Королева снова и снова проводила ладонью над водой, и каждый раз в зеркале отражалось новое место. Битва была еще далеко не выиграна. Хотя тролли изменили ситуацию, отрезав противнику путь к отступлению, одного сильного чародея из числа служителей Тьюреда могло оказаться достаточно, чтобы изменить исход всей схватки.

— Давайте посмотрим, кто предводитель наших врагов, — сказала королева, поглядев на запад. — Интересно, какой это может быть корабль?

У входа во фьорд в небо взметался настоящий лес мачт. На большинстве кораблей паруса были убраны, они только мешали бы.

Мандред указал на один из немногих судов под парусом.

— Вон тот трехмачтовик!

Королева коснулась воды, и на поверхности появилось новое изображение. Мостик корабля. Там стоял жрец.

Рука королевы испуганно дернулась назад.

— Он обладает такой же силой? — спросила Обилее.

— Нет! Гораздо худшей… — Голос ее понизился до шепота. — Клянусь всеми альвами! Ты все же вернулся.

— Кто это? — спросила Юливее.

Но прежде чем Эмерелль успела ответить, в разговор вмешался Мандред:

— Я знаю эти голубые глаза!

Нурамону эти глаза тоже показались знакомыми. Мужчина был высоким и крепким, с длинными светло-русыми волосами. Одет он был в темно-синие одежды, которые служители Тьюреда носили еще во времена Гийома.

— Это девантар, — выдохнула королева.

— Лут всемогущий! — прорычал Мандред, крепче ухватив секиру.

На лице Обилее отразилась ненависть, на лице Номьи — страх. Единственной, кто не понимал, что означают слова королевы, была Юливее. Она оглядела собравшихся.

В этот миг Нурамон понял, почему вера в Тьюреда так сильно изменилась за прошедшие столетия. Как из религии, проповедовавшей любовь, и священнослужители которой были целителями, могла родиться вера, рыцари которой подчиняли себе королевство за королевством и преследовали все чужое с непреодолимой ненавистью. Теперь эта церковь показала свое истинное лицо!

Внезапно к девантару подошел мужчина, жрец в золотой маске, изображавшей знакомое лицо.

— Ого! — воскликнул Мандред.

Обилее вздрогнула.

— Нет… Это лицо Нороэлль!

— Гийом! — негромко произнес Нурамон.

— Значит, вот кто наш противник! — заметила королева. — Теперь все сходится. Воины в Анискансе, лживые сказки о смерти Гийома, мощь священнослужителей. Все это написано в голубых глазах этого девантара, словно руна альвов, — внезапно Эмерелль наклонилась вперед, словно желая разглядеть что-то получше. Нурамон заметил, что руки ее задрожали. — Посмотрите! У него в руках! Камень альвов! Клянусь сиянием альвов! Он готовит что-то грандиозное.

Нурамон уставился на камень. То был не огненный опал из короны джиннов, а прозрачный золотистый драгоценный камень, по которому пробегали пять бороздок: хризоберилл величиной с кулак.

Теперь все сошлось. Девантар был главой священнослужителей Тьюреда. Нурамон вспомнил обо всех новых тропах, пронизывавших Фаргон, в центре которых находилась столица королевства, Альгаунис. Демон использовал людей, чтобы отомстить детям альвов за уничтожение девантаров. А люди в Фаргоне и остальных подчиненных королевствах наверняка уверены, что служат богу Тьюреду.

Королева сбросила плащ, сняла с пояса мешочек и вынула оттуда серый камень.

Нурамон вздрогнул от благоговения. Впервые в жизни он видел камень альвов, принадлежащий королеве, тот артефакт, сила которого могла исполнить его самое заветное желание. Рейлиф был прав. Бороздки на камне Эмерелль пересекались. Он был грубым, в нем жило красное сияние. Нурамон не чувствовал его силы. Сила королевы превосходила его силу, и его чутья не хватало на то, чтобы отличить волшебство владычицы от волшебства камня.

Эмерелль обернулась к Юливее.

— Смотри внимательно на то, что я делаю, дитя мое! Смотри и учись!

Старый враг

Сильная рука схватила Фародина, едва не раздавив ему сустав. Герцог ударился о борт, когда канат качнулся назад. Дыхание со свистом вылетело из легких тролля. Теперь он крепко прижимал к себе Фародина, почти как мать дитя.

— Да втаскивайте же меня, наконец, наверх, идиоты! — гневно зарычал Оргрим.

Фародин видел, как под ним вспарывают воду весла. Галеаса шла назад, с каждым взмахом удаляясь от плавучих масляных пятен.

Внезапно послышалось шипение, похожее на то, что издает разъяренный дракон. Яркий свет ослепил эльфа. Он закрыл лицо рукой, чтобы заслониться от жара, тянувшегося к нему. Оргрим застонал.

Чьи-то грубые руки схватили эльфа. Все еще ослепленный, он почувствовал, что его положили на палубу.

— Быстрее! — рычал Оргрим. — Все на весла! И облейте палубу водой!

Заморгав, Фародин открыл глаза. Лицо его пекло от боли. Оглушенный, он сел и поглядел на воду. Горящие стрелы угодили в третий когг и подожгли огонь Бальбара. Пламя было настолько ярким, что смотреть прямо на него было невозможно. Жара ударила в лицо Фародину, словно дыхание дракона. Он отвернулся.

Оргрим сидел, прислонившись к поручням. Склонившись над ним, старая шаманка ощупывала лицо герцога. Губы тролля потрескались, на лице появились волдыри от ожогов. Герцог улыбнулся, обнажив свои огромные зубы.

— Жаль, что эльф не может переродиться в тролля. Воин с твоей душой был бы гордостью моего народа.

Фародин не ответил. Пусть Оргрим думает, что хочет. То, что герцог спас ему жизнь, ничего не могло изменить в прошлом. В Оргриме воплотилась душа убийцы Айлеен. Неважно, что случится, он никогда не сможет видеть в тролле никого, кроме воина, лишившего жизни его возлюбленную.

Под целительными руками Сканги исчезли ожоги. Герцог выпрямился, затем поднялся, чтобы оглядеть поле битвы. Пять тролльских кораблей подошли вплотную к самому большому скоплению коггов. Сотни воинов устремились на палубы кораблей ордена, намереваясь пробиваться к драккарам фьордландцев.

Сканга подошла к Фародину. Ее тонкие пальцы потянулись к его лицу. Фародин немного отодвинулся.

— Выглядишь не очень, — проскрипела она. — Нет больше красивого личика. — Шаманка заморгала. Впервые в ее взгляде не было ненависти. — Я предлагаю свою помощь всегда только один раз.

Фародин кивнул, и ее пальцы коснулись его лица. Повеяло прохладой. Боль ушла. Он почувствовал, как выравнивается кожа.

Внезапно старуха схватилась за грудь. Задрожала всем телом.

— Он здесь, — задыхаясь, прошептала она. — Он использует… — она закрыла лицо руками и пронзительно закричала.

Фародин тоже почувствовал колющую боль в голове. По коже побежали мурашки. Эльф испуганно поднял взгляд. Примерно в полумиле от них флагманский корабль короля направлялся к большому трехмачтовому коггу. Однако между кораблями над водой появилась черная туча, быстро увеличивавшаяся в размерах. Это странное явление, казалось, полностью поглощает весь свет вокруг. Туча продолжала расти. Ее размеры уже достигали половины размеров королевского корабля.