– Вы – анестезиолог? – уточнил худой мужчина.
– Да, – ответила я, проглотив комок в горле. – Я очень сожалею… о вашей потере.
Они промолчали. А что, собственно, тут можно сказать? «Спасибо»?
Потом муж Васильевой повернулся к Шилову, и все остальные, как по команде, проделали то же самое.
– Вы можете гарантировать нам беспристрастное вскрытие? – спросил он. – И то, что все его результаты станут нам известны?
Я по опыту знала, что ничего подобного Шилов гарантировать не мог. Все нити такого рода дел находятся в руках главного врача больницы, и он, несомненно, предпочтет провести расследование без лишнего шума. Именно поэтому я едва подавила возглас удивления, когда Шилов твердо сказал:
– Да, я вам это гарантирую.
Это означало, что он либо врет, пытаясь выиграть время, либо просто не представляет, с чем ему предстоит столкнуться при попытке выполнить обещание.
– Сколько времени займет выяснение… обстоятельств смерти моей жены? – задал мужчина следующий вопрос. Слова явно давались ему с трудом.
– Несколько дней, – ответил Шилов.
– И если окажется, что в ее смерти виноват персонал больницы… – продолжал он, испытующе глядя на зава.
– Вы же понимаете, что тогда дело перейдет из нашей компетенции в другую, – терпеливо ответил Шилов.
– Но мы же можем пойти в милицию – или в прокуратуру… Или куда-нибудь еще? – чуть слышно проговорил молодой человек. – Прямо сейчас…
– Этого я вам запретить не могу, – честно сказал Шилов. – Скорее всего вам откажут в возбуждении уголовного дела, потому что пока для этого отсутствуют основания. Но вы можете попробовать.
Васильев уставился прямо в глаза заву.
– Вы же понимаете, что в вашей больнице, в вашем отделении угробили мою жену? Она была абсолютно здорова, если не считать этого дурацкого кокс… как там его? У нее всегда было прекрасное давление, никаких проблем с сердцем! Но Роза тем не менее умерла, значит, виноваты вы!
Шилов выдержал взгляд Васильева, не отведя глаз, но я не могла не понимать, с каким трудом ему это удалось.
– При любой операции существует риск внезапной смерти пациента – как ни печально, такое случается, – ответил Шилов. – Причины могут быть как зависящими от медперсонала, так и нет. Я вас понимаю…
– Вы?! – вдруг заорал Васильев, приподнимаясь и неожиданно заполняя своим крупным телом все свободное пространство кабинета. – Вы меня понимаете? Да что вы об этом можете знать? Вы когда-нибудь теряли близких – так, как я, ни с того ни с сего, без видимых причин?
Шилов даже не пошевелился, чтобы отстраниться от разъяренного Васильева, и мне оставалось только удивляться и восхищаться его выдержкой. Его лицо напряглось, но он не сказал ничего, чтобы осадить мужчину. Я подумала, что Роберт в такой ситуации просто выставил бы родственников за дверь и посоветовал прийти, когда они успокоятся и будут в состоянии общаться. Все-таки хорошо, что Роберт не стал завом!
– Вам сейчас очень тяжело, – тихо сказал Шилов, не выходя из себя. – Именно это в состоянии понять не только я, но и любой другой человек. И – да, я тоже внезапно потерял близкого человека и понимаю, какое отчаяние сейчас владеет вами и какой гнев на всех, кто имел или хотя бы мог иметь отношение к этой смерти, вы испытываете.
Недоверие, промелькнувшее в глазах Васильева, сменилось усталостью и разочарованием, он снова сел на диван, уронив голову на руки. Девушка начала тихонько всхлипывать, брат обнял ее за плечи, пытаясь успокоить, хотя и сам находился на грани истерики.
Они еще несколько минут посидели, а потом Васильев решительно поднялся и сказал:
– Мы будем ждать результатов вскрытия. Будьте уверены, я этого дела так не оставлю и обязательно добьюсь того, чтобы все виновные были наказаны!
– Думаете, мы не знаем, как это у вас делается? – вдруг заговорил сын Васильевой. Его глаза горели. – Вы захотите все прикрыть, чтобы никто ничего не узнал, но у вас ничего не выйдет!
Брат Розы Григорьевны, до сих пор не произнесший ни слова, мягко, но решительно положил руку на плечо племяннику.
– Не горячись, Сережа, – сказал он. – Не говори того, о чем потом можешь пожалеть!
– Это они пожалеют! – запротестовал мальчик, но дядя аккуратно, но настойчиво вытолкнул его за дверь.
– Извините, – сказал он, почему-то глядя на меня. – Мы все очень расстроены.
– Я понимаю, – пробормотала я. – Ничего страшного.
Как только за родственниками Васильевой закрылась дверь, Шилов прислонился к стене и ослабил галстук.
– Все очень плохо, да? – прошептала я.
– Даже хуже, – ответил он, покачав головой.
– Вы пообещали им невозможное, – продолжала я.
Зав посмотрел на меня, но ничего не сказал. Вместо этого он повернулся к шкафу, раскрыл створки и уставился на ровные ряды бутылок, выстроившихся на длинной полке. Это был еще НЗ покойного Ивахина: и его пациенты не находили ничего лучшего для подарка, чем дорогой алкоголь. Жена бывшего заведующего не жаловала спиртное, поэтому он никогда не приносил его домой, предпочитая расслабляться прямо на рабочем месте – разумеется, после окончания рабочего дня, – иногда вместе с кем-нибудь из персонала. Чаще всего этим кем-то оказывался Роберт. Теперь запас водки, бренди и коньяка, которыми можно было бы свалить с ног целую дивизию, перешел, так сказать, по наследству, к преемнику Ивахина, Шилову.
Зав некоторое время разглядывал бутылки и, наконец, выбрав одну, поставил ее на стол, сопроводив двумя бумажными стаканчиками.
– Может, не надо? – робко проговорила я, но Шилов, не обращая внимания, наполнил оба стаканчика наполовину и кивнул мне. Я покорно взяла один. Зав залпом осушил свою порцию и плеснул еще – на этот раз гораздо меньше. Я только пригубила коньяк – никогда не уважала слишком крепкие напитки!
– Что скажете? – спросил Шилов, падая в кресло и откидываясь на его спинку.
– Не представляю даже! Как такое вообще могло произойти? Почему? Васильева ничем не болела – удивительно здоровая женщина для своих лет!
– Вот в том-то и дело, – пробормотал Шилов, прикрыв глаза. – В том-то и дело!
– СВС?
– Синдром внезапной смерти? Возможно, хотя и маловероятно. Этому подвержены в основном дети, если не ошибаюсь?
– Верно, – согласилась я, – но современные исследования показывают, что в настоящее время возрос процент СВС в случаях со взрослыми…
– Это хорошее оправдание, – усмехнулся Шилов. – Если патологоанатом обнаружит нечто, способное подставить под удар все отделение, вам стоит подбросить руководству эту идею – получите премию.
Его тон меня задел.
– А вы считаете, что причина в чем-то другом? – спросила я.