– Почему он решил тебя забрать?
– У него с матерью были не самые лучшие отношения – это я уже после узнал. Они почти не общались. Может, чувство вины сыграло роль? Отец считал себя виноватым в том, что баба Маруся умерла в одиночестве, а я, по-видимому, был единственным, что связывало ее с ним.
– И как ты воспринял возможность усыновления?
– Естественно, я радовался возможности свалить из Дома, но не представлял, как уживусь с этим странным чужим человеком.
– Он и тогда выпивал?
– Выпивал? Да отец порой не просыхал неделями, но органы опеки, к счастью, это не слишком беспокоило. Когда они приходили, он всегда находился в форме – думаю, это давалось ему нелегко. До того, как я к нему переехал, отец жил, как хотел, по принципу: nihil habeo, nihil curo [11] . Я вмешался в устоявшийся порядок вещей и поначалу здорово его раздражал. Но потом, как-то само собой, все изменилось.
– Ты очень его любишь, да? – задала я, наверное, глупый вопрос, коснувшись руки молодого человека.
– Он научил меня всему, что я знаю, понимаете? Verbum movet, exemplum trahit [12] , и его примеру я обязан тем, кем стал.
– Не сбрасывай со счетов и свой собственный характер, – возразила я. – Большинство детдомовских детей, к несчастью, и в самом деле мало чего добиваются в жизни, но есть и те, кого не устраивает жалкое существование – ducunt volentem fata, nolentem trahunt! [13]
Сама того не ожидая, я поняла, что начинаю играть с Карелиным в ту же игру, к которой приучил его Рыжов. Что ж, латынь – неплохая зарядка для ума, и умение находить подходящий афоризм в любых обстоятельствах чем-то сродни разгадыванию кроссвордов.
– Знаете, – сказал Александр, качая головой, – может, отец и не идеален, но он сделал для меня то…
Шурик не закончил, но этого и не требовалось: я и так видела, как сильно он переживает, и радовалась этому: если парень способен на глубокие чувства, значит, Рыжов старался не зря.
– Давай надеяться, что мы оба выкарабкаемся, ладно? – сказала я, улыбнувшись, хотя и не чувствовала особой надежды. – И я, и твой отец будем в порядке, да? И именно ты сделаешь для этого все возможное.
– И невозможное – тоже, – уверенно ответил Александр, глядя мне прямо в глаза. – Orа et labora [14] .
Воистину, invia est in medicina via sine lingua latina [15] . Этому, как и многому другому, также научил Шурика его приемный отец.
* * *
Андрей вошел в палату реанимации в сопровождении медсестры.
– Только недолго, – предупредила она. – Дежурный врач не разрешил посещения, но он очень просил…
– Я все понимаю, спасибо.
Девушка неслышно отошла за прозрачную перегородку, а Андрей подошел вплотную к койке, на которой лежал Лаврентий. Глядя на его кожу нездорового зеленоватого оттенка, покрытую трех– или четырехдневной щетиной, свинцового цвета губы и запавшие глаза, Андрей старался отогнать от себя мысли о том, что видит умирающего. Собственно, именно поэтому Лаврентий Рыжов и позвал его, разве нет? Андрей в очередной раз испытывал чувство неизбежной потери, к которому невозможно привыкнуть. А ведь с каждым годом таких ситуаций становится все больше, вот только Рыжову еще рано умирать!
– Спасибо, что пришел, – едва слышно прошептал Лаврентий, неожиданно открыв глаза и устремив на посетителя вполне ясный взгляд.
– Как могло быть иначе – ты же прямо-таки изнасиловал медсестру! – натужно улыбнулся Андрей.
– Жаль, но я сейчас на это не способен… Хотя она, конечно, симпатичная.
– Ты позвал меня, чтобы потрепаться? А мне сказали, что тебе просто жуть как худо!
Рыжов попытался улыбнуться в ответ, но вместо этого на его лице появилась болезненная гримаса.
– Может, в другой раз? – спросил Андрей.
– Другого раза, Андрюша, может и не случиться… Мне нужно успеть тебе кое-что рассказать – это важно!
– Я здесь, и я тебя слушаю.
– Во-первых, насчет этого вируса… Все выглядит так, словно над ним основательно поработали в лаборатории.
– Ты серьезно?
– Абсолютно… Я на этом собаку съел, понимаешь?
– А твои ребята тоже так считают?
– Это – наше общее мнение.
– То есть ты считаешь, «запуск» штамма может быть… диверсией, что ли?
– Вполне возможно – не могу утверждать наверняка. Знаю только, что есть два вируса – «испанка», попавшая к нам случайно с партией археологов, и, назовем его, скажем, штамм «Х». Этот «Х» невероятно напоминает «испанку» по многим генам, но в то же время является совершенно самостоятельным вирусом, на который не действует вакцина от «испанки»… «Х», как и «испанский» грипп, вызывает скоротечную пневмонию, но совершенно иного типа…
Внезапно Рыжов затрясся, его тело свело судорогой, и сухой кашель, словно пытаясь вырваться из груди и не находя выхода, заставил его задохнуться. Когда наконец больному удалось прокашляться, то на белую простыню полетели кровавые брызги. Андрей обернулся к перегородке с намерением позвать сестру, но Лаврентий схватил его за рукав халата.
– Погоди… не сейчас!
– Лаврентий, кому это могло понадобиться?
– Не знаю, но ты бы лучше выяснил, как это ЗАО «Медресурс» заполучило вакцину от «испанки»!
– Ты о чем сейчас?
– Сам посуди: штамм расшифровали американцы, но каким-то образом «Медресурс» также оказался его обладателем… Я провел небольшое исследование и выяснил, что правительство Украины в прошлом году выложило кругленькую сумму на ликвидацию грозившей стать массовой эпидемии гриппа – именно того, который привезли с собой ребята покойного археолога. На Украине теперь есть вакцина и соответствующие антибиотики, действующие против этого вируса, поэтому нашим соседям массовые заболевания не грозят – один-два случая, и этим все закончится. И именно «Медресурс» явился на Украину в роли самого Спасителя…
– То, что ты предполагаешь, просто чудовищно!
– У меня нет ответа, Андрей, но тебе придется его найти… Поработай с Александром, он лучше всех знает проблему, он справится!
– Но я ничего не смыслю в вирусологии!
– Зато ты здорово поднаторел в расследованиях. У тебя отличная команда…
– Нет, у меня была команда, когда мы действовали в официальных рамках ОМР…