Те, кто ее не знал, конечно же.
За выдумку о блохах она была для острастки выпорота ремнем – несильно, но и этого ей хватило, чтобы перепугаться на какое-то время и притихнуть.
Когда Алька начала запойно читать, ее рассказы могли бы обогатиться деталями и вовсе уж фантастическими, но к этому времени она неожиданно сама остыла к выдумкам и увлеклась тем, что Людмила Федоровна именовала «приключениями на свою задницу». В третьем классе она вдохновила мальчишек устроить бой двух кланов на стройке, причем основное сражение должно было разворачиваться на недостроенных стенах второго этажа. Спустя полгода Алька на спор полезла на строительный кран и добралась до самой кабины. Правда, к тому моменту, когда она оказалась внизу, ее уже ждала милиция, и достались Альке не почести и восхищение ее храбростью, а очередная порка от тети. Но остановить девчонку это не могло.
Не изменяя обожаемым платьям, она бегала и прыгала в ближайшем лесопарке наравне с мальчишками, и никто не смеялся над тем, что «у Рокуновой трусы видны». Веселая, смешливая, заводила и сорвиголова, взбалмошная, но совершенно не злая, легко вспыхивающая, но так же легко остывающая, выдумщица и фантазерка, она и осталась для приятелей «врушкой Алькой», однако прозвище было не обидным, а, скорее, снисходительным.
За что ее действительно уважали, так это за храбрость – за ту ее разновидность, которой редко отличаются женщины. Алька была смела отчаянно, безрассудно, смела той храбростью, которая бывает свойственна лишь детям и тем из взрослых, что не верят в возможность своей смерти.
Казалось, инстинкт самосохранения временами отказывал ей начисто. Она разжимала руки, летя над обрывом на тарзанке, каталась на задней подножке трамвая, скатывалась зимой на доске с высоченной горы, под которой проходила оживленная трасса, дразнила стаю собак, прикормленных сторожем гаражного кооператива, и от этих же собак удирала потом по гремящим крышам гаражей…
Но Алька была и удачлива на редкость. Как будто кто-то, заботящийся о ней, оберегал девочку. Она покрывалась синяками, дважды ломала ребра, один раз, упав с подоконника в школе, заработала сотрясение мозга, но в остальном ей везло. Даже от собак, к которым она все-таки свалилась, подвернув ногу на скользкой после дождя крыше, ее спас взявшийся невесть откуда хозяин огромного пса, спустивший свое рычащее и скалящееся чудовище с поводка. Пес в два счета разогнал дворняг, а Алька тем временем удрала, не зная, кого ей больше бояться – стаю или неожиданного спасителя.
Мужчины оглядывались на нее с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать лет, и к шестнадцати Алька вполне освоила весь арсенал женского кокетства. Она была влюбчива, взбалмошна, любила кружить головы, и дворовые девчонки распускали о ней гадкие сплетни, правды в которых было не больше чем на треть.
После того как в семнадцать лет она сбежала из дома, все ее легкомыслие проявилось в полной мере. Алька засыпала где придется и просыпалась неизвестно где, она шаталась с сомнительными компаниями и удирала от милиции, по-прежнему не боялась ни бога, ни черта, ни крепких мальчиков в кожаных куртках, и так же, как и в детстве, поразительным образом выходила невредимой из всех передряг.
И всегда делала что хотела. Добрейшей души женщина, соседка тетя Галя, говорила о ней: «Ох, девка, творит что хотит». Алька, оказавшись в своем районе, всегда заходила к ней поболтать – осторожно, чтобы не наткнуться на братьев. После ее побега Людмила Федоровна год подряд рассказывала всем, готовым слушать, о том, какое же отродье выросло из девчонки, в которую она вложила столько труда и забот. Чувства ее были не показными, а искренними, потому что Алька никогда так и не рассказала тете о том, что Петька и Сережка пытались сделать с ней в отсутствие родителей, вернувшись подвыпившие со студенческой вечеринки. У девочки, которую Людмила Федоровна не именовала иначе как неблагодарной тварью, были свои представления о долге и благодарности.
Так вот, творила Алька и вправду что хотела, не считаясь ни с чем. Как-то раз она оказалась в загородном доме состоятельного бизнесмена, устроившего небольшую вечеринку. Бизнесмен имел виды на Альку, и приятельницы усиленно шептали ей, что такой шанс… только не упустить… Мальдивы и все, что захочешь… Это действительно был шанс. Алька вовсе не была дурой, и уж подавно не бессребреницей. Бизнесмен был не стар, не противен ей, и поэтому она оделась так, как ему нравилось: короткое золотистое платье, распущенные длинные волосы, обнаженные руки… Весь вечер в саду играл квартет, и Алька танцевала, хохотала, улыбалась худому, как бездомная собака, голубоглазому скрипачу, изредка взглядывавшему на нее, и совсем не пила.
Бизнесмен обнимал ее по-хозяйски, уже чувствуя, что это его собственность. Когда гости начали разъезжаться, он пошел провожать их, и Алька осталась одна возле искусственного пруда, в котором плавали толстые медлительные рыбы с чешуей под цвет ее платью.
Скрипач подошел, остановился в шаге за ее спиной и негромко сказал:
– Поедешь со мной. Что тебе здесь делать?
Алька обернулась, рассмеялась, качнула головой:
– Глупости говоришь. Иди, скоро хозяин вернется.
– Он ни мне не хозяин, ни тебе. Скажи, что я должен сделать, чтобы ты пошла со мной?
Он улыбался, и Алька улыбалась, и почему было не пошутить в такой хороший теплый вечер?
– Радугу с неба достанешь? Достанешь – уйдем вместе.
– Тебе ее в руки дать или просто показать? – Он не задумался ни на секунду.
– Пожалуй, показать будет достаточно, – серьезно ответила Алька.
Скрипач отвел ее к машине, возле которой в лужицу натек бензин, и озадаченная таким быстрым исполнением своего желания Алька увидела маслянистую, вонючую, расплывающуюся, но все же радугу. Она постояла возле нее, подняла глаза на мужчину и сказала:
– Подожди меня здесь, мне кое-что нужно сделать. Я быстро.
Забежав в дом, она написала записку и оставила на камине. Записка была краткой: «Извини, я передумала». После чего бегом, борясь с желанием снять туфли, выскочила из комнаты, из дома, из сада, из жизни бизнесмена… И оказалась в постели скрипача, из которой не вылезала две недели. Вылезла похудевшая, влюбленная, счастливая, и еще два месяца жила у него, пока не ушла, хлопнув дверью, из-за того, что он упрекнул ее в корыстолюбии.
По иронии судьбы ее следующий мужчина оказался бывшим деловым партнером того самого бизнесмена. Его номер попал к Альке случайно, и она позвонила, не задумываясь.
– Можно я приду к тебе переночевать? – голосом прилежной девочки спросила Алька, когда Виктор вспомнил, кто она такая.
– С чего бы это? Нет, конечно.
– Хорошо. Прости, если разбудила. – Она в самом деле почувствовала себя виноватой. – Счастливо.
Виктор перезвонил через три минуты.