– Смеянка, да куда ты? – закричала Топотушка. – Куда ты бежишь? Нас хоть бы подождала!
– Вот погоди – будет бабка смотреть, она тебя за прыть не похвалит! – с досадой пригрозила Синичка. – Половину сорняков пропускаешь!
– Найди хоть один! – весело крикнула Смеяна, обернувшись.
Эти выкрики сестер, полные удивления, зависти и досады, немало забавляли ее. С тех пор как они начали полоть репище, она далеко обогнала всех и почти дошла до березняка. Еще немного – и ей можно будет спокойно сесть на травку в тени и отдохнуть, глядя, как девушки и молодухи гнут спины на своих нескончаемо длинных грядах.
Синичка злилась напрасно: ни бабка Гладина, которая к вечеру придет посмотреть их работу, ни сам межевик не сумеют найти в рядке Смеяны хоть один крошечный сорняк. Сестры дивились, глядя, до чего легко и быстро Смеяна справляется с прополкой, которую раньше терпеть не могла. Прошлым летом Гладина и Варовит разве что поленом могли загнать ее на репище, в капусту или морковь. А теперь она первая!
Притворно вытерев рукавом лоб, Смеяна спрятала улыбку. Никто, кроме нее самой, не мог увидеть статную девичью фигуру, идущую по репищу чуть впереди нее. Учуяв ее взгляд, полудянка обернулась и задорно улыбнулась Смеяне, не переставая работать. Сорняки так и мелькали в ее крепких загорелых руках, целыми тучами вылетая в междугрядья. Уже не первый день полудянка работала в поле со Смеяной, выполняя вдвое, втрое больше, чем смогла бы сделать самая прилежная и сильная девица. Старшие только руками разводили: Гладина и Варовит не привыкли хвалить непутевую Смеянку и не понимали, что с ней случилось.
– Может, замуж наконец захотела? – предполагал в растерянности Варовит.
– Вот погляжу, так ли она за прялкой будет проворна! – отвечала недоверчивая Гладина. – Может, у нее опять одно баловство на уме!
Первой добравшись до тени березняка, Смеяна опустилась на траву, прислонилась спиной к прохладному белому стволу снова. Полудянка улыбнулась ей, и Смеяна махнула рукой: иди куда хочешь! Полудянка повернулась на месте и вдруг разом оказалась в десятке шагов, пролетела над репищем, порхнула дальше, за овраг. Оттуда тоже слышались голоса: мужчины и парни возили навоз на отдыхающее в этом году паровое поле. К ним-то и улетела Полуденная Дева. Смеяна лукаво усмехнулась, вообразив, что там ее увидит какой-нибудь из братьев, слишком заработавшийся и не ушедший в полдень отдыхать. Лукавая Полуденная Дева нагонит ему таких жарких видений, что он долго еще не опомнится.
– Смеянка, не лежи, нам завидно смотреть на тебя! – крикнула Топотушка. – Как ты только успеваешь!
– Хоть бы за водой сходила, что ли! – с досадой проворчала Синичка.
Верёна не подавала голоса, даже не разогнула спины, все дергала и дергала сорняки. Ее округлое лицо раскраснелось от усердия, по щекам катился пот, рубаха прилипла к спине, волосы на висках намокли, но она даже не поднимала рук вытереться. Она привыкла быть первой во всякой работе, и непонятные успехи Смеяны вызывали у нее недоумение и обиду. Как она ни старалась, а не могла догнать сестру.
– Правда, Смеянка! – подхватила Топотушка. – Или хоть холопа своего пошли! Мы тут зажаримся!
Грач, неторопливо собиравший в большую корзину выдранные девушками сорняки, вопросительно посмотрел на Смеяну. По его смуглому лицу тоже ползли капли пота, на серой рубахе виднелись большие влажные пятна, но он не подавал виду, что ему нелегко. Для этого он был слишком горд, и его гордости не мог перебороть даже холопский труд.
– Иди, иди! – крикнула Синичка Смеяне. – И дружка своего ненаглядного с собой возьми!
– Да уж конечно, возьму! – Смеяна поднялась с травы и встала, воинственно уперев руки в бока. – Не вам же, сорокам, оставлять!
– А сама-то кто? – Синичка тоже выпрямилась, сердито бросила сорняк, как будто он был в чем-то виноват. – Жениха-то надо поберечь! Может, чужих мужей будешь поменьше трогать!
– Чужих мужей? – негодующе воскликнула Смеяна и шагнула к репищу. – Да тебе, сестра, солнцем голову напекло! Ступай в тенечке полежи! Где же это я чужих мужей трогала?
– Где? Да весь род знает где! – пронзительно выкрикнула Синичка. Кто очень хочет увидеть – увидит даже то, чего и нет. – Постыдилась бы! Саму никто замуж не берет, а он ведь тебе брат, хоть и названый!
– Сама постыдись! Ты сдурела совсем, сестра! – возмутилась Смеяна. Раньше она только смеялась над ревностью Синички, но сейчас почувствовала себя задетой. – Очень мне нужен твой кудреватый! Я себе не хуже найду!
– Найди! Найди, попробуй! Глаза твои бесстыжие! Чтоб тебя градом побило! Сама рыжая, конопатая, как перепелиное яйцо, а все…
– Ах, так! На себя погляди! От такой вздорной бабы любой мужик начнет по сторонам глядеть!
– Да я тебе глаза твои бесстыжие выцарапаю, чтоб знала, куда глядеть! – завопила Синичка и бросилась к Смеяне.
Смеяна мигом вскочила на ноги, подобралась – не Синичке было ее испугать. Вся ее сила как будто собралась в кулак, готовый ударить, и острые когти блеснули где-то в глубине…
И вдруг Синичка, не добежав до Смеяны пяти шагов, вскрикнула, разом встала на месте, взмахнула руками, как на жердочке над ручьем, и упала на землю. Вскинув перед собой локоть, как будто защищаясь от удара, она ползла назад и визжала, визжала, словно увидела что-то неописуемо страшное.
На опушке, в дрожащей кружевной тени развесистой березы, на том месте, где только что стояла сжавшая кулаки Смеяна, Синичка неожиданно увидела рысь. Крупный зверь со стоячими тонкими ушами подобрался, готовясь к прыжку, припал к земле на длинных широких лапах, в злобном оскале блестели белые зубы, желтые глаза горели яростью. Синичка не смогла заметить, куда девалась Смеяна и откуда взялась рысь, – просто вдруг увидела одну вместо другой.
Девушки, еще во время их перебранки бросившие работу, не решались подступиться к визжащей Синичке и испуганно приоткрыли рты – столько дикого страха звучало в ее крике.
Смеяна, удивленная не меньше других, выступила из тени березы на солнце. Совсем баба сдурела – то на людей кидается, то визжит. Впору Творяна звать, пусть заговоренной водой на нее побрызгает. И Синичка мгновенно смолкла. Прижав руки ко рту, будто желая заглушить собственный крик, она смотрела на Смеяну огромными дикими глазами. Смеяна шагнула к ней, и Синичка, словно опомнившись, резво поползла назад, замычала что-то.
– Не… не подходи! – выдохнула она, замахала в воздухе рукой, как будто отгоняя видение. – Макошь Матушка! Чур меня храни! Гром на тебя! Брегана Заступница!
– Да ты что? Синичка! Опомнись! Что с тобой?
Сестры обступили ее, подняли с земли, отряхнули ей рубаху. Синичка дрожала и все оглядывалась на Смеяну.
А та недоуменно хмурилась, ничего не понимая. Ей вспомнились собственные детские проделки, когда она подстерегала сестер в темных сенях и пугала их, изображая домового. Но сейчас она ничего такого не собиралась делать, да и светло кругом.