* * *
В ту ночь спала она плохо, а по приходе в Центр тут же получила сообщение об экстренном собрании в конференц-зале. Этим громким именем называлось большое и почти пустое помещение с чисто выбеленными стенами и потолком. За неимением трибуны главврач просто выдвинул один из стульев вперед и уселся на него, обозревая собирающихся сотрудников. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. До этого дня Лиля видела главного всего однажды – на самой первой посещенной ею «летучке». Этот худой, лысеющий мужчина с желчным лицом вызывал у нее страх, и девушка радовалась тому, что ей не придется часто с ним сталкиваться – в конце концов, кто она такая, чтобы заинтересовать Геннадия Петровича Старкова, руководителя суперсовременного онкоцентра?
Когда кворум был достигнут, главный поднялся и заговорил. Лиля отметила, что у него странная манера произносить слова – отрывистая, почти лающая, отчего создавалось впечатление, что Старков постоянно не в духе и зол на всех и вся. Хотя, возможно, так оно и есть.
– У меня для вас неприятное известие, – начал он, сурово хмуря брови.
– Ясное дело, – шепнул сидящий рядом с Лилей Алексей. – Разве стали бы нас собирать для чего-то хорошего?
Парень, видно, решил, что совместный поход на два мероприятия уже делает их парой, а потому, еще до того, как Лиля вошла в зал, занял ей место. Краем глаза Лиля пыталась разглядеть среди других своих коллег Кана Кая Хо.
– Сегодня ночью был ограблен склад медикаментов, – говорил между тем главный. Его слова были встречены изумленными возгласами – казалось, весь зал одновременно пришел в движение.
– Да-да, – подтвердил Старков собственные слова. – Завскладом Аксимов получил удар по голове и сейчас находится в больнице с сотрясением мозга.
– И много похищено? – поинтересовался кто-то из присутствующих, когда шум немного поутих.
– Много, – кивнул главный. – В основном сильнодействующие препараты. – Он взял в руки лист бумаги с напечатанными на нем названиями. – В первых рядах – морфин сульфат, морфин гидрохлорид, фентанил, омнопон и промедол. Кроме того, почти весь бупренорфин, морадол, нубаин. Среди слабых опиоидов – кодеин, дигидрокодеин, трамадол, просидол...
– Ни фига себе!
Это выкрикнул Антон Аверьянц с радиологии – он находился в числе нескольких приятных ребят, с которыми Лиля успела познакомиться за свое короткое пребывание в Центре.
– У нас что же, ничего не осталось на складе? – осторожно задал вопрос Никодим.
– Осталось, – ответил Старков. – Но это нам, честно говоря, как мертвому припарка, потому что пришлось вызвать полицию, и склад опечатан.
– И надолго?
– На время их работы. Но это еще не все. Через пару дней нас ожидала проверка, – продолжал Старков. – Склад, как вы понимаете, стал бы объектом номер один для проверяющих, и теперь у нас крупные неприятности. Поэтому, если кому-то известно хоть что-то, могущее пролить свет на случившееся, прошу немедленно об этом сообщить.
Предложение главного было встречено гробовым молчанием.
– Погодите, – снова заговорил Никодим, – проверка проверкой, но нам-то что делать? Отделение у меня, сами понимаете, одно из самых тяжелых, и нам никак не обойтись без медикаментов!
– Сейфы в кабинетах завов остались нетронутыми, – ответил Старков. – Значит, двое-трое суток продержитесь. Как только пройдет проверка и следователь закончит опись пропавшего, я закажу новые препараты. Пока можно использовать коанальгетики [5] – трициклические антидепрессанты, кортикостероиды, антиэпилептические препараты... Это, конечно, не решает проблему полностью, но даст нам немного времени.
Расходясь, коллеги гудели, обсуждая услышанное.
– Сходим сегодня куда-нибудь кофе попить? – неожиданно предложил Алексей.
– Э-э-э, ты знаешь, я, наверное, не смогу, – пробормотала Лиля, судорожно придумывая благовидный предлог для отказа. Ей совершенно не хотелось обижать парня, но еще меньше хотелось идти с ним в кафе и битых два часа выслушивать его занудную болтовню. – Надо заполнить наконец «дневник ординатора», а то Никодим меня убьет... Кстати, не в курсе, где Кай? Что-то я его сегодня на собрании не видела.
– Кай? – удивился Алексей. – А почему ты спрашиваешь?
– Да так, есть у нас с ним одно нерешенное дело.
– У тебя? С Каем?
– Ну да, а чего ты так удивляешься – разве мы не работаем на одном отделении?
Леша пожал плечами, с его лица не сходило озадаченное выражение.
Лиля не поленилась и проверила расписание. Интересный факт: фамилия Кая была вычеркнута из списков, хотя на сегодня у него назначены две серьезные операции. Все это показалось девушке странным, но идти к Никодиму и задавать вопросы насчет Кая после того, что сообщил на собрании главный, показалось ей сейчас не самой лучшей идеей. Ничего не оставалось, кроме как вернуться к своим обязанностям и надеяться на то, что известия вскоре появятся.
* * *
– Так ты позвал меня не для того, чтобы вместе выпить?
В вопросе Артема звучал неприкрытый сарказм, и Андрей пожал плечами.
– Ну, мы же просто разговариваем, верно?
– Давненько мы с тобой «просто» не разговаривали, Андрей Эдуардович, – тебе все время от меня что-то нужно.
– Или тебе от меня.
– Точно. Так что ты желаешь узнать?
– Это касается того хирурга, Кана Кая Хо.
– Знакомое имя, – потирая подбородок пальцами и изображая задумчивость, проговорил майор. – Где бы я мог его слышать?
– Кончай дурачиться, Артем Иванович, – поморщился Андрей. – Это тот самый парень, которого обвиняют во врачебной халатности и который был не в ладах с покойным Павлом Дмитриевым.
– Так-так, – пробормотал Артем. – И кто тебе, скажи на милость, выдал эту «страшную» тайну?
– Птичка на хвосте принесла.
– Ты же знаешь, я не могу разглашать...
– Я все понимаю, Артем, но парень увяз так глубоко, что, похоже, без посторонней помощи не выкарабкается.
– Значит, ОМР в деле? Не боишься очередного столкновения с Толмачевым – в последний раз он здорово тебя потрепал?
– Я уже давно ничего не боюсь.
– И все же мне интересно, откуда ты узнал про Кана Кая Хо? Вернее, не так: почему он тебя так интересует? Не знаю, как насчет убийства – это еще бабушка надвое сказала, а вот в плане халатности твой пацан, кажется, виновен, как смертный грех. Так зачем тебе все это?
– Агния попросила разобраться.
– А она-то каким боком имеет отношение к этому делу?