И даже любовные утехи, которые разгоняют все тревоги и лечат любые недомогания, этой тяжести не превозмогли.

17

Карнавал на закрытии фестиваля международной анимации шумел, звенел, искрился и веселился. Собственно, никакой особой организации не было. Каждый делал почти все, что хотел. Не смолкал хохот вокруг Романа Батюка: он буквально рассыпал шутки и анекдоты. Иностранные режиссеры и художники аккомпанировали танцующим кто на чем: на балалайке, саксофоне, гитаре, даже на фаготе.

Состоящее из мэтров анимации жюри наградило лучшие фильмы. Победителем стал фильм Эдуарда Ветрова «История дуба» — Гран-при, пятьдесят тысяч долларов и оглушительные аплодисменты. Поощрительные призы получили «Ручей» под патронатом Мамсурова и «Снежная королева» Олафа Боссарта.

Пока в излюбленной фестивалыциками кофейне «Смачна филижанка» шла церемония вручения призов и подарков, пока по импровизированному подиуму ходили аниматоры в разнообразных костюмах и масках — за маленькими окнами кнайпы разыгралась настоящая снежная буря. В который раз прохожие удивлялись такой ранней зиме в конце ноября и прятались по домам. По

узким улочкам и переулкам ураганные ветры неслись, словно равнодушно-бездумная банда скинхедов. Нелюбимые дети старухи Зимы швыряли в водосточные трубы ледяные глыбы, и те грохотали и стонали, грозя разорваться от немыслимого давления. Они же срывали с крыш настилы из синего в сумерках снега и обрушивали его вниз. С треском отламывали украшавшие карнизы сосульки и забрасывали их куда придется — хорошо, если не в случайных прохожих. Город, как испорченный орган, стонал, выл и хрипел невнятную мелодию вьюги.

В такую погоду, когда хороший хозяин плохую собаку во двор не выпустит, маленькие желтые оконца кнайпы светились теплом и уютом. Тут веселились аниматоры. Тут царствовали кремовые тона и изящные линии, неслышными тенями скользили официантки, разнося десерты, горячие и горячительные напитки. Соблазнительно сверкала витрина с кокетливо уложенными шоколадными фигурными изделиями. Дразнили взгляд и нюх шоколадные пасхальные яйца а-ля Фаберже, плетенная из белого шоколада корзина для бутылок, труба, рожок, флейта, трубочист, клоун, два паяца, велосипедист, младенец в кресле-качалке, девочка и мальчик на качелях, гномы, заяц, конь в сбруе, кабриолет, паровозик с вагончиками…

По случаю стужи и плохой погоды больше всего заказов было на горячий шоколад, чай с лимоном в больших керамических чашках и, конечно же, кофе — фирменный кофе из медной джезвы, взошедший ароматно-горькой пенкой из раскаленного песка.

Вера с Андреем устроились за отдельным столиком. Рядом с ними с аппетитом наслаждалась кофе и ликером Даша Сотникова. Лученко, казалось, тоже веселилась, отвечала на все вопросы и приветствия, махала рукой Лиде Завьяловой, кивала Кармен, которая получила приз вместо мужа… И при этом она умудрялась все замечать, фиксировать передвижения каждого — и ждать.

Все вышло именно так, как она хотела. Рину Ересь, не пришлось уговаривать, не понадобилось ей ничего объяснять. Еще час назад она с удовольствием объявила конец фестиваля и начало карнавала, после чего повела речь о своей книге «Я — женщина-вампир!». Она-де скоро появится на прилавках, а пока я вам зачитаю отрывок. И зачитала. Аниматоры ее почти не слушали. Никого не удивил этот неожиданный пиар: если Мамсурову так надо, значит надо.

Андрей в третий раз спросил шепотом:

—Да здесь ли он, этот маньяк?

Вера молча двинула его локтем под ребра. Ишь, чего захотел! Нельзя Андрею этого знать. Боец он, может, и хороший, а вот актер никудышный.

—Ты в засаде когда-нибудь сидел, а? — спросила она его, мило улыбаясь, будто речь шла о погоде. — Ты же бывший десантник.

—Десантников бывших не бывает, — ответил он, потирая ребра. — Сиживал.

—Тогда не суетись. Выпей кофейку. Я скажу, когда начнется.

— Слушаю и повинуюсь, о госпожа. Хочешь анекдот про засаду? А ты, Даш? — Сотникова кивнула и закурила. — Тогда слушайте. Есть такой зверек, ленивец. Вроде медлителен, но никто его не может поймать. Почему? Да потому что когда на него устраивают засаду, он не приходит: ленится.

Даша засмеялась, закашлялась.

«Это не тот случай, — подумала Вера. — Он здесь».

Она все время чувствовала убийцу. Среди многих ее необычных способностей была такая: в любой толпе, куда бы ни повернулась, она чуяла, где находится нужный ей человек. Даже если он закрыт. Даже если он далеко. Лученко как бы ставила на нем радиомаячок, психологическую метку. И могла уже спокойно потерять из виду. Зрению помогали остальные чувства. Спиной, боком, щекой она чувствовала направление к намеченному человеку. Как тепло в лесу от костра чувствуешь на расстоянии.

Вот так и сейчас. Она, не глядя, знала, где находится убийца. Только не теплом веяло с его стороны, а струей холода. Будто летом открыли дверцу холодильника. Или забыли закрыть форточку в теплой комнате во время зимней метели.

И еще чуяла — уже совсем непонятно как, — что он наблюдает не только за журналисткой, но и за Верой. Вот почему не разделяла шутливого Андреева настроения.

Они ведь и так выделялись на общем фоне. Все аниматоры в разнообразных карнавальных костюмах и масках, а они — нет. И к киносообществу не имеют никакого отношения. Достаточно для привлечения внимания. Правда, их по умолчанию воспринимали как гостей спонсора Мамсурова. Даже поглядывали с интересом. Мужчины на Веру и Дашу, женщины — на Андрея.

Кстати, выделялись они еще и хоть не карнавальной, но изысканной одеждой по сравнению с аниматорами, наряженными кто как и с артистической небрежностью. Смуглые сильные руки Двинятина подчеркивал светлый, сливочного цвета джемпер крупной вязки без ворота. Черные джинсы сидели на ногах идеально, словно вторая кожа, черные кожаные сапоги облегали ступни.

Дарья Сотникова подобрала для вечернего выхода сногсшибательную блузку «Этро» оливкового цвета, в фольклорном стиле. Тщательная ручная вышивка блузки и серебряные серьги с кулоном сразу были замечены модницами-киношницами. А еще брюки-шальвары из темно-зеленого велюра с золотой каймой, сумка и шарф, украшенные азиатским орнаментом… Словом, Сотникова казалась публике гламурной восточноевропейской леди, которая имеет собственную конюшню и трехэтажный загородный замок.

Яркую красоту Даши оттеняла Вера Лученко. Сшитое за несколько часов новое платье шоколадного цвета с высоким воротом сидело на ней как влитое. Пуговицы на спине переливались множеством сложных оттенков шоколада. Женственная фигура, облитая коричневой тонкой тканью, словно предлагала принять порцию горького шоколада.

К их столу то и дело подходили, подсаживались, разговаривали, Мамсуров произносил длинные тосты, но глаза его смотрели тревожно и вопросительно. Лида Завьялова не была посвящена в тонкости Вериной игры, однако и она звучала почему-то на полтона тише, чем обычно. Кармен Ветрова и Олаф Боссарт обращались только к спонсору, а Лученко игнорировали. Как, впрочем, и Роман Батюк.