– Еще немного, и я займусь тобой, – пообещал он и вышел.
Ему не терпелось вернуться к рукописи. Там были ответы на все вопросы.
* * *
«Ему отвели комнату над трактиром: шепнули пару слов трактирщику, и тот безропотно выдал ключ, метнув на бородатого пришельца с мешком за спиной ненавидящий взгляд. Комната оказалась низкой и покрытой копотью от сотен свечей, сгоревших в ней, но Крысолова это не смутило. Самое главное, здесь можно было остаться в одиночестве. И еще она была сухая, а то у него уже начало ломить кости от сырости, которой дышали стены ратуши.
Шест он поставил в угол, а мешок положил на кровать и первым делом, порывшись внутри, достал большую, в три ладони шириной, коробку, в крышке и стенах которой были пробиты дырки. Отомкнув замок и открыв плотно прилегающую крышку, изнутри обитую мягкой тканью, он постучал по стенке и наклонился над подсохшей травой, заполнявшей половину коробки.
Через пару мгновений из травы высунулась длинная черная морда, на конце которой шевелились и дрожали усы. Черный нос обнюхал воздух, и морда нырнула обратно в траву.
– Вылезай, – вполголоса позвал Крысолов. – Привал.
Он пошуршал пальцами в траве, и крыса выбралась из своего убежища, поднялась на задние лапки и осмотрелась, водя мордой из стороны в сторону. Постояв немного, крупный мускулистый зверь, шерсть которого отливала на брюхе темной зеленью, пискнул и поставил розовые пальцы на край коробки. Растопыренные уши, покрытые короткими волосками, были больше, чем у любой другой крысы, – из-за них зверек получил прозвище «Ушастый». Черные блестящие глазки, казалось, придирчиво изучают обстановку их временного жилища. Крысолов видел крыс и покрупнее – как-то раз в одном из подвалов ему попался самец размером с кролика, – но в этом чувствовались сила и мощь. Кроме того, он наблюдал его в бою и знал, на что тот способен.
Это был крысоволк. Он сам нашел его – точнее сказать, отобрал из добрых пяти десятков крыс, пойманных жителями села, где он тогда остановился. Крестьяне смотрели на него как на сумасшедшего, но поскольку он платил за каждую крысу-самца, то пять десятков голов набралось довольно быстро. Его единственным условием было здоровье животных: никаких ран, перебитых лап и обгрызенных хвостов. Поначалу ему попытались сбагрить несколько крысиных полутрупов, вытащенных из кошачьих зубов или из мышеловок, но он спустил наглецов с крыльца и запустил им вслед окоченевающие тушки. После этого поток местных потянулся ровной струйкой: одна черная тварь за другой оказывалась в клетках и коробках, которые он уже не успевал запасать.
Первые четыре приготовленные им бочки пришлось забраковать: крысы выбирались из них по стенкам, хотя те казались совершенно ровными. Тогда он придумал промазать стены особым клеевым раствором и еще трое суток ждал, пока тот схватится и застынет. Зато потом у него получилась лучшая крысиная тюрьма, какую можно было придумать, – со стенами гладкими, словно лед.
Он сажал в нее крыс по две, иногда по три и ждал. Поначалу смотрел, но не ради удовольствия, а чтобы понять их повадки: чем лучше ты знаешь врага, тем больше у тебя шансов победить его. Правда, со временем он понял еще одну нехитрую истину: чем лучше ты знаешь врага, тем меньше он кажется тебе врагом.
Крысы начинали сражаться друг с другом – иногда сразу, иногда выжидали короткое время. Но неизменно дело заканчивалось схваткой, а затем и смертью одной из тварей. Он выкидывал убитую, если только победитель не успевал сожрать ее останки, и сбрасывал в бочку новую пару.
На своего победителя он и не подумал бы поставить – среди пленников были твари больше и страшнее. Он изумлялся ярости, с которой они уничтожали друг друга, и всегда держался осторожно после того случая, когда одна из крыс, взбешенная дракой, внезапно подпрыгнула вверх, едва не выскочив из бочки, и лязгнула зубами возле его носа. Правда, когда она приземлилась, с ней быстро расправилась вторая, не столь прыгучая, но Крысолов сделал выводы на будущее. От этих существ, как и от женщин, можно было ожидать чего угодно. Если сто крыс не могли подпрыгнуть вверх на полтора метра, это не означало, что сто первая не сумеет сделать того же.
Однако прочие крысы умирали одна за другой, а этот зверь держался. Крысолов обратил внимание на то, что он был умен и хитер, а кроме того, изворотлив, как хорь. К концу отбора не было уже никаких сомнений в том, из кого именно получится крысоволк.
Забавно, что, когда-то услышав от старого крысолова о том, как из крысы, убившей всех своих соперников, получается настоящий охотник за ее родичами – куда до него собаке и кошке! – Крысолов не поверил ни на йоту. Решил, что это очередная несуразная байка. Или же старикашка развлекается, мороча голову молодому сопернику. Тот с кряхтением рассказывал, что у него был свой собственный крысоволк, с которым он избавил от прожорливых тварей не один хутор, но вот беда, крысиный век слишком недолог, а у него самого уже нет сил на то, чтобы вывести себе нового помощника.
Но чем больше Крысолов узнавал крыс, тем больше задумывался об этой выдумке. И в конце концов, когда у него появилось свободное время и достаточно монет, с которыми неохотно расстались жители одного села, он решил попробовать и посмотреть, что выйдет. В правдивость старика он поверил окончательно, стоило только ему увидеть, как последняя оставшаяся в живых крыса – та самая, изворотливая, – будучи посаженной в клетку с четырьмя другими, расправилась с ними в десять минут. Крысиный убийца действовал не хуже ядов.
К его удивлению, тот приручился довольно быстро, и вместо слуги Крысолов приобрел того, кого со временем стал считать другом. Он использовал Ушастого несколько раз в небольших деревнях, где было не много крыс: требовал, чтобы жители на день покинули дома, затем выпускал крысоволка, а сам принимался ждать. Первый раз Ушастый вернулся к вечеру, когда он уже решил было, что крыса исчезла навсегда. Второй раз справился быстрее. Правда, Крысолов был не уверен в том, что его соратник убивает всех встреченных крыс, и предполагал, что те лишь покидают на время свои норы, почуяв сильного и страшного врага. Это означало, что спустя некоторое время они вернутся, и он старался запоминать те деревни, в которых они изгоняли тварей вместе с Ушастым. На будущее следовало обходить их стороной.
Крысолов посадил Ушастого на стол, где стоял поднос. Еду ему принесли самую простую, но сытную, и ее было много. Надо полагать, трактирщик скрипел зубами от злости, доставая из погреба бутылку рейнского вина и выкладывая на тарелку свиные ребра. «Ничего-ничего, без меня ты быстро остался бы без всех своих припасов», – мысленно утешил трактирщика Крысолов, вонзая зубы в сочное мясо.
Он припомнил разговор, состоявшийся в ратуше. «Независимо от любых обстоятельств, которые могут помешать тебе». Обстоятельства… Что же это за обстоятельства такие, которые могут ему помешать изгонять крыс? Что вообще происходит в славном городе Хамельне?