Гном удивленно поглядел на него.

— Ты ведь знаменитый эльфийский герой. Что тебе до меня?

— Мне не указали место в строю для следующего сражения. Я еще никогда не сражался бок о бок с героем гномов. Если ты ничего не имеешь против, то для меня было бы честью встать по левую руку от тебя. Как тебя зовут?

— Горакс. — Старик достал из-за пояса темно-коричневую плитку жевательного табака. — Эльф, который просит гнома о праве сражаться рядом с ним! Мы живем в дивное время. Позволь угостить тебя. От этого в голове проясняется. — Он протянул Фародину жевательный табак.

Эльф принял предложенное и откусил кусочек вязкой массы. Табак жег язык, во рту собралась слюна. Охотнее всего Фародин поскорее выплюнул бы кусок. Но он спрятал его за щеку и протянул Гораксу остаток.

— Ясная голова нам действительно пригодится.

У подножия холма снова послышался барабанный бой и флейты. Солдаты ордена снова шли вперед.

Смерть и новое рождение

Нурамон словно завороженный смотрел на тело молодого воина. Лумнуон сражался лучше, чем он, и тем не менее вот он, лежит перед ним на земле и смотрит на него пустым взглядом. Нурамон даже не видел, как он умер. На ногах и руках Лумнуона было множество ран, лицо его было исцарапано. Но умер он от раны на шее. Кто-то перерезал ему горло.

При виде юноши Нурамона охватила ярость. Он огляделся по сторонам, увидел противника. Тот бешено наседал на эльфа, с трудом парировавшего удары. Нурамон подошел к воину сзади и проткнул спину полуторным мечом. Затем сорвал с него маску и швырнул ее наземь. Эльф, которому он пришел на помощь, поблагодарил целителя. Но прежде чем Нурамон успел отреагировать, как справа его атаковал рыцарь ордена. Нурамон поднял меч Гаомее и парировал удар. Полуторный меч вонзил он противнику в грудь. Тот застыл на бегу, затем руки его обмякли, а Нурамон сбросил труп с клинка.

Все больше и больше воинов шагали им навстречу. Каждый враг, которого он отправлял наземь, казалось, вызывал к Нурамону повышенное внимание. Или это воины его рода, сражавшиеся рядом с ним, слабели?

— Сзади! — послышался рядом голос эльфа.

Нурамон оглянулся через плечо и краем глаза заметил солдата, замахнувшегося для удара. Прежде чем Нурамон успел пошевелиться, он понял, что вражеский клинок настигнет его. Обернувшись, он уже приготовился к боли. Но удар прошел мимо. А его меч попал на шлем врага и пробил его. И тут же Нурамон понял, почему противник не достал его. Перед рыцарем на земле скорчился воин-карлик в серебряных сверкающих доспехах. Нурамон знал этот доспех. Он перевернул карлика на спину и взглянул в лицо Альвериха. Его друг вымученно улыбнулся.

— Альверих! — воскликнул знакомый голос, и Венгальф со своими воинами подбежал к ним. — Образуйте стену щитов!

Карлики выполнили приказ короля.

Альверих был очень бледен. Меч вошел под грудь. Из свежей раны текла кровь.

— Ты еще не можешь умереть, — слабым голосом произнес воин карликов. — Ты должен пойти к Нороэлль. А меня ждет новое рождение.

Ничего не понимая, Нурамон покачал головой.

— Почему ты не подумал о Солстане?

— Она поймет. Прими от меня этот подарок и ни в коем случае не забывай своего… своего старого… — Он уронил голову на грудь и, казалось, уснул от усталости. Он перестал дышать, сердце его не билось. Альверих был мертв.

Нурамон поцеловал гнома в лоб.

— Я никогда не забуду тебя, старый друг. — Прощание было болезненным, пусть даже карлика ждала новая жизнь. Сначала пал Лумнуон, теперь Альверих.

Нурамон подумал, не исцелить ли его, как тогда, в пещере, он исцелил Фародина.

Но Венгальф положил Нурамону руку на плечо.

— Оставь его! Он родится героем и будет с гордостью вспоминать этот день. Нужно решить исход битвы в нашу пользу. Мы хорошо держимся. Может быть, все действительно получится.

Внезапно меж щитоносцев протолкался воин карликов.

— Мой король! Наши солдаты разбили на этом фланге вражеских стрелков. Их странные огненные трубки потухли навеки. Нам наступать? А с правого фланга до нас дошли вести о том, что Мандред с небольшим отрядом людей хочет попытаться прорваться к сердцу вражеского войска.

Нурамон испугался. Он не хотел потерять еще и Мандреда! Для короля фьордландцев возрождения не будет.

Король обернулся к посыльному.

— Отдай приказ к атаке с этого фланга. Но в центре поля наши люди должны отступить и немного оттянуть на себя врага. Так мы уберем с дороги Мандреда часть сил противника.

Нурамон поглядел в лицо королю.

— Спасибо, Венгальф!

— Идем! Возьми свои мечи! Давай закончим этот бой. Я устал убивать.

Нурамон кивнул. С неохотой оставил он тело Альвериха и поднял мечи. Ему тоже хотелось, чтобы битва поскорее закончилась. Он обернулся к немногим выжившим эльфам.

— Соберитесь! Идем в последнюю атаку!

За линиями

Мандред глядел на отрезанные рыжие косички, лежавшие в траве вокруг.

— Я запомню вас, мои убитые, — негромко пробормотал он, проводя рукой по гладким щекам и бритой голове.

Беорн убрал свой нож за пояс, с которого свисал бронзовый сигнальный рог, и удовлетворенно кивнул.

— Так ты можешь сойти за одного из их командиров, родоначальник. Но позволь говорить мне, если нас остановят. — Во дворе родителей Беорна работали в качестве рабов несколько пленных рыцарей ордена. От них личный гвардеец королевы научился языку Фаргона. Он знал о структуре войск ордена и даже знал вражеские барабанные сигналы и сигналы горна.

Мандред надел шлем конника с низкими нащечниками и поправил красный широкий кушак, которым были обмотаны его бедра. С тяжелым сердцем снял он доспех Альфадаса, но в нем он не смог бы обмануть врагов.

Его взгляд упал на отряд отважных мандридов, которые вызвались добровольцами. Конная атака рыцарей ордена была отбита, однако против численного превосходства вражеской пехоты им не устоять.

— Я думаю, ваши друзья настоятельно советовали вам не ехать со мной! — громко крикнул Мандред своим людям. — Если они поступили так, то они хорошие друзья! Они правы! Тот, кто отправится со мной, через час или будет героем здесь или будет сидеть с богами в Златых Чертогах. И если вы выживете, то до конца ваших дней за спинами вашими будут шептаться о том, что вы сущие безумцы.

Мужчины ухмыльнулись, рассмеялись даже некоторые кентавры. Люди-кони из Дайлоса помогли ему. Почти сотня их ожидала приказа вступить в бой. Мандред с гордостью смотрел на своих добровольцев. Все они надели доспехи убитых конных латников и сбрили бороды, чтобы не бросаться в глаза своими дикими северными шевелюрами. Мандред пожалел, что не смог произнести столь захватывающую речь, как Лиондред тогда, в королевских чертогах. Вчера, когда он говорил у могилы короля, он повторил лучшие места, которые запомнились ему. И слова Лиондреда снова вселили боевой дух в фьордландцев. Ярл оглядел ряды земляков, которые собирались последовать за ним в эту самоубийственную вылазку. Большинство из них были пугающе молоды.