Вызвали переводчика из МИДа. Следователь прокуратуры Василий Митрофанович Олейник вначале бодро взялся за дело. Свидетель свидетелем, а мы тебя, иностранная твоя душа, быстренько превратим в подозреваемого. Сознаешься — и гора с плеч, дело закрыто. Видишь, как тебя, тепленького, ребятки прихватили! Так и лопочет, так и лопочет! Его и колоть не надо, сам во всем сознается, ну, повезло! Но по мере беседы Олейник все больше скисал. И было отчего! Маркофф нес какую-то несусветную околесицу. Во всяком случае, так выглядели его ответы через переводчика.
Вопрос: Что вы делали в музее ночью, после закрытия?
Ответ: Встречался с Диогеном Синопским.
Вопрос: С какой целью вы спрятались за статуей в музее и таким образом остались на ночь в охраняемом объекте?
Ответ: Чтобы поиграть. А потом меня пригласили на ужин братья Медичи.
Вопрос: Кто еще присутствовал вместе с вами ночью в музее?
Ответ: Симонетта и Елизавета, кошка Ночка, стражники, палач, Диоген, братья Медичи… Их я уже упоминал.
И так далее, и в таком разрезе! Даже переводчик, седой старичок, бывший дипломат и преподаватель, начал заикаться. Олейник, все больше багровея, прожигал американца испытующим взглядом. А тот спокойно отвечал на вопросы следователя и глаз не отводил. Ему все трын-трава, понимаешь! Но работник прокуратуры не сдавался и копал глубже.
— Хорошо. Предположим, вы встречались с Диогеном. Это тот самый, понимаешь, который жил в бочке? — проявил эрудицию Олейник.
— Да. Тот самый. Только он жил не в бочке, а в пифосе.
— В чем, в чем?!
— Пифос — это такой большой глиняный сосуд для вина или масла. Впрочем, в нем можно хранить все, что угодно. Вот Диоген и решил там разместиться.
— Значит, вы были в музее, понимаешь, не один, а с сообщниками, — гнул свою линию опытный Василий Митрофанович. — Одного из них зовут Диоген, так?
Стив Маркофф пожал плечами. Если этому типу хочется так трактовать его рассказ, пусть. Когда его, обалдевшего после ночной игры, доставили в прокуратуру, он понял: игра-спектакль продолжается, но уже в других декорациях. Стиву стало интересно. Надо же, как точно играет этот актер следователя! И мундирчик сидит на нем не как новый из костюмерной, а уже обношенный, принявший очертания полной фигуры. Молодцы! Все достоверно. И помещение, и табличка у входа с надписью «Прокуратура такого-то района». И те ребята, что его привезли, здорово притворяются. Что ж, поиграем! После этих ретивых оруженосцев, потрепавших игрока перед братьями Медичи, такими разговорами не удивишь.
— Я вам уже называл всех, кто мне встретился в музее. Можно идти? Я чрезвычайно занятой человек, учтите. И моя минута стоит очень дорого…
Олейник рассердился.
— Ваша минута, может, и дорого стоит, а жизнь не стоит ничего! — рявкнул он. — Перечисляйте всех!
Стив струсил. Однако взял себя в руки и добросовестно назвал всех, с кем этой ночью его свела игра.
— Ладно. С именами ясно, — проворчал Олейник. Хотя ни черта ему не было ясно. — Чем вы там с ними занимались?
— Ужинали. Беседовали.
— О чем?
— С Диогеном мы говорили о том, что он ищет днем с огнем человека.
— Какого еще человека? Для чего ему, понимаешь, нужен человек?
— Это фигуральное выражение. Он ищет человека в каждом из нас, но найти его крайне тяжело…
— Почему? Мы что, понимаешь, не люди?! — Василий Митрофанович медленно начинал закипать. Этот америкашка своим спокойствием и идиотскими ответами на простые вопросы уже не на шутку разозлил следователя.
— Среди людей мало тех, кого можно назвать настоящим человеком. — Внезапно Маркофф перешел на чистейший русский язык. — Читали «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого?
От неожиданности следователь и переводчик надолго замолчали.
— Почему же вы сразу не сказали, что знаете язык?! — наконец гневно выдохнул Олейник.
— А вы меня об этом спрашивали? — ядовито улыбнулся иностранец.
Олейник сердито махнул мидовскому переводчику рукой, и старичок вышел за дверь. Но разговор, хоть и велся по-русски, продолжал казаться сотруднику прокуратуры полным бредом.
— Итак, — нервно потер руки следователь. — О чем вы договаривались с вашим сообщником по кличке Диоген? Вы собирались ограбить музей? А милиционер Гаркавенко вмешался и вы его убили?
— Ерунда, — поморщился Стив. — Диоген принял меня за архонта, но потом все разъяснилось.
— За кого принял? Кончайте мне загадки загадывать! — Олейник хлопнул широкой ладонью по столу.
— За архонта, — ничуть не испугался Маркофф и снисходительно объяснил: — У греков это правитель, представитель власти, политик.
Олейник обрадовался. Наконец-то в разговоре проскочило знакомое слово! Преступная группировка бандита по прозвищу Грек орудовала на юго-востоке страны, и ее участники называли себя «греками».
— Ага! Так преступники — это «греки»! Значит, вы решили нанять «греков», понимаешь, для убийства милиционера! — торжествовал следователь.
— Греки — это этнос, нация такая, — сохраняя олимпийское спокойствие, сообщил допрашиваемый.
— Дальше? — приказал следователь.
— Что дальше? — не понял Стив.
— О чем еще вы договаривались с «греками»?
— Мы не договаривались. Э-э… Мы с Диогеном просто говорили.
— Ладно, — прошипел Олейник, — о чем вы «просто говорили»? О том, как оглушить Гаркавенко, а потом засунуть его в сундук, чтоб он там задохнулся?! Учтите, Маркофф, или как вас там! Нам все известно!
Стив проигнорировал пылкую речь следователя. Он мельком подумал о том, что актеры, изображающие работников правоохранительной системы, играют уж очень натуралистично. А у Олейника точка кипения достигла апогея. Василий Митрофанович, солидный сорокалетний мужчина, муж и отец семейства, опытный следователь прокуратуры, сорвался на истерический крик:
— Ты какого хрена мне лапшу на уши вешаешь?! В камеру к уголовникам захотел?! Я тебя туда быстро устрою!!!
В этот момент дверь кабинета открылась и вошел начальник Олейника. Это был мужчина помоложе Василия Митрофановича, ему только недавно исполнилось тридцать пять, но он стремительно делал карьеру. Вопреки закону всемирного тяготения, некоторых людей тянет вверх. Поднимаются, как надувные шарики. Кроме связей, двигавших молодого человека вверх по служебной лестнице, в этом непростом деле ему очень помогала интуиция. Благодаря ей начальник Олейника сумел просчитать наперед, какие возможны неприятности по делу американского гражданина Стива Маркоффа. Непременно вмешается посольство, странно, что еще никто не звонил. Начнут теребить из генеральной прокуратуры, требовать отчет каждые полчаса. Потом будут менять следователей, как перчатки, заберут дело в городскую, а ему поставят на вид, мол, не справился… А особенно беспокойно в свете того, что мы сейчас со всей планетой очень дружим — вот, этим летом в городе проходит чемпионат мира по футболу. Два года готовились: сносили ларьки, дублировали все надписи по-английски, вбухали миллионы в перестройку стадиона. Теперь точно позвонят и скажут, что мы не только своих политиков за решетку сажаем, но и простых американских граждан! Никакой то есть демократии и прав человека. Нет, тут надо аккуратненько, чтоб комар носа не подточил. Либо добыть стопроцентные доказательства вины этого чудака, либо….