, Нисса, — похвастался Джайлс, — у меня свой кинжал! — Он продемонстрировал ей сверкающее камнями оружие. Ножны и рукоятку украшали гранаты, мелкий жемчуг и крошечные алмазы.
— Ты никогда не должен обнажать его в присутствии короля или принца, — напомнила брату Нисса. — Помнишь, мама говорила, что это считается государственной изменой.
Джайлс кивнул, его голубые глаза широко распахнулись.
— Не забуду, — пообещал он.
Филипп, однако, счел себя задетым замечанием старшей сестры:
— Если мне однажды что-то говорят — я запоминаю. Нет нужды повторять сто раз одно и то же.
— Ах, извините, сэр! — насмешливо парировала сестра, усаживаясь и расправляя юбку. — Сама не знаю, почему я вечно забываю, как вы мудры и рассудительны не по годам, виконт Уиндхем. Какой непростительный промах с моей стороны!
Джайлс прыснул, и даже Филипп против воли улыбнулся.
— Вы не должны ссориться, дети! — строго прикрикнула Блисс.
Нисса сложила руки на коленях и погрузилась в молчание, как и ее братья. Карета тронулась и загромыхала по дороге, ведущей к Хэмптон-Корту. По мере приближения ко дворцу движение становилось все более оживленным. Ниссу захватило открывающееся из окна кареты зрелище. По дороге катили самые разнообразные повозки и кареты, некоторые даже более элегантные и роскошные, чем у них. Всадники и всадницы прокладывали себе путь среди экипажей. Все это двигалось в одном направлении — к Хэмптон-Кортскому дворцу.
Хэмптон-Корт воздвигнул кардинал Вулси, советник короля, на земле, отобранной у рыцарей-госпитальеров ордена святого Иоанна в 1514 году. Формально орден, однако, не продал эти земли, а сдал их в аренду сроком на девяносто девять лет за символическую цену в пятьдесят фунтов. Строительство началось весной 1515 года, а в мае 1516 — го здесь в первый раз принимали короля и Екатерину Арагонскую, хотя дворец потом достраивали еще в течение нескольких лет.
Он состоял из трех частей: Главного, Часового и Монастырского дворов. Все здания были красной кирпичной кладки, украшенной темно-синими ромбами. Башни венчали свинцовые купола. На внешней стороне окружавших дворец стен красовались щиты с кардинальскими гербами и терракотовые медальоны — подарок папы римского. Подлинной застекленной галерее кардинал обычно прогуливался в ненастные дни. Дворец окружал парк, куда кардинал ежевечерне выходил подышать воздухом. Всего во дворце насчитывалось больше тысячи помещений, одних только спален для гостей — двести восемьдесят. Между двумя огромными кухнями находилась специальная комната, где восседал главный повар, одетый так же нарядно и элегантно, как любой придворный, и руководил действиями своих подчиненных не столько словами, сколько огромной деревянной ложкой — знаком своей верховной власти.