Вечером позвонила Вика.
– Агния, что за дела? – затарахтела девушка в трубку в своей обычной манере скорострельно сыпать словами. – Я прихожу в больницу, как полная дура, с букетом цветов, а вас и след простыл!
Я начала оправдываться, и Вика быстро перестала обижаться.
– Ладно уж, – примирительно сказала она. – Можно к вам в гости-то?
– Разумеется, в любое время! – обрадовалась я. – Мне на работу еще только через три дня, так что приезжай. А как там Власова? Урманчеева не задержали?
– Пока хороших новостей нет, – вздохнула девушка. – Власова молчит и делает вид, что вообще в этом деле крайняя и ничего не знает. Но Карпухин, кажется, нашел того нотариуса, который подписывал «липовые» документы. Возможно, получится выяснить подробности о пропавших пенсионерах, и тогда мы…
Вика еще что-то говорила, а в моей голове, словно выплывающие из тумана навстречу кораблю очертания скал, начали вырисовываться какие-то смутные воспоминания о чем-то очень важном, связанном с делом.
– Слушай! – прервала я Вику. – Когда Власова с Урманчеевым пытались меня… ну, ты понимаешь… так вот, они упоминали какую-то «дачу».
– Дачу?
– Ну да. Только это не просто дача. Они собирались отправить меня туда «как всех остальных». Понимаешь?
На другом конце трубки повисло молчание. Наконец Вика произнесла:
– Вы думаете, что пропавшие люди могут находиться там?
– Если они еще живы – да. Во всяком случае, таково мое предположение.
– А где оно находится, то место?
– Хотела бы я знать! – воскликнула я. – Они не говорили об этом, но я тут подумала, что если бы Карпухин с Лицкявичусом узнал…
– Все, я поняла! Перезвоню!
Девушка повесила трубку, прежде чем я успела произнести хоть слово. Но у меня не было времени думать ни о таинственной «даче», ни о Карпухине или Лицкявичусе, потому что в дверь позвонили. Мама к тому времени отправилась к своей подруге, одновременно являвшейся и нашей ближайшей соседкой, а Дэн усвистал на какую-то арт-тусовку, поэтому я поплелась открывать, хотя и предпочла бы сейчас побыть одна и поразмышлять. Но мне это, как выяснилось, только казалось: на пороге стоял Олег! В одной руке он держал бутылку дорогого шампанского, в другой – букет моих любимых белоснежных лилий.
– Ты просто неуловима, – заметил он, протискиваясь в холл мимо Куси.
Наша собака прямо-таки до безумия любит представителей мужского пола, и в этом она – настоящая женщина! Куся пыталась подпрыгнуть так, чтобы лизнуть Шилова прямо в лицо, но тот ловко уворачивался, балансируя и стараясь не выронить подарки.
– Я же оставила тебе сообщение, – смеясь, напомнила я, чувствуя, как вся тяжесть прошедших недель внезапно свалилась с моих плеч.
Сейчас я хотела только одного – оказаться в плотном кольце рук Олега, почувствовать его теплое дыхание на своих волосах, а на своих губах – вкус его чистой, всегда обалденно вкусно пахнущей кожи.
– Как я соскучилась! – прошептала я, зарываясь в его пиджак. – Ты даже не представляешь!
– Если вы с Кусей дадите мне раздеться и пройти в комнату, – сказал Шилов, – я все-таки попробую представить. Да, и возьми цветы и бутылку, а то твоя медведица, не ровен час, меня опрокинет, и наш романтический вечер вдвоем… прости, Куся, разумеется, втроем… пойдет насмарку.
– Мамы нет дома, – выдохнула я, принимая у Шилова шампанское и букет. – И Дэна тоже!
Он посмотрел на меня, и я почувствовала себя школьницей, впервые приведшей в дом одноклассника в отсутствие родителей.
– Значит… – проговорил он, сбрасывая пиджак и пытаясь повесить его на крючок, но промахиваясь потому, что другой рукой уже полез под мой махровый халат.
Я охнула, едва не выронив бутылку. Забормотала:
– Цветы… в воду…
– К черту воду! – откликнулся Олег. – И цветы – тоже к черту! С ними ничего не случится за пару минут…
– Пару?!
– Ну, за тридцать-сорок… Хорошо, даю тебе час, а потом можешь делать, что хочешь!
Схватив в охапку, Шилов поволок меня в спальню под недоуменным взглядом Куси. Она у меня девушка мирная, но при виде того, как неподобающе обращаются с ее хозяйкой, начала издавать недвусмысленные звуки, имитирующие раскаты грома.
– Сделай что-нибудь! – потребовал Олег, тем не менее не выпуская меня. – А то все настроение пропадет!
– Куся, ле… жать! – только и смогла пробормотать я, вталкиваемая в комнату Шиловым.
Свободной рукой он захлопнул дверь и поинтересовался, кидая меня на покрывало:
– Надеюсь, ты не учила ее нажимать на ручку?
Тяжело дыша от возбуждения и предвкушения того, что должно произойти, я вдруг подумала о том, что сегодня у нас своего рода дебют: никогда раньше мы с Олегом не занимались этим у меня. Мы ни о чем не договаривались специально, просто казалось логичным, что его квартира – для развлечений, так как в моей приходится принимать во внимание наличие еще и мамы с сынулей.
…Спустя полчаса мы лежали в моей постели, тесно прижавшись друг к другу, и молчали. Чрезвычайно комфортно, знаете ли, иметь возможность ничего не говорить, не изобретать темы для светской беседы, когда нет настроения, и в то же время не чувствовать себя не в своей тарелке.
– Ты ведь откажешься пообещать, что больше не станешь рисковать, да? – нарушил тишину голос Олега.
Я ничего не ответила, надеясь и теперь отмолчаться, но он не собирался менять тему.
– Я спрашиваю не из праздного любопытства, – продолжал Шилов, одним резким рывком заставляя меня перекатиться на бок лицом к нему. – У меня есть определенная цель.
– Серьезно? У тебя такой… таинственный голос, – попыталась отшутиться я.
– Ты хочешь продолжать работать на Лицкявичуса, да?
– Честно говоря, сама не знаю, – поняв, что отвертеться не получится, ответила я. – Находясь в Светлогорке, я, как мне кажется, делала все возможное, чтобы выполнить задание – выяснить, что случилось с исчезнувшими пациентами больницы. Вместо этого узнала о множестве других вещей, но не уверена, что смогла хоть как-то помочь тем людям… Возможно, их уже и в живых-то нет.
– Не надо так думать! – сказал Олег, нежно проводя рукой по моей щеке. – Ты же не знаешь точно. Может, Лицкявичусу удастся найти их, используя твою информацию. Но даже если и нет, разве преступники не должны понести наказание за то, что совершили? А без тебя, без твоего расследования в больнице никто бы ничего не узнал!
Я с удивлением посмотрела на Шилова. Мне казалось, что он примется уговаривать меня все бросить. Возможно, Олег понимал, что это бесполезно и только снова испортит наши отношения?
– Я тебя люблю, – тихо сказала я.