— Да, как-то неожиданно получилось… — проговорил Маус, продолжая смотреть на Буку с непонятным выражением. — Сдается, парень, ты чего-то не договариваешь. Посмотри на меня — что с тобой не так?
— Со мной с детства что-то не так, — криво улыбнулся Бука. Медленно опустился на пол. — Что вас удивляет?
— Да в принципе… — сталкер махнул рукой. — Не хочешь говорить — не говори. Твое дело. В конце концов, патронов сэкономили.
— Я просто сам не знаю, — сказал Бука. Не совсем искренне сказал. — Предчувствие, если хотите.
— Предчувствие? — неприятно прищурился Маус. — То есть ты доверил наши жизни предчувствию? Врешь ты, Бука, а врать-то не умеешь ни хрена. И зачем только я спасать тебя полез…
Сплюнул — и неторопливо отправился дальше по коридору — прямо сквозь появившуюся было и вновь пропавшую аномалию.
Теперь они прятались в грудах кирпича, оставшихся от обвалившейся стены пристройки к старому лабораторному корпусу. Не слишком надежное убежище, учитывая открывавшееся за ним свободное пространство. Но над головой было серое небо Зоны, и после затхлого мрака подземелий оно казалось краше солнечной синевы на каком-нибудь морском побережье. Пришлось еще порядком побродить по запутанным и опасным подземным коридорам, прежде чем удалось наконец найти выход на поверхность. Точнее — свободный выход, возле которого не было бы хорошо оборудованного поста. На такой они едва не нарвались у фундамента основного здания старого института: пара солдат, притаившихся за мешками с песком, и снайпер с прибором ночного видения намертво перекрывали дорогу. Хорошо хоть не заметили — шедший впереди Маус был достаточно осторожен. Тем не менее пришлось заново начинать поиски выхода. С большим трудом, но все же его нашли — через затхлый подвал, сквозь узкий лаз по сгнившим трубам, а после — наверх, через полузасыпанный канализационный колодец. Впрочем, выбравшись на поверхность, тоже особой радости не испытали.
Приближался вечер — оказалось, на поиски выхода они потратили почти весь день. Было еще светло, и в отдалении прекрасно были видны крепкие фигуры бойцов, окруживших здание. Метров черед пятьдесят друг от друга располагались огневые точки, усиленные пулеметами, позади оцепления виднелся транспортный вертолет типа «Чинук». Широкие грузовые двери были распахнуты, и рядом с машиной высились штабеля объемистых оружейных ящиков. Оружия выгружали с запасом: вряд ли столько могли бы использовать все находящиеся здесь бойцы.
— Нормально… — проговорил Маус, разглядывавший все это богатство через окуляр оптического прицела. — Основательно же они взялись за дело. Оружия натаскали, будто к войне готовятся. А это еще что за хрень у них?
Бука проследил взгляд сталкера: рядом с ящиками люди в знакомых оранжевых комбинезонах колдовали с каким-то громоздким устройством на колесной базе, отблескивающим голым металлом, увитым толстыми пластиковыми трубками вперемешку с кабелями, ощетинившимся острыми металлическими иглами.
И то, что поразило больше всего: «оранжевыми» командовал этот мерзавец, именовавший себя доктором Бахом.
— Какого черта… — пробормотал сталкер, прищурившись в свою «оптику». — Ничего не понимаю — побратались они, что ли?!
Антонов и Ника по очереди поглядели в оптический прицел. Комментариями к увиденному стали сплошные междометья.
— Так и думал, что они — одна банда, — заметил Антонов. — Не пойму только, что они тогда не поделили?
— Вопрос в другом, — сказал сталкер, медленно обводя прицелом окрестности и пристально вглядываясь вдаль. — Мы с вами в «котле», как какой-нибудь Паулюс, и я совсем не хочу разделить его судьбу.
— На прорыв пойдем? — спокойно поинтересовалась Ника, поглаживая автомат, выкладывая перед собой последний запасной магазин. Ее будто бы не пугала перспектива смертельной схватки и расстраивало лишь непривычное оружие да недостаток патронов.
— Горячая девочка, — с одобрением, даже ласково глядя на Нику, сказал Маус. Достал сигарету, сунул в рот. Застыл с зажигалкой в руке — и медленно спрятал сигарету обратно в пачку. — Нет, это в другой раз. И без меня. Я вообще в Зону за хабаром хожу, стрельба — это по необходимости. А в самоубийцы я не записывался.
— А меня вот беспокоит, что там собирают эти «экологи», — задумчиво сказал Антонов, осторожно выглядывая из-за кирпичного крошева. — Что-то знакомое в этой штуке, только никак не могу вспомнить, что именно…
— А мне — совсем не интересно, — глядя на Буку, нетерпеливо сказала Ника. — У нас и без этого проблем полно. Смотрите, он же совсем белый, ему покой нужен, а лучше — к Доку его, на Болота.
— Да, к Доку бы не помешало, — оживился Антонов, доставая из-за пазухи припасенный в лаборатории «винчестер». — У него есть компьютер?
— У него все есть, — отозвался Маус. — Только к Доку мы не пойдем — мы ему на хвосте целую армию притащим. Вряд ли он за это «спасибо» скажет.
— Он скажет «спасибо», если сможет помочь ему, — Антонов кивнул в сторону Буки. — Можешь мне поверить.
— Да знаю я, — отмахнулся Маус. — Только все это лирика. Вопрос в том, как пролезть через оцепление. Желательно — без лишнего шума и без пули в заднице.
— С другой стороны, — сказал вдруг Бука — мертвым, будто чужим голосом. Он и вправду выглядел сейчас не лучше мертвеца: и без того худое лицо еще больше осунулось, побледнело, вокруг глаз чернели круги.
— Не понял, — откликнулся сталкер. — Что — с другой стороны?
— Там, слева — брешь в оцеплении, — тем же тоном пояснил Бука. — Радиоактивное пятно — там нет поста.
— Откуда ты знаешь? — не отрываясь от прицела, спросил сталкер. — Снова предчувствие?
— Может, и предчувствие, — криво улыбнулся Бука. — Какая разница? Можешь проверить.
Сталкер посмотрел на него и встретил жесткий, не свойственный другу взгляд. Отвел глаза. Не говоря ни слова, осторожно попятился, извернулся и ловко пополз вдоль стены — как раз в ту сторону, куда указывало «предчувствие» приятеля. Бука проводил его все тем же, отстраненным, будто чужим взглядом.
Не было это никаким предчувствием. Теперь Бука знал это наверняка. Как знал и то, что перестает контролировать и собственные эмоции, и слова, и даже саму волю. Это не было страшно — он принимал происходящее равнодушно, словно бы наблюдая со стороны. Странное ощущение: было похоже, будто тело, ослабленное вторжением ученых-изуверов, сдавало под напором какой-то чужой силы, все прочнее обосновывающейся внутри. И ничего поделать с этой силой было нельзя. Можно было лишь подчиниться — и исполнять ее волю.
Потому что сила не оставит его в беде. Она защитит от врагов, прикроет, укажет верную дорогу. С ней можно ничего не бояться — ведь он нужен ей. Зачем — ему не положено знать. Его дело — просто исполнять волю этой неведомой силы…
Бесшумно подкрался вернувшийся Маус, подполз к друзьям, осторожно высунулся из укрытия, бегло осмотрелся. Сказал: